Жорж Кадудаль. Герои Шуанерии. За Бога и Короля. Выпуск 11

В августе 1791 года, закроется морское отделение колледжа Сент-Ив.

30 сентября заканчивает свою работу Конституционная Ассамблея и 1 октября, начинает свою работу Законодательная Ассамблея. 20 апреля 1792 года, она объявляет войну Австрии, ну а война естественно требует средств и «пушечное мясо», кстати, пять дней спустя, 25 апреля, состоялось первое использование гильотины в Париже.

По все стране идет сбор «волонтеров», 11 июля выпущено воззвание «отечество в опасности», а 22 июля Ассамблея издала декрет о наборе 25 000 волонтеров в департаментах запада.

Бретань возмущена. 15 августа 1792 года в Сент-Уэн-Де-Туа, жители города собрались в церкви, откуда с амвона выступили члены директории дистрикта и командиры национальной гвардии кантона. Людей звали записываться волонтерами в национальную гвардию для защиты «завоеваний революции». Амвон был окружен жандармами. По толпе пошел ропот. Один из ораторов пригрозил тюрьмой и смертью бунтовщикам за срыв «призыва». И тут раздался звонкий голос Жана Шуана.

– Никаких волонтеров! Если нужно будет взять оружие за Короля, мы возьмем его за Него! Мы пойдем, я отвечаю за всех! Но если нужно будет идти защищать то, что вы называете свободой, то идите сражаться за неё сами! Что касается нас, то мы будет сражаться только за Короля, и не за кого кроме Короля!

Толпа повторяла.

– Да, только за Короля, никого кроме Короля!

Национальные гвардейцы, жандармы, члены магистрата, вынуждены были спасться бегством из церкви. Ведь против них собралась толпа из 1200 человек вооруженных палками и косами. В это же день Жан Коттеро призвал сражаться народ против врагов Бога и Короля!

– Через несколько дней вся Бретань возьмет в руки оружие, мы будем первыми! Настанет день, когда мы победим!

Жан Коттеро или Жан Шуан

Подобные процессы проходили и в других городах и селах Бретани, в департаменте Кот-дю-Нор, в Перрос-Гиреке, Сен-Ке, Трегье, Плубаланек, Ла-Рош-Дерьен, Плоэзаль и так далее. Собираются толпы крестьян, что с криками «Да здравствует Король!» выгоняют вербовщиков. Национальные гвардейцы избиваются и разоружаются.

В Ланьоне повстанцы заявили.

– Мы не дадим ни одного солдата Нации! Мы отлично знаем, что сейчас Король сидит в темнице, а не правит страной! Пусть граждане сами идут служить на границу, мы же не граждане, а верноподданные нашего Короля!

22 и 23 августа поднялись приходы возле Каре-Плугер, толпа в 2000 человек вступила в схватку с национальными гвардейцами, есть жертвы с обеих сторон. Напряжение в Бретани все нарастает, 10 сентября 7000 или 8000 крестьян идут на Понтриё, они вступают в противоборство с национальной гвардией, на этот раз победа остается за выучкой и дисциплиной и пушками. В тот же день в Ланьоне 4000 человек требуют разоружения национальной гвардии, освобождения заключенных роялистов и не присягнувших священников. И опять, пушечный огонь обращает крестьян в бегство. На следующий день патриотам приходит помощь из Генгана и Морле, вооруженный отряд окончательно разгоняет крестьян, множество человек убито и арестовано. Национальные гвардейцы давят бунт в Трегье. В Финистере, арестовывается посланник из Парижа, «за подстрекательство к жестокости», циркуляр Марата вызвал там взрыв возмущения.

Вот он.

– Братья и друзья,

Парижская коммуна спешит сообщить своим братьям во всех департаментах, что часть жестоких заговорщиков, заключенных в тюрьмах, предана смерти народом. Этот акт правосудия, казался народу необходимым, чтобы путем террора сдержать легионы изменников, укрывшихся в стенах города, в момент, когда народ готовился двинуться на врага. Нет сомнения, что вся нация, после длинного ряда измен, которые привели её на край пропасти, поспешить одобрить эту меру, столь необходимую для общественного спасения…

Администрация Комитета Общественного Спасения.

Подписано: Дюплен, Марат друг народа.

сентябрьские убийства в Париже 1792 год

Красивые фразы Жан Жака Руссо, Дидро, Даламбера и других «столпов просвещения» обернулись морем крови. Все надежды, все иллюзии, что возлагались на революцию, были разрушены.

22 сентября, официально объявлена республика, начинает работу национальный конвент, Король вместе с семьей заточен в Тампль

Тем временем Законодательная Ассамблея приняла 27 ноября 1792 года, еще более суровый декрет против не присягнувших священников. Они приговаривались к изгнанию, если же не присягнувший священник продолжал оставаться во Франции, он приговаривался к десятилетнему тюремному заключению! Приход же к власти Конвента лишь ужесточил меры против не присягнувших священников, они уже не только томились в тюрьмах, но и шли на смерть за свои убеждения!

Поэт и историк Ламартин пишет о той поре во Франции.

«Партия коммуны хотела с корнем вырвать все, что могло напомнить религию, и веру из сердца и из самой почвы Франции. Колокола, этот звучный язык христианских храмов, были перелиты в монету или в пушки. Раки, реликвии, предметы, посредством которых воздавались народом почести апостолам и святым католической веры, были лишены своих драгоценных украшений и выброшены. Депутат Руль разбил на площади в Реймсе склянку с миром, которая, как гласила древняя легенда, была принесена с неба, чтобы помазывать королей божественным елеем.

Директории департаментов запрещали учителям произносить самое имя «Бог» во время занятий с крестьянскими детьми. Андрей Дюмон, посланный с полномочиями в департамент Севера, писал Конвенту, «Я арестую священников, которые позволяют себе справлять праздники и воскресенья. Я уничтожаю кресты и распятия. Я в восторге. Повсюду запирают церкви, сжигают исповедальни и изображения святых, из священных книг делают пыжи для орудий. Все граждане кричат:,«Долой священников! Равенство и разум!»

В Вандее, представители Лекиньо и Леньело преследовали даже торговцев воском, поставляющих свечи для религиозных обрядов. «Раскрещиваются массами», сообщали они:-«священники сжигают свои грамоты на священство. Таблицы прав человека заменяют на алтарях дарохранительницы смешных таинств». В Нанте на кострах, сложенных на площади, сжигались статуи святых, образа, священные книги. Депутации патриотов являлись в каждое заседание конвента и приносили ему имущество, награбленное с алтарей. Жители соседних с Парижем городов и деревень целыми процессиями привозили в Конвент на тележках золотые реликвии, митры, чаши, дароносицы, дикосы и паникадила из своих церквей. Знамена, водруженные на грудах этих предметов сваленных в безпорядке, носили надпись «Обломки фанатизма».

Наступило 21 января 1793 года. 10 часов утра, улицы Парижа почти безлюдны, Короля везут на эшафот. Приказом коммуны было запрещено всякому гражданину, не являвшемуся членом национальной гвардии, выходить на прилегавшие к бульвару улицы и показываться в окнах во время движения кортежа. Человек десять молодых людей, размахивая саблями, выбежали с улицы Боргар и пробились сквозь строй солдат с криками:

– К нам, кто хочет спасти Короля!

На их призыв должны были откликнуться роялисты, но откликнулись единицы! Князь де Тальмон и с ним еще десяток человек, видя, что поддержки нет, воспользовались замешательством и затерялись в улочках, прилегавших к воротам Сен-Дени. Карета с Королем даже не остановилась.

казнь Людовика XVI

В 11 утра Король взошел на эшафот. Перед смертью он обратился к толпе.

– Я умираю невиновным, я не совершал ни одного из предъявленных мне обвинений; я прощаю тем, кто повинен в моей смерти, и прошу у Бога, чтобы кровь, которую вы сейчас прольете, никогда не пала на Францию!

Барабанный бой заглушил слова Людовика XVI.

Меж двумя стойками гильотины произошло какое-то движение: рычаг пришел в движение, голова Людовика XVI показалась в оконце, сверкнула молния, раздался глухой стук, и вдруг хлынула кровь. Один из палачей, подобрав голову, показал ее толпе, заливая площадку королевской кровью.

При этом люди с пиками взревели от радости и, подавшись вперед, стали обмакивать в этой крови кто пику, кто саблю, кто носовой платок; – потом все закричали: «Да здравствует Республика!». Этот крик еще долго звучал на площади Революции.

Для бретонских дворян и крестьян, Король означал, прежде всего, само королевство, Король принадлежал своему народу. Народ тело, а Король голова. Король выше партий и группировок, потому что он Отец семейства, тот, кто собирает, который судит и который спасает, своей исключительно духовной властью.

В традиционной и монархической Франции, Король, есть личность неприкосновенная, получившая Святое Миропомазание. Он принадлежит к Божественной силе, и поэтому имеет власть отправлять правосудие и исцелять недуги.

В юношеских записях молодого Луи-Августа, будущего Людовика XVI, можно прочесть следующие строки: « Истинный Король, -это тот Король, который делает счастливым свой народ. Счастье подданных- счастье государя. Истинный Король есть изображение Бога на земле. Король подражает Христу, потому что подобно Христу, Король приносит себя в жертву, Король несет свой крест, и этот крест, тяжел.»

Жан Шуан ведет агитацию в приходах Бретани с призывом отомстить за Короля.

– Отправляйте к нам ваших молодцов, они всегда найдут у нас кров и пищу, и если Доброму Богу будет угодно, мы отомстим за Короля и защитим наших добрых пастырей!

Новобранцы с серпами, фертами, косами шли в атаку на республиканские патрули и добывали себе ружья, порох и патроны у республики.

шуаны в засаде

Но настоящий рассвет шуанерии начинается, после выходя в ночь с 23 на 24 февраля декрета конвента о наборе 300 000 рекрутов для защиты «завоеваний революции». До этого, 1 февраля, Франция объявила войну Англии, Голландии, Испании и Сардинии, при этом находясь в состоянии войны с Австрией и Пруссией. Стоит сразу же отметить, что подобный принудительный рекрутский набор был впервые за всю историю Франции! В Королевской Франции служба в армии была добровольной и формировалась она, как сейчас модно говорить «на контрактной основе». После революции, служба в армии была так же добровольной. В августе 1792 года в Бретани набирали волонтеров, то есть добровольцев (!) и этот «добровольный призыв» вызвал такое возмущение у крестьян! А сейчас, уже молодые неженатые люди или вдовцы, от 18 до 45 лет, без детей, в количестве 300 000 должны идти в армию принудительно, без всяких «хочу, не хочу».

Причем тяжесть набора падала именно на крестьянство, буржуазия могла легко откупиться, горожане-патриоты, как правило, уже сами служили в национальной гвардии по месту жительства или же несли службу в многочисленных муниципальных учреждениях, оставались, только крестьяне. День начала призыва, был зафиксирован как 10 марта 1793 года, при этом еще, призывники должны были сами явиться на призывные пункты!

Учитывая это обстоятельство «Бретонская ассоциация» назначает дату всеобщего восстания в Бретани на 10 марта.

Буасарди в Ле Пентьевр, граф и шевалье де Силз в Морбиане, Жан Шуан, братья Пинсон и Делиер в Майене и другие вожди повстанцев готовы к выступлению.

10 марта, в Анжу и нижнем Мэне молодые люди идут из деревень в Лаваль с криками «Да здравствует Король!», «Долой Нацию!». Улицы города запружены призывниками, размахивающими палками и кричащими «Да здравствует Король! Долой Республику!».

13 марта, в центре Ренна слышны крики «Да здравствует Король!», 14 марта, то же самое повторяется в Ванне,15 марта, в Понтиви. С 10 по 25 марта пылает Мэн, Нормандия, Бретань!

Повстанцы громят здания городской администрации, сжигают списки призывников, долговые расписки и прочие налоговые документы, жгут даже бумажные ассигнации (крестьяне признают только «настоящие деньги», монеты из золота серебра и меди)! Они разоружают «патодов», как презрительно называют «патриотов», сторонников революции, и немногочисленную национальную гвардию, освобождают заключенных в тюрьмах.