Смальта

– Гостиница-то? – мужичок не торопясь достал из-за уха папиросу и чиркнул спичкой. К вечерним ароматам добавился махорчатый запах сигаретного дыма. – Это кака така гостиница? Светлая, чтоль?

Похоже, что разговор назревал долгий, и Виктор, бросив короткое «спасибо» быстро пошел вперед, надеясь, что широкая улица к чему-нибудь, да приведет. Насколько он знал, в этом городе гостиница была только одна.

Действительно, через некоторое время он увидел подсвеченное крыльцо здания, по типажу напоминающее общежитие. Еще через некоторое время ему стало ясно, что путь выбран правильно – над входом можно было различить большие буквы, когда-то прежде сверкающие неоновыми огнями, а теперь посеревшие от накопившейся на них пыли.

Не успел Виктор взяться за ручку двери, как она распахнулась настежь, и ему навстречу торопливо стал протискиваться мужчина, толкая впереди себя чемодан.

– Природа, мать ее… – зло выплюнул он, сверкнув металлическим зубом. Заметил отскочившего в сторону Виктора и добавил: – За чистым воздухом пожаловали, экологии захотелось? Жрите от пуза, как говорится, а с меня довольно!

Наконец, ему удалось протиснуться наружу. Он поставил чемодан на бетон крыльца и вытер салфеткой взмокшую шею.

– Проклятая гостиница, проклятое место и проклятый город! – процедил он сквозь зубы.

– Куда вы, Арсен Маркович! Ночь на дворе! – полная молодая женщина вышла за ним следом и нерешительно остановилась в дверях.

– Во-о-от, то-то и оно, – мужчина многозначительно поднял вверх палец. – Ноги моей здесь больше не будет! Особенно ночью!

Он подхватил чемодан и помчался по улице так быстро, что скоро стал лишь тенью в окончательно упавших на землю сумерках.

– Куда он? – спросил Виктор.

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Вы к нам? Номер заказывали?

Ночь

От пережитых впечатлений, Виктор уснул прямо в одежде. Он завалился на кровать, решив немного отдохнуть с дороги, и закрыл глаза. А когда открыл, оказалось, что уже полночь. Да и пробуждение было не из приятных. Несмотря на жаркий день и духоту в комнате, Виктор неожиданно замерз так, что его едва не колотил озноб.

«Это потому, что лег как попало и затекли конечности», – решил он, разминая одеревеневшие мышцы. Встал, настежь распахнул дверь на маленький балкон, и в комнату, сразу вместе с ночными звуками, ворвалась холодная свежесть, отдающая сыростью.

Виктор выглянул наружу. На улице безраздельно царствовала ночь, погрузив городок в полную темноту. Лишь редкие фонарные столбы светились небольшими желтыми пятнами, освещая сами себя и небольшое пятно под собой.

Поморщившись, Виктор прошел в ванную комнату, скинул одежду и включил горячую воду. Кран фыркнул, несколько раз чихнул, недовольно брызнув во все стороны водой, потом успокоился и выдал поток ледяной воды. Виктор уже было подумал, что ничего лучше не дождется, как на смену холодной полилась едва теплая, а через минуту уже можно было без опасения лить воду и на себя. Тонкие струйки вразнобой били из видавшей виды лейки, но несли в себе жизненную энергию, так необходимую после неприятного пробуждения.

Сквозь шум воды Виктор услышал неясный шум, насторожился и приглушил напор. Теперь можно было явственно различить тяжелую поступь, заставляющую скрипеть половицы. Шаги были так хорошо слышны, что можно было подумать будто ходят в комнате соседей. Слышимость в гостиницах, как правило, неприятно удивляет, да и поверить, что кто-то вот так нагло вломился в заселенный номер, было тяжело. Шаги удалялись, а потом снова возвращались, будто неизвестный что-то потерял.

«Или нашел», – Виктор подумал, что не мешало бы выглянуть наружу. Неприятная догадка, что его могут обокрасть, заставила его по-быстрому закончить водные процедуры. Он наскоро обтерся и, замотавшись в полотенце, решительно шагнул к двери.

Воришку он не боялся, а кто посерьезнее вряд ли бы вломился к нему в комнату – брать у него было абсолютно нечего. Скорее всего, это был какой-то местный наркоман, которому было без разницы, что утащить.

Виктор рассчитывал, что его появление спугнет напрошенного гостя, в присутствии которого он сомневался все меньше и меньше. В крайнем случае, если тот не поймет сразу, поднять шум. Хотя, больше, чем тот гремел своим башмаками, шуметь вряд ли получится. «Из свинца они у него, что ли?» – Виктор распахнул дверь и едва не налетел на замершую перед ним ростовую фигуру средневекового рыцаря. Такие он раньше видел в музеях, а теперь с удивлением рассматривал перед дверью душевой. Виктор даже подумал, что это чья-то глупая шутка – притащить волоком груду железа и поставить так, чтобы его напугать. Но железный человек шевельнулся, и Виктор с ужасом осознал, что перед ним никакая не статуя, а наряженный в кольчугу человек. Голову его скрывал шлем и лица было не разглядеть, длинная кольчуга опускалась почти до колен, но самое главное – в его руках был длинный меч, который он уже начал заносить для удара.

Рефлексы Виктора сработали автоматически. Скинутое полотенце полетело рыцарю на шлем. Оно удачно накрыло целиком его голову и на пару секунд лишило ориентации. Сам Виктор уцепился за наличник косяка и двумя ногами ударил нежданному гостю в грудь. Воин попятился, оступился и с грохотом повалился на пол. Одновременно упал и Виктор – тонкая доска с треском сломалась, не выдержав его веса.

К счастью, порожек был низкий, иначе ему бы не удалось отделался простым ушибом. Не обращая внимание на боль в спине, он бодро вскочил и попытался сообразить, что ему делать. Рыцарь медленно, но верно, поднимался и прыгать голой пяткой на железо перспективка была не самая оптимистичная.

Что можно противопоставить вооруженному мечом человеку, закутанному до колен в броню? Сбить его с ног? Чем? Виктор огляделся, но никакого подвижного предмета, кроме стула обнаружить не смог. Просиженная и выцветшая материя намекала, что несчастное столярное изделие помнит времена Генеральных секретарей. Но многослойная фанера, стянутая болтами, выпущенными по конверсии танковыми заводами, держалась насмерть.

Фанера против меча? Нет, Виктор самоубийцей себя не считал. Он внезапно осознал, что единственный способ остаться в живых – сбежать. Спрыгнуть с балкончика, благо ему достался всего лишь второй этаж.