Неожиданно Олег услышал свое имя. Он оглянулся и увидел, что ему с капитанского мостика машет Бернар. Парень дисциплинированно подбежал, и тот вручил ему длинный нож.
– Спускайся к девушкам и на палубе не появляйся. Драться в таких условиях ты не сможешь. С тобой будет сидеть Арг. Запомни, он отвечает за тебя головой.
Олег разочарованно кивнул. Мол, понял все, понял! Бернар внимательно посмотрел ему в глаза и, вздохнув, отпустил его. Олег же, вертя головой во все стороны, побежал вниз. Конечно, чертовски интересно посмотреть на морское сражение, но девушек и правда бросать не годится. Не успел он скрыться в люке, как рядом с кораблем вырос фонтан воды. Донесся далекий звук выстрела.
«Стоп! Какого выстрела?! Здесь что, пороховые орудия есть?! Да мы же тогда покойники! – Паническая мысль заметалась в голове. – Если они с первого выстрела да с такого расстояния чуть не попали, то нас просто потопят, расстреляв издалека, а мы и сделать ничего не успеем! Вот черт!»
Отвлекшись на эти невеселые размышления, он перестал смотреть под ноги, а корабль такого не терпит. Нога скользнула мимо ступеньки трапа, и Олег торжественно сверзился почти с самой палубы вниз. Только приземлившись (или прикораблившись?), Олег прочувствовал весь смак слова «сверзиться». Умом понять такое невозможно, только прочувствовать. В полном смысле этого слова, и именно тем местом, которое, по слухам, является очень мягким, но в нужный момент всю мягкость теряет. Когда прошло ошеломление от удара, коридоры корабля огласила увесистая фраза, показавшая, что Олег вовсе даже не джентльмен, ибо, как гласит народная мудрость, джентльмен называет кошку кошкой, а трап трапом всегда, даже если они являются причинами его падения.
Неожиданно рядом с кораблем раздался еще один взрыв. В последний раз выругавшись и с кряхтением поднявшись на ноги, Олег побежал в сторону выделенных им кают. Девушек необходимо было успокоить.
Айрунг тихо клял себя последними словами: «Абордажи, морские сражения, романтика моря… Идиот! Легко быть лучшим, хотя и самым молодым капитаном-магом морских охотников флота Нолда. Пока не встретишь действительно сильного противника!»
Он еще раз посмотрел в подзорную трубу, туда, где воды Темного океана рассекали хищные носы вражеских кораблей. А как все легко начиналось! Подумаешь – два обшитых железом корыта, вооруженные апофеозом человеческой глупости – пороховыми орудиями. Простенький магический ритуал еще из школьного курса ритуальной магии – и орудие в надстройке на палубе каждого корабля разносится вдребезги. Остается только завершить дело: подойдя на выстрел скорпиона – подавить огнем остатки сопротивления и выслать призовую команду, которая должна собрать уцелевшие трофеи, пока корабли не затонули.
Эта схема – первое, что пришло Айрунгу в голову. Ну а что тут думать-то, если от использования огнестрельного (в смысле порохового) оружия отказались еще в эпоху войн Падения, когда оказалось, что для уничтожения чужих запасов взрывчатых веществ достаточно простейших заклинаний.
А эти паровые, нещадно дымящие двигатели?! Да кто вообще осмелился их использовать-то? Магический движитель гораздо надежнее и мобильнее. Правда, поставлялись они только по разрешению Ложи Магов Нолда, которые и владели секретом его изготовления. Видно, кто-то не смирился с чужой монополией на мощные движители. Кто именно, показал бы абордаж. Неизвестные суда не имели названий. Носы были украшены странными рунами, а на флагштоках развевались кроваво-красные стяги – символ Братства Крови со Змеиного архипелага. Тут была еще одна загадка: никто не посмел бы выйти под этим флагом, не являясь членом зловещего братства. А то, что это не Братья, было просто очевидно. Несмотря на всю абсурдность подобного корабля, для его создания нужны технологии и ресурсы. Ни того, ни другого на островах архипелага никогда не было.
Но все пошло наперекосяк. Скомандовав полный вперед, Айрунг отдал приказ об активации малой сферы Птоломея, которая обволокла «Поцелуй» пленкой защитной магии, и сам набросал на ритуальном столике семилучевую звезду и зажег ароматные свечи по одной на луче. Вражескими орудиями он решил заняться лично, хотя с этим справились бы и старшие ученики из обслуги магического движителя. Знакомой дрожью откликнулся астрал, и волны эфира заклубились вокруг астрального двойника Айрунга. Не скупясь, Айрунг формировал потоки уничтожающего заклинания. Наконец плетение заклятия было завершено, и две незримые стрелы легли на тетиву эфирного лука. Осталось произнести ключевое слово, которое запустило бы всю систему в действие. Айрунг секунду полюбовался убийственной красотой смертоносного заклятия и произнес: «Огонь!» Тщательно сотворенные стрелы с неприятным, неслышимым простым смертным звуком понеслись к намеченным целям. Айрунг проводил их Внутренним Оком и только благодаря этому смог увидеть невозможное. Стрелы ударили точно в цель и… со звоном бьющегося бокала разлетелись невесомыми и совершенно безопасными брызгами. Орудия и порох были защищены. Некто решил проблему, которую посчитали неразрешимой лучшие маги и ученые Нолда. Айрунг от такого просто онемел. Он стоял и, словно рыба, брошенная на берег, бестолково разевал рот. Только что на его глазах был развенчан один из самых основополагающих законов магии: магия и сложные смеси типа пороха несовместимы.
А враги воспользовались его секундным замешательством. Корабль продолжал двигаться вперед, команда выполняла прежние приказы. Слитный залп двух великолепно нацеленных мощнейших орудий должен был просто расколоть корабль на две части, но этого не произошло. Активная защита, созданная архимагом Птоломеем и стоящая на вооружении только флота Нолда, не подвела. Корабль не пострадал, выпущенные заряды словно в стену ударили и разорвались, не достигнув цели. Но всякая стена имеет предел прочности. Паническое сообщение от Свана, одного из учеников, отвечающих за обслуживание магического инструментария «Поцелуя Великого Змея», привело Айрунга в чувство: «Капитан! Сфера потемнела!! Защита долго не продержится!»
И тогда Айрунг отдал необходимую, совершенно оправданную в данном случае, но такую постыдную команду об отступлении. Рулевой получил приказ: «Лево руля!!» в тот момент, когда скорпионы дали ответный залп. Огненные росчерки магических зарядов понеслись в сторону этих необычных кораблей. Айрунг в надежде затаил дыхание. Обычно этого хватало, чтобы нанести чудовищные повреждения любому противнику, но у молодого капитана был сегодня явно неудачный день. Метко нацеленные метательные орудия послали заряды точно в цель. Искрящиеся сгустки огня попали абсолютно точно, но не принесли никаких результатов. Как и в случае с мархузом, повреждений от применения оружия, считающегося довольно мощным, не наблюдалось. Заряды растеклись по чужим палубам огненными ручейками и быстро погасли.
А «Поцелуй» уже стремительно разворачивался в другую сторону. Морской охотник показал преследователям на какие-то мгновения свой левый борт, и канониры врага воспользовались так удачно подставившимся противником. Снова прогремели два выстрела, и мощный удар сотряс корабль. Но Айрунгу показалось, что корабль содрогнулся из-за взрыва внутри корабля, и сразу возникло паническое чувство: защита корабля исчезла!
– Сфера взорвалась! – прошептали похолодевшие губы, и сразу же тренированный ум задвинул нарастающий страх в дальние уголки сознания. Мысленное сообщение в двигательный отсек было подобно яростному уколу рапирой.
– Полный вперед, русалочьи дети! Самый полный вперед!
Еще никогда Айрунг не терпел поражения, и сегодня он, как никогда, был близок к этому. Из открытого люка трюма потянуло дымком.
– Живо пожарную команду вниз! – Бледный, но не сломленный, капитан отдал приказ помощнику Бернару. Тот, уже и сам собравшийся заняться этим, лишь торопливо козырнул и унесся прочь из рубки. Айрунг услышал, как тот резким голосом раздает приказы.
– Ничего, мы еще повоюем! – произнес капитан, впервые отступающий с поля боя (да куда там отступающий?! драпающий!). Как он подметил, корабли противника разворачивались гораздо медленнее, чем его морской охотник, да к тому же они могли стрелять только строго по курсу. Возможностей для круговой стрельбы из единственного, но такого мощного орудия на каждом корабле предусмотрено не было. Шансы на спасение у убегающего корабля стремительно увеличивались.
Три корабля на море играли в непонятные игры. Два жутко чадящих кораблика неслись за третьим, то и дело посылая ему вдогонку взрывающиеся снаряды. Но беглец держался. Его капитан догадался использовать высокую маневренность своего корабля, и теперь он то и дело резко менял курс, что сбивало прицелы преследователей. Иногда орудия с кормы беглеца метали огненные шары, которые метко попадали в преследователей. Но ощутимых результатов заметно не было. Иногда содрогался астрал от сложных заклятий, творимых на корабле-беглеце. Все тщетно, магические удары по противнику не приносили успеха, а робкая попытка вызвать бурю сорвалась – видно, у тамошнего мага не хватило либо силы, либо умения, либо и того и другого, вместе взятых.
– Красиво, правда?! – спросил мягкий бархатистый мужской голос. – Настоящий морской бой, как ты и хотела.
– Да, дорогой, – колокольчиком ответил ему красивый девичий голос. – Давай поможем вон тому…
– Какому?
– Конечно же тому, что убегает! – возмутилась девушка. – Неужели ты подумал, что я буду переживать за корабли Некронда?!
– Ну-у, – стушевался ее собеседник. – Пути женского сердца неисповедимы…
– Так ты поможешь или нет?! – топнула ножкой обладательница красивого голоска.
Ее собеседник не ответил, только вежливо наклонил голову и вышел из каюты. Девушка осталась перед широким обзорным окном совершенно одна.
А ее собеседник поднялся на верхнюю палубу и подошел к капитану:
– Как море?
– Все спокойно, варрек Минош! Мы отогнали монстров.
– Это хорошо. Я хочу, чтобы вон тех двух кораблей не стало.
– Как прикажет варрек! – Капитан приложил руку к сердцу. – Варрек Минош желает это сделать собственноручно или необходимо использовать вооружение корабля?
Тот, кого называли варрек Минош, оглянулся туда, где осталась его прекрасная собеседница, и, подумав, сказал:
– Пожалуй, ты прав. Сделаю-ка я это сам!
– Как будет угодно, – произнес капитан, но тот его уже не слышал. Он быстрым шагом направлялся на нос судна. Ему сейчас предстоял любопытный эксперимент.
– Интересно, а получится ли разом уничтожить сразу два корабля? Вот это задача! – Он на мгновение задумался. – Пожалуй, стоит попробовать…
Приняв решение, варрек Минош уже не тратил время на раздумья, направив все силы на достижение цели. Мускулистые руки заплясали в завораживающем танце, плетя кружева заклинаний. Гибкие пальцы с длинными когтями словно перебирали нити паутины, а тонкие губы едва шевелились, произнося звуки языка, который никогда не осквернял человеческие уста. Десятки, а то и сотни маленьких астральных гонцов, созданные его мрачным колдовством, зароились вокруг мага. Наконец, посчитав достаточной проведенную подготовку, Минош развел руки в стороны, словно стараясь обнять весь мир, и застыл, нащупывая нужные волны в меняющемся море эфира.
Так продолжалось несколько минут. Наконец искомое было найдено, и тогда астральные гонцы понеслись во все стороны, влекомые могучими эфирными течениями. Снова пауза. Маг ждал ответа. Силы, к которым он обратился, были чрезвычайно могучи и горды, но совершенно безмозглы. Этим было грех не воспользоваться.
Где-то в груди заныла одна точка. Боль становилась все сильней и сильней, пока не достигла предела, когда еще чуть-чуть и выйдет из-под контроля. Но маг держался. За сотни лет магической практики ему приходилось терпеть и не такое. Тем более что все шло в рамках обряда. На грани слышимости появился странный, вырастающий из низкой ноты звук. Он все повышался и повышался, пока не достиг высоты ураганного свиста. Существа откликнулись на зов. Теперь для мага оставались лишь два пути – либо заплатить за услуги кровью, большой кровью, либо обуздать Силой и Искусством. Минош, как и следовало ожидать, выбрал второе. Что может быть лучше смертельного вызова, когда или ты, или тебя? И он начал борьбу. На пассы и вербальную форму заклятий не было времени, голой мощи голодных духов он противопоставил только мощь своего разума.
По лбу течет пот, заливая прикрытые веками глаза. Глубокие морщины прорезали лоб, когти впились в ладони. Но Минош ничего этого не замечал. Он был весь там, в борьбе в астрале. Он десятками сменял формы заклинаний, стараясь не просто защитить себя и свою душу, но и построить подчиняющее плетение. Духи понимали это и не давали ему спуску. Но Минош боролся, он исхитрялся строить заклинание аж с тремя вложенными в них смыслами. Один, верхний, отвечал за защиту. Второй, на который были брошены основные силы, должен был спеленать эфирных духов и подчинить воле мага. Третий же контролировался только самым краешком тренированного разума. Выстраиваемое магом плетение то и дело рвалось и распускалось, но он начинал все снова и снова.
Духи почувствовали слабину в магической защите ненавистного мага. Жадные до сладкой плоти и магической мощи облеченных телами существ, бестелесные духи ударили всей своей совокупной мощью, прорывая оборону. И им это удалось. Почти. Тонкий щуп хищной чужой магии наткнулся на второй слой, и духи сосредоточили все силы на уничтожении этого выстраиваемого заклинания. И тут Минош закончил третье плетение. Словно свободная птица, оно устремилось на волю, и голодные духи застыли. Что такое? Оказывается, они накинулись на своего собрата, а маг перенесся в сторону на пару сотен саженей по меркам реального мира. Этого нельзя стерпеть! Нет, не уйдешь! И, воя от ярости, весь сонм вызванных духов стихий устремился к новой точке. Мгновение – и там завертелась смертельная карусель. Эфирные духи вовлекали в свой круговорот все больше и больше элементалей воды и воздуха, создавая на пустом месте гигантскую водяную воронку. Со стороны это выглядело поистине ужасно: гладкая равнина моря, стремительно несущиеся корабли и возникшая прямо под днищами двух кораблей за какие-то секунды гигантская воронка метров пятидесяти в диаметре. Ничто тут не могло выжить. Мощных еще несколько мгновений назад кораблей не стало, а с ними сразу же исчезла и воронка, оставив после себя лишь расходящиеся кругами волны. Только одинокий кораблик стремительно убегал прочь, да корабль варрека Миноша продолжал свой неторопливый ход.
Минош встряхнулся и подошел к фальшборту корабля. Магический обряд закончился, а духи получили свою пищу, так и не поняв, что оскорбивший их вызовом маг не пострадал. Он усмехнулся и облизнул губы. Когтистые пальцы цеплялись за доску. Наверное, странно он смотрелся со стороны: совершенно лысый, с отливающей матовым кожей, звериные уши, кошачьи глаза и крепкие зубы с явно нечеловеческими клыками. Минош весело засмеялся – представители его племени очень удивились бы, узнав о том пути, по которому пошли их родственники. Отсмеявшись, он дернул головой и пошел в каюту к высокородной прелестнице.
Глава 8
Ярик на пути к гигантскому языку голубого пламени уже потерял счет времени. Дни сменялись днями, изматывая сознание мучительной неопределенностью. Периодически он забирался на деревья повыше и обозревал оттуда окрестности. Цель путешествия приближалась очень медленно.
Ночевал Ярик на деревьях, пускай и не таких удобных, как баобаб, но столь же успешно защищающих от ночных посетителей. Ночь, когда он был атакован гигантской жабой, научила его главному: если хочешь жить – не высовывайся. И Ярик в меру своих способностей старался не высовываться, он таился, пытаясь идти как можно незаметней. Теперь он спешил подготовить ночлег задолго до наступления темноты.
Иногда он охотился на зверей, ну а чаще всего – они на него. Добычей Ярослава становились либо ящеропудели, либо крысоморды. Крысомордами Ярик назвал тварей, похожих на крыс-переростков, достигающих размеров кавказских овчарок с Земли. Как и большинство здешних животных, они были покрыты костяной шипастой броней, с когтистыми лапами и огромными зубищами. Магия у них тоже была, мерзкая такая магия – магия невидимости. Нет, Ярик понимал, что невидимость – это, конечно, круто, он, например, от такой магии не отказался бы, но вот враг-невидимка – совсем не то, что нужно его изнеженному организму. Его спасало только обострившееся до предела чувство опасности и сверхъестественная интуиция. Ярослав не мог лицезреть невидимок, но он был в состоянии их чувствовать, предугадывать их удары, определять местоположение. Это нельзя было описать словами, просто чувствовал и все. Когда же крысоморду удавалось убить, то невидимость сползала с ее тела, словно плащ.
Всех животных этих мест объединяла одна довольно неприятная черта: они были совершенно непуганые. Судя по всему, первозданная природа наложила свой отпечаток, и эти твари не знали, что это за зверь такой – человек. Поэтому, только увидев Ярика, глупые твари сразу же решали им пообедать. Понятное дело, Ярослава это очень нервировало. Особенно неприятно было, когда выяснилось, что плеть Нергала, идеальная для борьбы с ящеропуделями, совершенно не действует на крысоморды. Это открытие стоило Ярику страшного на вид, но абсолютно не опасного для жизни шрама и потерянных нервов. Спас его тогда чрезвычайно удачный удар накачанного Силой посоха. Получив от невидимки кровоточащую рану и усилием воли остановив кровь, он только и успел, что резко двинуть посох в то место, которое показалось Ярославу наиболее подходящим. И он вогнал свое нехитрое оружие прямо в раскрытую пасть зверя, буквально разворотив тому башку.
После каждой такой стычки Ярик сразу старался выпотрошить добычу, пытаясь постичь, в меру своего разумения, конечно, внутреннее строение этих существ, выискивая наиболее уязвимые места, понимая, что это существенно увеличивает шансы на его выживание. Пропала куда-то брезгливость. Чаша весов, на которой лежала жизнь Ярика, перевесила все остальное.
Узнавал он и приятные вещи. Так, оказалось, что органы, определенные им как печень и сердце, после употребления в пищу давали мощнейшую энергетическую подпитку организму. Это было особенно важно в свете другого открытия Ярика, заключающегося в том, что он может обессилеть и не суметь открыть себя Силам мира, тем пульсирующим токам энергии, к которым он уже привык обращаться.
Жизнь дикаря налаживалась. Ярик обрастал даже новыми вещами. Загубив два клыка, ему все же удалось создать что-то вроде костяного кастета с двумя шипами. Шипами служили клыки первых встреченных Яриком ящеропуделей. Больше ему столь здоровенных экземпляров не встречалось. Было особенно обидно за ту пару, что он все же загубил: Ярослав обрабатывал клыки Силой, стараясь проделать нужные канавки и бороздки у самого основания, но первый блин всегда бывает комом…