Суккубус

– Это хорошо! – сказал он, подобрал выброшенный Дэнни окурок и затянулся. Щеки его вздулись, глаза вылезли из орбит. Он попытался сдержать кашель, но не смог. Дэнни рассмеялся. – Какие крепкие! – пожаловался негритенок, тяжело вздохнул и снова затянулся. Новый приступ кашля и слезы из покрасневших глаз. – Ух! – негритенок зажал ладонями уши. Дэнни хохотал. Третья затяжка. Казалось, негритенку нравится веселить нового друга.

– А твои родители знают о том, какие фокусы ты здесь проделываешь? – спросил Дэнни сквозь смех. Негритенок покачал головой, выбросил окурок и убежал. Его голые пятки сверкали в сумерках неестественной белизной.

Дэнни вышел из машины и огляделся. День выдался слишком жарким, и его рубашка была мокрой от пота. Журчавшая в фонтане вода напоминала о свежести и прохладе. Ее струи стекали по бронзовым лепесткам распустившейся розы, из центра которой и бил фонтан. На губах Дэнни была соль, а лицо зудело от дорожной пыли и пота. Большой дом с белыми каменными колоннами своими размерами и мощью мог подавить всякого, кто ступит на его порог. Циркульные арки переплетались между собой. Массивная мраморная лестница вела в портик с колоннами, в глубине которого находились парадные двери. Крыша была двускатной, с треугольным фронтоном над портиком. «Видал и получше», – подумал Дэнни. Барельефы, чертежи, вдохновение… «Где-то здесь должен быть бассейн или пруд», – думал Дэнни, надеясь, что до наступления сумерек ему удастся умыться или, если повезет, искупаться. Он вспомнил о негритенке. Послал к черту большой слоеный торт, претендующий на звание дома, и отправился на поиски мальчишки.

Он нашел его недалеко от двухэтажного цилиндрического строения, облицованного мрамором и увенчанного куполом. Негритенок стоял возле скромного каменного надгробия, и глаза его были закрыты. Дэнни тронул его за плечо. Негритенок вздрогнул и попытался вырваться, а когда понял, что убежать не удастся, упал на колени и начал просить прощения.

– Я всего лишь хотел помыться, – сказал Дэнни.

– По… по… помыться? – негритенок поднял голову и просиял. – А, это вы. Простите, сеньор, что не узнал.

– Что ты здесь делал?

– Ничего.

На надгробии было выбито имя и даты жизни.

– Бенджамин? Это твой отец?

– Да, сеньор. Мадам Себила говорит, что он был хорошим любовником, поэтому должен лежать здесь.

– Мадам Себила?

– Миссис Леон.

Дэнни вспомнил следы плети на спине негритенка.

– Матери у тебя, конечно, нет?

– Нет, сеньор.

Дэнни закурил, покрутил в руках пачку и предложил сигарету негритенку.

– Как насчет того, чтобы мне где-нибудь помыться, сын Бенджамина?

– В доме есть хорошие ванны, сеньор.

– Э, нет. В доме я такой же изгой, как и ты.

– Вы можете искупаться в пруду.

– А как насчет бассейна?

– Бассейн рядом с домом, сеньор!

– Думаю, я готов рискнуть.

Негритенок провел его по аллее дикого винограда, заставил свернуть в заросли эвкалипта и вывел на поляну, где наливались соком красные бутоны мака. В центре поляны стояла статуя из белого мрамора. Грудь Афродиты была обнажена, искушая идеальными формами.

– Идите прямо, сеньор, и никуда не сворачивайте! – сказал негритенок. Дэнни хмыкнул и заставил себя отвести взгляд от Афродиты.

Бассейн из белого мрамора располагался сразу же за сплетениями лилий и жимолости. Растительный мир подобрался к бассейну так близко, что сделай Дэнни еще один неосторожный шаг, и голубая вода скрыла бы его с головой. Пара стрекоз затаилась, присев на голову каменного купидона. Дэнни боязливо глянул на сводчатые окна дома. Нет. Никто, похоже, его не заметил. Замысловатая форма бассейна скрывала от Дэнни спуск в воду.

– К черту приличия! – буркнул он, снимая рубашку. Оставшись нагишом, он разбежался и прыгнул в бассейн. Теплая вода облизала тело. – Кайф! – Дэнни перевернулся на спину, набрал полные легкие воздуха и замер. Залившая уши вода гудела тишиной. Небо темнело, напоминая о предстоящей ночи. Две девушки в изрядном подпитии вышли из дома.

– Похоже, мы заблудились, – икнула одна из них.

– Ну и черт с ним! – икнула вторая и поцеловала первую в губы.

– Что это только что было? – спросила первая, шатаясь то ли от вина, то ли от поцелуя.

Вторая засмеялась, подтянула к поясу подол длинного платья и побежала вдоль бассейна. Когда мрамор под ногами закончился, она остановилась и тупо уставилась на поляну жимолости и лилий.

– Все. Дорога кончилась! – объявила она и снова икнула. Одежда Дэнни попала ей под ноги. – Это что еще за… – она приложила руку к груди, пытаясь не икать.

– Что там, Мередит? – ее подруга, пошатываясь, шла к ней.

– Не знаю, – она подняла пропахшую потом рубашку. Ее узкие ноздри неестественно раздулись, втягивая исходивший от рубашки запах. – Пахнет самцом, – заявила она.

– Правда? – ее подруга подцепила ногой брюки. – Может быть, их специально оставили здесь? – она икнула. – Что если это какая-нибудь игра?

– Игра? – Мередит подняла мужские трусы и приложила их к бедрам. – Не хочешь примерить?

– Они, должно быть, грязные, – скривилась подруга.

– А что если суть игры именно в этом? – Мередит натянула трусы Дэнни, качнулась, едва не упав в бассейн. – Ну, как?

– Что как?

– Что-нибудь изменилось?

– Где?

– Там.

– Не знаю.

– Может быть, спросим Себилу, что все это значит?

– Может быть…

Они обнялись и ушли в дом.

***

Дэнни выбрался из бассейна и натянул брюки. Теперь вернуться в машину и попытаться уснуть. Или же нет? В сводчатых окнах дома горел свет. Что за люди собрались там? Дэнни подкрался к одному из окон и заглянул внутрь. Никого. Он вспомнил дверь, из которой пришла Мередит.

«Мой отец был хорошим любовником, поэтому должен лежать здесь», – звенели в голове слова негритенка. Плеть в невидимой руке хлестала его черную спину. Раб. Такой же, как и он – Дэнни. Звонкий смех Мередит. Икота. Запахи и тени. Нет. Дэнни тряхнул головой. Это всего лишь ночь. А сладкий запах… Где-то здесь, должно быть, растет ваниль.