Приручить и обезвредить

– Мы сейчас должны вернуться на базу, а чуть позже вернёмся и наведём порядок, хорошо?

Я только киваю. Мужчина пожимает мою руку. Слежу за тем, как он встаёт, и уходя, прикрывает сломанную дверь.

Алексей

В момент, когда до меня доходит, что мы ворвались не в ту квартиру, хочется развернуться и двинуть майору, который нас вёл. Мы упустили особо опасного преступника, а значит, опасность многократно увеличилась. Теперь – разбор полётов, куча бумажной работы и, самое главное, опять выслеживать. И новая спецоперация.

Выхожу в коридор, девочка сидит на полу и пустым взглядом смотрит перед собой. Шок, понятно. Дверь сломана, надо чинить.

Мимо меня проходят бойцы. А я смотрю на девчонку. Красивая. Очень. Прям очень. Грудь пышная, так и хочется потискать. И грудь, и попу. Это ж надо такое комбо словить. Фигуристая, красивая. И кусачая. Не разревелась, не истерит.

Косяк надо исправлять. Майор, видимо, обмозговывает происходящее, потому что, проигнорировав девочку и сломанную дверь, выходит в подъезд с остальными. Сажусь напротив неё. Меня она, похоже, даже не слышит. Беру её руку в свою, она маленькая. Я в тактических перчатках, поэтому не могу почувствовать мягкость кожи, но я уверен, что руки у неё нежные.

Надо разгрузиться на базе и вернуться починить дверь. Мямлю что-то про ошибку. Обещаю починить дверь и выхожу к остальным.

Сажусь в микроавтобус, стягиваю балаклаву. Проезжаем нужный дом. Реально так же крайний с другой стороны.

– Пошли сразу. Потом будем последствия разгребать.

Я смотрю на майора. Киваю, балаклаву натягиваю привычным движением.

Дежавю грёбаное. Такой же подъезд, просто копия. Даже дверь того же цвета.

Не могу поверить в происходящее. Это чудо, наверное. Орефьев в квартире быстро собирает вещи. Заламываем, грузим в машину, квартиру опечатываем. Пока заканчиваем операцию, едем на базу, понимаю, что уже перевалило за обед. А девочка ведь даже из дома не может выйти.

Нас вызывают на ковёр вместе с майором. Таких пиздюлей мы ещё не отхватывали. Как накажут – не ясно. Моя работа в подразделении была безупречна, потому что дело своё уважаю. А вот у майора это второй косяк после недавнего назначения. Он был отменным бойцом, но похоже, что вести за собой ему сложнее. Звание не отберут, а вот должность – могут.

Выхожу из отдела, закуриваю. На крыльцо так же выходят мои ребята.

– Папа Лёша, надо бы девочке дверь сделать. Может я смотаюсь?

– Тёма, не беси, я сам съезжу.

– Я ж сказал, парни, нас уже подвинули.

– Борцов, не доводи до греха. Всё! Завтра сбор в девять.

Делаю последнюю затяжку, сажусь в машину и выдвигаюсь к девочке. Чёрт, а зацепила меня эта попа знатно. Ну а с другой стороны – и красивая и с характером. Если ещё и готовит – женюсь сразу. От воспоминаний о её пятой точке в штанах становится совсем тесно. Да, крошку надо забирать себе скорее. Такое сокровище надо держать голой и в спальне под семью замками, а то вон мои архаровцы как нахохлились.

Подъезжаю к дому. Свет горит. Ну, в принципе, ей и деться-то уже некуда. Дверь не закрыть, а я провозился весь день, считай. Марта, наверное, думает, что я болт положил. Беру инструменты из багажника, поднимаюсь на этаж. Звоню в звонок, а у самого сердечко заходится – сейчас увижу красавицу.

Дверь она открывает всё в той же футболке и спортивках, только теперь явно не на голое тело.

– Здравствуйте?

– Здравствуйте, Марта.

– Простите? Вы кто?

Как я забыл! Я ж был в балаклаве и форме, она меня не узнаёт по гражданке.

– Я… кхм… Алексей. Я утром обещал дверь починить. Так что впускайте восстанавливать вашу безопасность.

Девочка отходит назад, пропуская меня в квартиру. От неё пахнет чем-то сладким, а вот в квартире отчётливый запах… борща! Я аж поглубже вдохнул, слюна ручьями пошла. Господи, неужели готовит?! Нашёл алмаз свой.

– Очень вкусно пахнет, – без стеснения напрашиваюсь на ужин.

– Спасибо, я борщ готовлю. Вы голодны?

– Как зверь дикий, – голоден во всех смыслах. Поэтому я отворачиваюсь от девочки, чтобы скрыть свой стояк – вполне себе естественную реакцию на такие формы. Ну негоже сразу так шокировать. Хотя, она первая начала. Такой-то задницей.

– Понятно. Ну дверь-то почините.

В смысле? А где приглашение на борщ, где совесть, в конце концов? Лаааадно, будем брать штурмом. Нам не привыкать.

Через двадцать минут заканчиваю с дверью.

– Марта Сергевна, где ручки можно помыть?

– В ванной. Дверь сразу за вами.

Захожу в ванную. Баночки, тюбики у раковины. Мою руки, заглядываю в шкафчик. Надо же территорию исследовать. В шкафу ещё какие-то баночки, гигиенические всякие приблуды. Но больше всего меня радует то, что лежит прямо с краю и на самом видном месте. Вибратор! Ну всё, крыша у меня потекла, а надо бы чтобы киска мартовская потекла. Значит либо никого нет, либо плохо старается. Но что-то мне подсказывает, что кошка моя на вольных хлебах.

Иду на кухню прямо на запах борща!

– Хозяюшка, а тарелку борща я заслужил?

– Скажи спасибо, что утром по лицу не схлопотал!

О, сразу на «ты» перешла. Какая разница почему, главное, дистанцию сократить.

– Косяк не мой, между прочим, но я ведь дверь сделал, принцессу в башне спас.

– Ты эту принцессу в башню сам и заточил!

– Так что там с борщом? Домашнего сто лет не ел!

– Садись, – вздыхает тяжело.

Но вижу, что пытается улыбку сдержать, щёчки-то дёргаются.

Марта ставит передо мной тарелку с борщом, блюдце с салом, чесноком и зеленью, хлеб ароматный. Слюна чуть ли не капает.

Я же начинаю искать по карманам. Марта замечает мою суету.

– Потерял что-то?

– Кольцо обручальное, – личико девушки в удивлении вытягивается, – потому что за такой ужин жениться надо прям сразу!