Император-беглец. Герцог

В этот раз полковник размышлял дольше, я не торопил его. Наконец он произнёс.

– Я готов попробовать, точнее я напишу прошение о вступлении в добровольческий корпус. Насколько понимаю, я пока остаюсь исполнять обязанности вашего наместника?

– Так и есть. Кроме занятий по должности, вам следует проследить устройство дороги от Панамы в сторону Портобело. Устройство лагерей подготовки для военных. Следующие указания получите, как только вам одобрят прошение, а я подготовлю указ в присвоении вам чина и назначении на должность командующего корпусом. Подбирайте офицеров тщательно, вам с ними не только служить, но и воевать, – озвучил я своё предложение.

Будущее показало, что я не ошибся в своём выборе. В свои тридцать пять лет Хосе Альфонсо де Леон достиг чина полковника, надо заметить, что не очень головокружительная карьера. Своё воинское звание он действительно заслужил. К тому же оказался вполне обучаемым, легко принял новую тактику сражений, как только осознал преимущества перед тактиками этого времени. Сейчас в сражениях никто не жалел солдат, я же склонял командиров совсем к другому подходу. У меня имелись примеры командующих в той же русской армии. Например, Александр Васильевич Суворов8 считал, что побеждать нужно малыми силами, но в быстрые сроки, быстрота и натиск, а главное подготовка солдат.

Я подписал указ о присвоении полковнику Хосе Альфонсо де Леон чина генерал-майор, как только он получил разрешение на прошение вступить в добровольческий корпус. Сразу после формирования корпус получил название Добровольческий Панамский. Неожиданно в добровольцы подалось много военных из колониальной армии и самой Испании. Буквально за пару месяцев корпус достигнет численности личного состава до четырёх с половиной тысяч. Теперь уже генерал-майор развил бурную деятельность, он сам лично отбирал офицеров, ориентируясь на боевые качества и действительные заслуги в прошлой службе. Лагеря подготовки были организованы в ста километрах на юго-запад от порта Портобело. Сюда же прибывали тридцать линейных кораблей. В Панаме я пробыл до ноября 1768-го года. Но до этого срока прибыли мои посыльные из Огайо и Флориды.

Осень 1768 год. Европа-Панама. Герцог Панамский.

Я получил признание о суверенитете от России, Британии и Франции. От Испании получено сразу при оформлении сделки. Я удивился решению короля Франции, но думаю там поработал граф Аранда, что он там плёл, даже не представляю. От России одобрение было ожидаемо. Екатерина Вторая совсем не дурочка, понимает, что дополнительный союзник совсем не помешает. Что касается Британии, то здесь действовали с двух сторон, через банкиров Английского банка и через русское посольство. В самой Панаме почти все колонисты остались на своих участках, хотя моим указом было объявлено, что вся земля является государственной, а собственники получают право аренды на пятьдесят лет, с правом продления аренды. Сама аренда была символической. Кто-то не согласился с этим и вынужден был покинуть Панаму в течении тридцати дней. Кроме этого, оставшимся необходимо поменять подданство с испанского на подданных герцогства. Те, кто не посчитают нужным остаться, получать компенсацию за постройки и обработанные плантации, но по государственной цене, которая была в разы меньше коммерческой. Я не расстраивался по утечке жителей, в конце лета к нам начали активно прибывать колонисты. Явно Джекинс постарался, подкупив вербовщиков в Британии. Вернулись мои люди из Огайо и Флориды. Логан притащил с собой пятьдесят молодых индейцев, в основном это были ирокезы. У всех разная судьба, но в основном те, у кого уничтожены родные племена, вот и подались на вольные хлеба. Всех ирокезов отправили в лагерь подготовки, обучать их взялся сам Логан. А ещё с ним прибыл знакомый мне проводник ирокез Джозеф, его и предложил Логан в качестве командира разведвзвода. Сам Логан никак не хотел терять статус моего личного телохранителя. Надо сказать, что присутствие ирокезов сыграло некоторую роль в добровольной записи местных индейцев Панамы. Многие молодые мужчины из местных племён пожелали служить в армии герцога. Я не притеснял индейцев. Но встретился со всеми основными вождями племён. Сообщил им, что они сдают результаты своих трудов в сельском хозяйстве в Потребсоюз9. Своим указом я организовал такую организацию, он занималась скупкой товаров у колонистов и индейцев. Руководить поставил нового колониста британца Уинстона Брэма. Он привёз рекомендательное письмо от Билли Джекинса. Брэм был успешным торговцем в Британии, но его корабли захватили пираты, в результате он попал в долги, продал имущество и отправился в Новый Свет. Джекинс его знал по каким-то ранним делам, вот и рекомендовал. С бывшим купцом прибыли его жена, сын и дочь. Я возражать не стал, но взял клятву с Брэма. К этому времени я уже чётко осознавал, что все, кто дают такую клятву предать меня не могут, точнее даже не думают об этом. Наверное, в тысячный раз я вспоминал уходящую душу Иоанна Антоновича добрыми словами, за такую возможность от Вселенной. Уинстон Брэм с похвальной активностью взялся за работу, объезжая будущих поставщиков, а потом выехал в Новую Гранаду для заключения договоров на поставку продовольствия. Надо заметить, что у него получалось вполне неплохо. Благо испанский язык он знал на уровне свободного общения, видимо торговать ему приходилось в разных странах.

Из Огайо прибыл Фридрих Либус, пруссак, который был у меня заместителем в отряде наёмников, а позже помог мне организовать смерть французского дворянина, под именем которого я в те годы скрывался. Фридрих за несколько лет стал командиром ополчения колонистов, должность сравнимая с командиром полка. Но, однако сорвался на переезд, польстившись на посулы моих верных соратников и бойцов. Привёз семью. Фридрих собирался жениться ещё при мне, а сейчас его молодая жена воспитывает чудесного малыша. Фридрих Либус умудрился сагитировать три сотни наёмников, некоторые с семьями. Я ему без разговоров предложил одно из небольших освободившихся поместий, недалеко от города Панамы и повесил на него обязанности заместителя Хосе Альфонсо де Леон, так как генерал-майор активно занимается формированием армии. Из Флориды были перевербованы четыре сотни семей колонистов, которых я планировал поселить на Восточном побережье Панамы. Новоиспечённый майор Либус сразу взялся наводить порядок в гарнизонах по всей Панаме. Почти все испанские солдаты решили сменить подданство, возвращаться в действующую армию и сменить спокойную жизнь в гарнизоне никому не хотелось. С первым кораблём из России прибыл мой родственник Фёдор Сергеевич Милославский, он всё же рискнул и принял предложение от моего посла Годжинского. Что радостно, он приехал не один, а привёз двадцать семей из дворянских родов, которые оказались неугодны Екатерининскому двору, но имели опыт государственной службы. При встрече я не испытывал родственных чувств к князю Милославскому, но пообщавшись с ним, понял, что он умнейший человек и в организации государственных структур разберётся куда как быстрее чем я. А вот Фёдор Сергеевич напротив, в отличии от меня обрадовался тому, что род Милославских продлится. Что скорей всего и стало причиной покинуть Россию. Я его поселил к себе, в одном из поместий уехавшего испанского помещика.

– Да уж, не думал я не гадал, что род Милославских получит шанс существовать. Мой племянник детей не имеет. Вот я и считал, что мы последние из боярского рода. А тебя, Ваше Сиятельство, я помню совсем несмышлёным ребёнком. Последний раз видел, когда твоих родителей отправляли в ссылку. Не думал не гадал, что жив ты. Вот только поместье у тебя не соответствует статусу, – сделал замечание мой дальний родственник по поводу жилья.

– В часе езды от города строят замок в испанском стиле архитектуры. Там и будет моя резиденция, а это поместье оставлю за тобой, Фёдор Сергеевич. Что насчёт организации Правительства, соответствующий указ я подготовлю, – высказывался я.

Ну что мне с тобой делать, раз я приехал сюда? Конечно, буду помогать, люди, что приехали со мной вполне образованы, но все в опале у Екатерины Второй. С жильём для них следует определиться, все с семьями.

– С жильём проблем нет. Может кому-то и придётся поселиться в одном имении с соседями, но в городе построим хорошие дома.

– А с чинами как получится? – спросил Милославский.

– Все получат чины, соответствующие чинам в России. Ну а в остальном по заслугам. Есть обязательное условие, все прибывшие дают клятву, что-то вроде целования креста. Точнее своей верой клянутся, что будут верны своему государю, то есть мне, – пояснил я.

– Государю? Что сие значит? – удивился Милославский.

– Фёдор Сергеевич, ты же не думаешь, что я остановлюсь на одной Панаме. Мне очень симпатичны соседи со всех сторон, особенно их территории. Испания теряет свои позиции силы, местные уже желают, пока вслух не высказывают, освободиться от колониальной зависимости. Я им предоставлю такую возможность. Сейчас пока правда рано говорить об этом, но лет через десять, а может и раньше всё возможно. Главное правильный подход к решению вопроса найти, – чуть приоткрыл я свои планы дальнему родственнику.

– Жениться тебе надо, Иоанн Антонович, чтобы наследники были, – сменил тему бывший сенатор.

– Надо, вот только жена должна быть из королевского рода, в крайнем случае из рода герцогов или Великих князей. Я не думал пока об этом, но обязательно задумаюсь, чуть позже, – после моих слов родственник облегчённо вздохнул.

– Тебе надо отстраивать финансовую систему. Ох и непросто будет, вижу я работы много.

– Прежде всего, в ближайшее время, хочу объявить Панаму свободной экономической зоной. Особенно в регистрации судов. Все, кто пожелает плавать под моим флагом будут платить уменьшенные налоги по сравнению с другими государствами. Постепенно следует ввести бумажные ассигнации или векселя, чтобы не было оттока золота.

– Ну не знаю. Вот у Екатерины Второй пока не получается, нет у людей доверия к бумаге, все к серебру больше тянутся.

– У меня тоже не сразу получится, ведь я пока даже не начал чеканить свою монету. Но обязательно исправлю этот недочёт в ближайшие годы. У меня уже сейчас золотой запас больше, чем в некоторых странах. Золото храню пока в Английском банке. Но уже сейчас начато строительство хранилища золотого запаса, за пару лет построим хорошую укреплённую крепость, а государственный банк уже зарегистрирован. Под моим контролем добыча золота в Южной Африке, имеются контрольные пакеты акций в международных торговых компаниях. Позже, после вступления в должность, Фёдор Сергеевич, ты сам всё увидишь и поймёшь, даже не сомневайся, – заверил я своего родственника.

Под флагом Панамы собирался полнейший интернационал. Кстати, о государственном флаге. Я не стал мучить своё творческое сознание и взял флаг Панамы, который был утверждён в начале 20-го века. Флаг разделён на четыре квадрата: синий, белый, красный, белый. В белых квадратах синяя и красная звёзды. Синий квадрат символизирует Тихий океан и Карибское море, красный квадрат – решимость защищать свои интересы. Синяя звезда символизирует гражданскую преданность и честность, а красная – власть и закон. Над гербом думал недолго. Взял германского орла времён нацистской Германии, только вместо свастики орёл держит в лапах щит. Щит пересекает линия по диагонали. В одной половинке красного цвета серп и молот, в синей половинке – мушкет и шпага. Были у меня и другие мысли насчёт флага. Например, государственный флаг СССР, но я отказался от этой мысли.

В октябре прибыл караван с колонистами из Литвы и Польши. Казимир Годжинский сагитировал триста человек из бедных литовских и польских дворян. Но имелся сюрприз. Казимир привёз три десятка разных пород лошадей-тяжеловозов. Из Бельгии десяток Арденской породы, два жеребца и восемь кобыл. Из Голландии чистокровных фризских лошадей, два жеребца и восемь кобыл. Появилась надобность строить ферму по разведению лошадей, приспособленных для тяжёлой работы на полях. Пока я думал кому бы поручить разведение новых пород, таковой объявился сам. Антонио Вилла помещик, разводит крупный рогатый скот на Восточном склоне Западного хребта горной системы, что тянутся от соседней страны на севере у Коста-Рики. Северо-восточная часть Панамы обжита плохо, но Антонио Вилла нашёл как-то общий язык с индейцами, они его не беспокоят. Семья у испанца большая, два младших брата и трое сыновей. Обживается это семейство давно, прибыли в Панаму колонистами в начале века. Совершил такой смелый поступок дед Антонио. У них достаточно крупные стада: коровы, быки и козы. Даже есть своя конеферма. Вот этот предприимчивый испанец и прибыл в город Панаму для заключения договоров на поставку мяса в новый Потребсоюз. Где он узнал о привозе новой породы лошадей неизвестно, но сразу подал прошение на мою аудиенцию. Я его принял, здесь же присутствовали Милославский и Либус. Антонио Вилла низко поклонился, войдя в мой кабинет. Этот помещик сразу признал мою власть, более того всем многочисленным семейством они приняли клятву на распятии в верности к моей особе. Даже не возмущался, когда узнал, что земля не является его частной собственностью, а возможно только аренда. В собственность ему попадал дом, дворовые и хозяйственные постройки, но не сельхозугодия.

– И что же ты хочешь, Антонио Вилла? – спросил я о цели его посещения.

– Ваше Сиятельство, у меня достаточно крепкое хозяйство, хватает работников и рабов. Кроме этого, все мужчины трудятся в поте лица, в том числе и я. У меня есть неплохая конеферма. Я услышал, что по приказу Вашего Сиятельства завезены новые породы сильных лошадей, ширококостных, которые способны выполнять тяжёлую работу и возить тяжёлые грузы. Я подаю прошение разрешить мне заняться разведением этих пород, а заодно смогу скрещивать их с другими породами, – начал объяснять свои пожелания помещик.

– Антонио, ты понимаешь сколько стоят эти лошади. Арденская и фризские породы обошлись очень дорого, если ты загубишь дело, я спрошу с тебя очень строго, – предупредил я испанца.

– Да, Ваше Сиятельство, я полностью осознаю всю ответственность. Хотелось бы понять на каких условиях я стану работать на вас.

Я задумался на пару минут. Инициатива правильная, у этого испанца почти всё есть, а главное есть люди, которые понимают толк в лошадях.

– Сотрудничество будет взаимным, частно-государственная основа. Мои семьдесят процентов, твои тридцать. Тебе будут выделены пастбища, за аренду которых не придётся платить. И при продаже лошадей для государственных нужд цена не должна сильно превышать номинальную стоимость. Такие кони будут востребованы в артиллерии, – выдвинул я краткие условия.

– Я согласен, Ваше Сиятельство. Вы не пожалеете, что доверили мне это дело, – уверял меня помещик.

С Антонио Вилла заключили договор на развитие лошадиных ферм. Когда испанец ушёл я посмотрел на Фридриха Либуса.

– Фридрих, скатайся до поместья этого испанца, осмотрись там. Думаю, надо будет в тех местах гарнизон поставить, а заодно с вождями племён гуайми10 постарайся встретиться. До них следует донести мысль, что налогов мы с них пока не берём за их лояльность. Если вздумают воевать или ещё как пакостить, отправлю туда армию и загоню их в резервацию11. У тебя опыт договариваться с краснокожими имеется, действуй, – дал своё распоряжение пруссаку.

– Будет сделано, государь. Я могу выбирать в ополчение из прибывающих колонистов? Чтобы держать под контролем всё герцогство, мне потребуется не меньше полка хорошо обученных парней, – спросил Фридрих.

– Вечером получишь патент полковника и должность командующего внутренними силами герцогства, – напомнил я Фридриху.

Когда новоиспечённый командующий внутренними силами или ополчением вышел, мой родственник спросил.

– Ловко ты, государь, в полковники производишь.

Я отметил, что Милославский стал на людях величать меня словом «государь».

– Фридрих того заслуживает, он со мной с тех пор, как мы в Огайо служили, надёжный, как хороший клинок из дамасской стали, – ответил я.

Глава 2.

Осень 1768 год. Российская империя. Донские казаки.

Тимоха Рваный прозвище своё получил за сабельный шрам на лице, стянули рану кое-как. Зажить-то зажило, но шрам безобразный остался, будто рваный. Сам Тимоха родом из Терских казаков, его родная станица вдоль реки Терек стояла. Когда пришёл срок служить, Тимоху отправили в войско Терских казаков, где он нёс пограничную службу в Предгорьях Кавказа. Ещё будучи на службе, узнал, что вымерла его станица от оспы. На побывку домой не поехал, не хотел сердце бередить. Узнал Тимоха, что Донские казаки в набег собрались, османов за нежные места пощупать, а нежными местами у торговцев, как правило кошельки с монетами. Однако не свезло им, попали в плен, потом рабство и участь гребца на галерах. Однако судьба сделала разворот. Капитан галеры взял, да и продал часть гребцов арабам, списав всех проданных, как умерших от болезни. В Персии повезло, выкупил их испанец, который оказался совсем не испанцем, а самым настоящим наследником русского престола Иоанном Шестым Антоновичем, которого в темницу дочь Петра Первого, Елизавета Петровна, для своей безопасности упрятала. Только сбежал наследник из темницы и стал по Белому Свету путешествовать, да свою армию собирать. Тимоха всегда считался казаком опытным, с самого детства постигал науку воинскую, однако попав в отряд наёмников понял, что казаки словно дети малые супротив бойцов отряда наследника и беглеца из темницы, а теперь, по решению императрицы России, герцога Брауншвейг-Милославского-Панамского. Вернула Екатерина Иоанну его титул и награды, да объявила, что теперь он вовсе не беглец. Тимоха крест целовал на верность своему государю, никак иначе он и называть не хотел Иоанна Антоновича. Отправил Тимоху Рваного полковник Иван Миронович в поход с поручением, чтобы набрал Тимоха вольных казаков на службу к государю Иоанну Антоновичу. На фрегате «Касатка» их довезли до Персии. Там Тимофей и его десяток сошли на берег. Имелись у них документы, что они торговцы из Восточной Индии от Британской Ост-Индской компании. Купили лошадей верховых и отправились через всю Персию. Сначала Тимофей хотел пойти через горы Кавказа, но потом передумал. Если персы относились к документам с понятием, то на Кавказе полно непримиримых горцев, которые запросто прибьют или в плен заберут, а у Тимохи немалая мошна1 с монетами на расходы припасена. Рисковать не стал, добрались до Каспийского моря. Там удалось напроситься на корабль купцов, который шёл к устью реки Волга, пришлось хорошо заплатить торговцу, чтобы отряд Тимохи погрузили вместе с лошадьми. От устья Волги они поехали верхами2 на Дон3, имелись там у Тимохи знакомые казаки, коли живы ещё.

Начать свои похождения Тимофей решил со станицы Романовской, куда прибыл в сентябре. Степан Поруба много рассказывал о своей станице и родственниках в Романовской. Нашёл там родного дядю Степана Порубы, Григория Порубу, старого казака шестидесяти лет. Григорий принял Тимофея сразу, как только узнал, что Тимоха привёз весточку о Степане. В доме старого казака накрыли на стол, за который усадили всех парней, что прибыли с Тимофеем. Отделение, так десяток называл государь, все из казаков. Кто-то с Кубани, кто-то из Терских.

– Жив значит Стёпка. А мы то уже в думах схоронили его. Куда его занесло, далеко от родимой сторонки? – сетовал старый казак Григорий.

Сейчас мы все служим государю нашему Иоанну Антоновичу. Степан сейчас в офицерах ходит. Особое задание у него от государя, в Африке он, – ответил Тимофей, но без подробностей об Африке.

Пока шла беседа в дом старого казака стали подтягиваться соседи, полюбопытствовать, что за бравые молодцы в гости к Григорию пожаловали. Гости сидели тихо, не перебивали, но уши «грели»4 внимательно.

– Офицером? Вон оно как! И в каком чине сейчас? И что за Африка такая? – заинтересовался Григорий.

– В Африку лейтенантом отправился, но майор Копытов говорил, что Степан скоро старшего лейтенанта получит, а может и капитана. Мы же все сейчас подданные государя. Герцогство своё у Иоанна Антоновича, а то самое герцогство, ничуть не меньше Речи Посполитой будет. Так что поощрять своих бойцов имеет полное на то право. Что касается Африки, то континент это большой в Индийском океане, там чернокожие племена дикарей живут, по-нашему арапами их кличут, – охотно рассказывал Тимофей.

Он поведал о всех мытарствах, что пришлось им пережить в роли галерных рабов, а также о том, что спас их государь, выкупив из рабства.

– Не казачий чин у Степана, какой-то непонятный, – подал голос один из соседей Григория, старый казак Василий.