Предание о Тору

В полумраке странник разглядел ужасную картину. Посреди комнаты, за деревянным столом, запрокинув голову в неестественной позе, сидел мертвый мужчина средних лет. Открытые остекленевшие глаза невидяще смотрели в потолок. Обмякшее тело чудом не сползло со стула, руки безвольно свисали по бокам. На столе перед трупом стояла глиняная тарелка с недоеденной кашей, а по правую руку лежал уже засохший кусок ржаного хлеба.

Подойдя к мертвецу вплотную, старец осторожно провел ладонью по его лицу, закрывая глаза. Затем прошелся по комнате, внимательно все осматривая.

Старый деревянный шкаф разделял и без того небольшую комнату пополам. В стороне было устроено нечто вроде крохотной кухни, с чугунным котелком на жаровне. Судя по давно остывшей сухой золе, ее уже давно никто не разжигал.

Вдруг старец услышал звук, донесшийся из-за шкафа. Там шло какое-то копошение.

Заглянув за шкаф, странник увидел мертвую женщину средних лет, лежащую на убогой кровати. В окоченевших руках она сжимала свернутое в кулечек лоскутное одеяло, и внутри него что-то шевелилось.

Крохотный комочек оказался беспомощным младенцем. Вот малыш высвободил свои ручки из-под одеяла и беспокойно ими задвигал. Удивительно, что он не плакал. Увидев старца, ребенок заинтересованно посмотрел на него и заулыбался, протягивая крохотные ручки.

Странник, не мешкая, подхватил малыша на руки и со словами: «Вот тебя-то я и искал!» – поспешно вышел из дома и стремительным шагом направился прочь.

В чем заключалась истинная причина его визита – остается только догадываться, но можно не сомневаться: ключ к разгадке этой тайны содержался в том, кого он держал сейчас на своих руках.

Иолл

Старика звали Иолл. Он жил отшельником высоко в горах и никогда не появлялся без особой надобности в столице.

Среди людей, которые его знали, он прослыл мудрецом, обладающим редким даром предвидения. Многие называли его провидцем, а иные даже побаивались.

Хижина Иолла располагалась на вершине самой высокой из окрестных гор. При взгляде снизу казалось, что это скорее орлиное гнездо, нежели жилище человека. Туда вела всего одна петляющая змейкой тропинка, которая, то проявляясь, то вновь исчезая среди камней, опоясывала гору. Уже на середине пути до хижины гора погружалась в облака. На трудное восхождение до неприметного строения требовался целый день, а может, и ночь.

Иолл, кутая малыша в одеяло, поднимался по тропинке домой. Сильные порывы ветра, от которых перехватывало дыхание, мешали ему, но старец терпеливо шел, пока наконец-таки не добрался до своего жилища.

Никто, глядя на Иолла, не смог бы сказать, что ему шел уже девятый десяток: выглядел мудрец на пятьдесят.

В свое время Иолл много странствовал по свету и в совершенстве овладел различными видами боевых искусств. На их основе он создал свою систему, объединившую все лучшее, что могли предложить мастера восточной и западной школ единоборств. Его мастерству мог позавидовать любой опытный воин. Иолл одинаково хорошо владел всеми видами оружия, включая различные мечи, боевые посохи, копья и топоры, легко выбирая нужное среди самой напряженной схватки.

Войдя домой, отшельник положил малыша на кровать и принялся разжигать печь. Когда огонь разгорелся, мудрец присел на край деревянного стула, облокотился на стол локтями, подпер подбородок ладонями и о чем-то напряженно задумался.

– Как же тебя назвать?.. – озадаченно произнес он.

Несколько минут Иолл усердно размышлял над этим вопросом – казалось, тяжесть его мыслей пропитала даже воздух в доме, сделав его спертым, темным, почти непроницаемым, – как вдруг тень озарения промелькнула на его челе. Отшельник бросил пристальный взгляд на младенца и, выдохнув с облегчением, произнес:

– Знаю! Тебя будут звать Тору, что означает «гром», ведь в тот день, когда я тебя забирал из города, гром гремел все время – и, знать, недаром…

Так началась новая глава в жизни немолодого отшельника Иолла и его воспитанника Тору.

Годы летели быстро. Мудрец прикипел душой к мальчику, заботился и воспитывал его, словно родной дедушка. Мальчик в свою очередь тоже привязался к одинокому отшельнику и, когда вырос, иначе как дедушкой его не называл. Помогал ему по хозяйству, ходил к роднику за водой, собирал хворост для печки…

Целыми днями Иолл и Тору проводили вместе. Мудрец занимался не только физическим развитием юнца, но и учил его различным наукам, таким, как чтение и арифметика. Особое значение придавал боевым искусствам. Старался научить Тору всему, что знал сам. Развивал в нем силу, ловкость, выдержку, скорость, выносливость. Перед началом тренировок сам привязывал к запястьям и голеням ученика утяжеления – небольшие мешочки, набитые до отказа обычным речным песком. Уже к двенадцати годам мальчик без видимых усилий мог поднять тяжелый камень или легко, словно кузнечик, перепрыгнуть через невысокое деревце. Наряду с этим юный воспитанник, разумеется, учился владеть всеми видами оружия, которые в свое время освоил учитель.

Когда у Тору все-таки выдавалась свободная минутка, он придумывал себе какую-нибудь игру-занятие или просто о чем-то фантазировал.

Обычно мальчик ходил за ключевой водой к высокогорному источнику неподалеку от их жилья. Отправлялся всегда с удовольствием – ведь в воде жила речная фея Маола, его верный и единственный друг. Этот водяной дух не имел физического тела, но, если внимательно и с любовью вглядываться в источник, на водной глади отчетливо проступали черты красивого женского лица.

Тору с радостью общался с Маолой, они разговаривали часами, и им это не надоедало. Именно от Маолы Тору узнавал много нового и интересного, чего не знал порой и сам Иолл. Фея рассказывала ему о дальних краях и странах, о кораблях, бороздящих просторы океанов, о том, как вода проделывает огромный путь, летя по небу в виде облаков перед тем, как пролиться на землю живительным дождем…

Так проходил день за днем, пока Тору не минул восемнадцатый год. Он превратился из мальчишки-сорванца в красивого юношу, высокого, плечистого и стройного, с густыми бровями, широким лбом, прямым носом и волевым раздвоенным подбородком с ямочкой. Темные волосы доставали до плеч, и Тору собирал их в хвост на затылке, а несколько спадающих на лоб прядей закрывали от беглого взгляда его голубые глаза.

Как-то раз вечером, вскоре после того, как Тору исполнилось восемнадцать, Иолл призвал его к себе и сказал:

– Настало время, внучек, и я должен тебе рассказать о том, что долгие годы скрывалось под покровом тайны…

Тору, как водится, поудобнее устроился на циновке и, обхватив свои стопы руками, стал внимательно слушать.

– Давным-давно всемогущий бог Эввос создал этот мир и установил в нем свой порядок – равноправный баланс между силами добра и зла. Это называют вселенским равновесием. Тысячелетиями оно сохранялось. Но однажды демон по имени Аркатон развязал кровопролитную войну между теми, кто испокон веков жил на этой земле, и демонами, поднявшимися со дна ада. Он жаждал уничтожить все живое в этом мире. Страшная война длилась очень долго. Люди, эльфы и вуки мужественно сражались. Но если бы в войну не вмешался сам Эввос, ничего бы их не спасло. Господь не мог допустить того, чтобы его детище – этот прекрасный и хрупкий мир – кто-то разрушил. Накануне финальной битвы Эввос спустился с небес, чтобы покарать Аркатона за дерзость, проявленную по отношению к нему и его творению. Господь заточил душу Аркатона в черный магический камень, после чего спрятал его глубоко под землей, чтобы никто не смог освободить демона. Лишившись своего предводителя, армии Аркатона, состоящие из разномастной нечисти, обратились в бега. Прячась в отдаленных уголках этого мира, они выжидали, когда же наступит их время, чтобы отыграться за свое позорное поражение.

– А что случилось с Аркатоном, дедушка?

– С Аркатоном?.. – задумчиво произнес Иолл, неторопливо пощипывая тонкими длинными пальцами свою изящную бороду. – В том-то и дело, что ничего. Аркатон мог остаться узником камня навечно, но существовало одно условие, при котором его дух мог вырваться из заточения. Освободить его душу мог только тот, чье сердце было бы настолько же черным, что и камень, удерживающий демона…

– Неужели есть на свете такие люди?

– Да, мальчик мой, наш мир не так уж и добр. Такой человек нашелся: правитель государства Мортегалл, располагавшегося в северных широтах Ноа, именуемых Землями Черного Солнца, и звали его, да и зовут поныне, Люциус. Этот правитель прославился невероятной жестокостью. Он непрестанно воевал с соседними государствами, безжалостно расправляясь со своими противниками. Земля содрогалась под ногами и копытами его многотысячной армии. С каждым годом он придумывал все более и более изощренные способы расправы с теми, кто не покорился ему. Однажды Люциус прознал про камень души Аркатона. Долго искал его – и в конце концов нашел. Король решил освободить демона, чтобы тот в знак признательности сделал его армию несокрушимой.

Так все и вышло: Люциус освободил Аркатона, демон укрепил армию Люциуса, да в нее и собрал остатки своих войск. Таким образом, Аркатон основательно подготовился к покорению мира. Совместно с Люциусом он разработал хитроумный план, позволяющий захватить власть на земле, не нарушая напрямую законов Эввоса и оставаясь безнаказанным.

Для этого надо уничтожить главный символ добра: единорогов. Единороги, как я тебе рассказывал, живут вечно, но это вовсе не означает, что их нельзя убить. Подручные Аркатона и Люциуса планомерно истребляли единорогов одного за другим…

– Какой ужас, дедушка! Вот почему единорогов давно никто не встречал!

– Сейчас в мире остался всего один – последний единорог. Уничтожь его – наш мир просто перестанет существовать. И все бы хорошо для Аркатона, но, к его великому сожалению, последнего единорога нельзя убивать, ибо его смерть послужит прямым сигналом для Всевышнего.

Поэтому Аркатон пошел на хитрость. Он пленил последнего единорога и заточил его в некую магическую клетку, из которой тот не может вырваться. На единорога наложено заклятие, постепенно погружающее его разум в сон. Единорог сопротивляется ему, но силы его не бесконечны, они слабеют, а время уходит. Возможно, совсем скоро он заснет навсегда. Когда в мире не останется ни одного носителя света, все запреты спадут, и Аркатон будет властвовать повсеместно. На землю опустится вечная тьма…

– Как же Эввос не догадался, что Аркатон может воспользоваться таким простым способом?

– Все мы в этом мире не безгрешны, Тору, и сам Всевышний не стал исключением. Ты же, когда начинаешь рисовать, не представляешь в полной мере, что у тебя получится?.. В этом и есть непредсказуемость жизни. Даже Бог иногда совершает ошибки, свойственные людям. Думаешь, почему считается, что человек создан по образу и подобию Божьему? Именно потому, что люди – зеркальное Его отражение, сотканное из мыслей и поступков Всевышнего. Да-да, Богу тоже присуща человечность, хотя и в другом, недоступном для нас понимании. Аркатон не преминул воспользоваться упущением Эввоса…

– Дедушка, неужели за эти годы, прошедшие с момента освобождения Аркатона, никто из правителей мира не узнал об его зловещих планах?

– Многие знали, конечно, но либо отказывались в это верить, либо отнеслись безразлично, – с сожалением заметил старик и тяжко вздохнул. – К тому же что может сделать кучка разрозненных государств, короли которых между собой и знаться-то не хотят…

– Неужели даже ради спасения нельзя было объединиться?! – пылко произнес Тору.

– Да, внучек, так случается, когда гордыня завладевает человеческим разумом. Даже перед лицом опасности правители великих государств не объединились, чтобы сплотить свои ряды, как это сделали их прадеды, выступившие воедино во времена первой войны с Аркатоном. Демон же, напротив, объединяет и укрепляет свои силы. К сегодняшнему дню он заручился поддержкой полулюдей-полуживотных – мионов, населяющих высокогорное государство Миотон, что к северо-востоку от Шеридана…

– Что еще за мионы? – с неподдельным любопытством спросил юноша.

– Твоя любознательность похвальна, мой мальчик. Мионы – нечто среднее между человеком и кошкой. Чаще всего оттенок их кожи темно-серого цвета, как гранит, из-за чего миона, если, конечно, он замрет, с легкостью можно принять за статую. Глаза этих удивительных созданий бывают самых невероятных оттенков – от ярко-салатовых и оранжевых до черных как ночь; они похожи на кошачьи, благодаря чему мионы очень хорошо видят в темноте. Уши их вытянуты и слегка заострены, в точности так же, как у и кошек, и слух мионов столь же чуток. Носы – широкие и приплюснутые. Строение кистей больше напоминает цепкие лапы, нежели руки человека, к тому же мионы носят особые кожаные перчатки со стальными когтями. Благодаря этому они великолепно лазают по деревьям. Передвигаются мионы быстро и бесшумно, что не оставляет им равных в искусстве разведки. Волосы у них преимущественно двух цветов: пепельно-серого и светло-сиреневого. Мионы – хорошие воины и охотники, искусно стреляют, а своими стальными когтями наносят смертельные раны. Предпочитают скрытность и неожиданные засады. Мионы поклоняются золоту, служат ему, обожествляют его. Одержимые алчностью, они вступили в союз с Аркатоном: после победы он пообещал им столько золота, сколько пожелают…

– А почему всемогущий Эввос не уничтожит Аркатона сам? – удивился молодой человек. – Никакие мионы не смогут помешать самому Всевышнему, разве нет?

– Если он поступит так, то нарушит свои собственные законы. А это недопустимо. Вселенское равновесие будет нарушено, и наш мир развалится, как карточный домик. Да, как ни прискорбно, Эввос кое в чем просчитался. Поэтому сейчас мир и находится на грани катастрофы.

Пойми, внучек, цель Всевышнего – поддерживать разумный баланс сил в мире. По сути, добро и зло – это одно и то же, всего лишь энергия, которую каждый вправе использовать, как сочтет нужным. Но различие все же есть: цель добра – движение вперед, развитие и совершенствование, а цель зла – хаос и разрушение. Можно сказать, что жизнь проявляет себя в постоянном освобождении от зла. При этом именно зло дает нам возможность почувствовать сладость жизни, оттеняя собой все хорошее, что есть в этом мире. Как бы ты узнал, что такое добро, не изведав зла? Ты же не можешь рисовать по белому листу белыми красками. Какая бы у тебя получилась тогда картина? Когда хозяйка печет пирог, она добавляет в него и соль, и сахар…