Парижские тайны фрейлейн Руди

Дочь актриски из варьете ««Roter Vorhang» (Красный занавес), что на Бейренштрассе. Она явно выбивалась из сложившегося квартета, не соответствовала.

Девушка была моложе остальных. Ее семья не имела никакого отношения к МИДу. Семейные доходы и социальное положение несоизмеримы, – мама Вильды едва сводила концы с концами, папаши давным давно простыл след. Семьи Гаусса, Вёрмана и Риттера можно отнести к верхнему слою немецкой элиты.

Однако Уве имел подсказку, что их могло объединять. И чтобы знать наверняка, он и купил всю эту кипу макулатуры.

В «Reklam», в «Abendstadt», и десятке других листков оказалось так много объявлений предсказателей, пророков и оккультистов, что у Уве разбежались глаза. Казалось, что берлинец шагу не сделает без консультации с астрологом и без регулярного составления гороскопов.

Целители обещали вечную жизнь и возврат здоровья, отворот от алкоголя и других плохих привычек; ясновидящие гарантировали полную ясность в сути жизни; парапсихологи брались найти сверхъестественные способности даже у вашего пуделя, – конечно же, строго основываясь на методах научной методологии.

Экстрасенсорное восприятие; колдуны всех цветов, предсказатели, оккультные практики.

– Биоинтроскопия. Kackfotzenhurengesicht, – выругался Уве, закуривая очередную сигарету. – Klobrillenrandablecker. Abfalltonnenvollschei?er.

Стало чуть легче, но проблема осталась там же.

В приоткрытую дверь заведения проникал свежий ветерок, колыхал края газет; в воздухе повеяло ароматом неведомых цветов.

Уве сидел на этом самом месте более трех часов.

Из газет лезли «таинственные всадники», «светлый доктор императорской семьи», методика болгарской слепой святой, «предсказатель Вольф». Наконец весь этот сброд так разозлил Уве, что он швырнул последнюю газету с незатейливым названием «Bezahlte und kostenlose Anzeigen», поставил сверху чашку, – и теперь бессмысленно глазел на кипу бумаги, пуская струи дыма в сторону столика.

Неожиданно пол задрожал, вокруг загрохотало, будто тяжелый грузовик врезался в стену дома.

Уве подпрыгнул на стуле:

– Это бомба?

– Нет, – донесся от стойки еле слышный в шуме женский голос. – Это зенитки.

Уве выдохнул. Зенитки, ну конечно…

Кофейня располагалась в квартале от Берлинского зоопарка, недалеко от бункера Цоо[5 - Наземный бетонный блокгауз, вооруженный артиллерией ПВО. В Берлине размещались три таких строения], только что построенного из толстенного бетона.

Военные называли это строение G-башней; он весь ощетинился зенитными орудиями, – считалось, что это самое надежное бомбоубежище в данной части города. Жители района рассказывали, что когда зенитки начинают стрелять, дрожит земля.

Сейчас все заведение ходило ходуном, кофейная ложечка звенела о блюдце и щеки дрожали от сотрясений.

Несколько минут ничего нельзя было делать; потом грохотание прекратилось так же внезапно, как и началось.

– Хорошо тут у вас, – пошутил Уве. – Посуда цела?

– Хотите пончик со сливовым повидлом? – услышал он милый женский голос над головой. – Для успокоения. Говорят, от нервов сладкое помогает.

Хозяйка заведения, оказывается, уже стояла рядом со столиком, – с пустым подносом в руках. Он и не заметил, когда она подошла.

– Благодарю, – ответил он. – Кажется, мне пора.

Хозяйка напоминала фарфоровую статуэтку пастушки, на которую надели белые передничек и пилотку. Вряд ли она отметила двадцатый день рождения.

Стройная, милая и добрая.

– Вам стоит их попробовать, – ее голос напоминал рождественский колокольчик. – Можно убирать?

– Да, конечно.

Уве потянулся и встал. Вкус кофе и табака во рту был отвратителен.

Он собрал сигареты, зажигалку, карандаш и блокнот. Положил купюру на край стола.

– У вас лучший кофе в квартале, – сказал он.

Она улыбнулась и пожала плечиками:

– Заходите чаще. А что с этим делать?

Она показала на кипу газет.

– Выкинуть. В них нет ничего.

Девушка быстро убрала со стола. Он подошел к стойке, ожидая сдачи, разглядывал шварцвальдский вишневый торт.

– Странно, – пробормотал он. – Сезон вишни еще не начался…

Она засмеялась, протягивая через прилавок деньги:

– А он из варенья. Самого лучшего!

Ему пришло в голову, что девушка, конечно, не хозяйка. Наверное, дочка.

– Ну что ж, – сказал Уве. – Будем ждать свежей вишни.

Девушка не дала ему повернуться, наклонилась над прилавком, подала ему маленький пакетик:

– Это от заведения. Утром станете завтракать, и вспомните «Богемию» и ее работников.

Он покачал головой:

– Мама не заругает?

– Не беспокойтесь. – Она опять засмеялась серебристым смехом – Тем более что мама в Гамбурге. А вот муж имеется.

Сделала вид, что в ужасе оглядывается:

– К сожалению…

Добравшись до дома, Уве почистил зубы, чтобы смыть вкус сигарет и кофе. Сел за стол, открыл блокнот и еще раз прокрутил в мозгу все то, что узнал за этот хлопотливый день.

День и в самом деле оказался длинным, и закончился в «Красном занавесе». Ему пришлось ждать госпожу Шульц, которая в компании еще десятка других мадам выплясывала на маленькой сцене, высоко задирая тощие ноги в воздух.