Изопропиловый кот

– Нет, просто тут на нем написано: «Гиперболоид инженера Гарина. Маде ин Чайна».

– А-а-а. А чо в книге?

– Издательство «Смотр» – мы срезаем до 21+, – читает лейтенант.

– Это у кого большой, тем укорачивают? Садисты какие-то.

– Нет, тут про какую-то Анну – содержательницу элитного борделя, переправлявшую девушек в Венесуэлу. Она идет в некую Резиденцию и сжигает её дотла, убивает всех, кто там находится. И после резни люди начинают вопить, бить и крушить храмы, школы, полицейские участки, всё сметается толпой. Тут мало того, что призыв к революции и неповиновению, так еще и посягательство на общественные устои, чувства верующих и саму мораль.

– Поехали лучше в Хинкальную, пожрем. Да и бэху надо обмыть.

– Поехали. Заодно труп на мясо сдадим.

– Точно, все копеечка капать будет.

В это время Олег в тонком плаще и хлюпающих кроссовках стоит перед кованой калиткой на кладбище.

– Эх, мама, говорил же тебе, не ешь сало с килькой. Теперь вот лежишь в деревянной коробке возле сердца Земли и слушаешь его стук. Трудно спать, когда стучит сердечко.

– А портретик я с собой возьму, – отковыривает с памятника овальный портрет, – поможет право на наследство доказать, – вздыхает он, разворачивается и уходит. На выходе с кладбища берет из бака бутылку водки и выпивает из горла. Берет вторую, оглянувшись, украдкой пихает в карман плаща третью, и садится в автобус с китайцами, пьющими горький кофе.

– Куда везти, русский насяльника? – спрашивает водитель.

– К маме. Посмотрим, что там за волка коза привела.

Приезжает к маме, выбивает дверь. Его встречает трупный запах, смешанный с собачьим дерьмом. На пороге лежит огромный черный овчар, со стоящими, как у Бэтмена, ушами и широким розовым языком. Что самое опасное, так это то, что стоят у овчара не только уши.

– Я это самое, квартирой ошибся, – пятится Олег, опасливо косясь на вздыбленное мужское естество, увидев которое Билялетдинов и Дема непременно бы позвонили в «Издательство „Смотр“ – мы срезаем до 21+». – Зинка-билетерша же не здесь живет? Нет? Тогда я позже зайду.

– Зачем позже? Сейчас заходи, – беззвучно шепчут глаза пса. – Как раз в самое время пришел, пока моя коза куда-то умотала на «жигулях» с шофером.

– А может не надо? – слетает с губ Олега беззвучный вопрос.

– Надо Федя, надо. Ты же сам мужиком был, и знаешь, как оно, когда стоит. Проходи, не стой, пока стоит.

Испуганный Олег вынимает из кармана фотографию, взятую на кладбище. Блаженный взгляд матери ловит глаза пса и больше не отпускает. Пес зачарованно разговаривает с портретом. Олег, положив портрет на пол, осторожно пятится из квартиры и наступает в миску с собачьим кормом, но овчар игнорирует покушение на свою пищу. Под запах гнили Олег выбегает из подъезда.

– Надо ехать на вокзал. Зинка нынче без хахаля, приютит, – говорит он, глядя на белесое небо.

Конец четвертой серии.

22 оттенка черного (пятая серия) – Черный концерт и мясо в горшочке

Таксист Дема и лейтенант Билялетдинов приезжают в «Хинкальную».

– По мясу буду я базарить, – предупреждает Дема.

– Не вопрос, я пока книжку почитаю, – легко соглашается лейтенант. – А то кроме азбуки да уголовного кодекса и не читал ничего.

Они заходят в «Хинкальную». Хотелось описать данный образчик условного общепита, но более емкого описания, чем название, эта «тошниловка» не заслуживает. Подельники плюхаются за пластиковый столик у окна.

– Эй, человек, – щелкает пальцами таксист, глядя на шашлычника в ночном колпаке, индифферентно вертящего шампура над чадящей жаровней в углу заведения. Рубаха на его животе распахнута и доступная взглядам посетителей густая коричневая шерсть поневоле рождает мысли о близком родстве рыцаря кетчупа и бумажных тарелок с мишками Гамми, – дядю Мурата позови.

– Зачем? – открывает усталые глаза шашлыковерт и смотрит на назойливую парочку как все мученики мира, слитые в одном флаконе.

– Тема есть. Скажи, что мы от Захара Ивановича.

– Хорошо, позову «патронуса», а пока шашлык кушайте, да, – он делает стремительное, как атакующая братца Кролика гремучая змея, движение левой рукой и в пластик столешницы меж таксистом и лейтенантом впивается шампур, дрожа от нетерпения как жало комара-переростка, дорвавшегося до плоти пятнадцатилетней девственницы. – Вкусный шашлык, да.

Он с достоинством уходит за занавеску из стеклянных бус.

– Фига се, – в восхищении смотрит на шампур Билялетдинов, – Так же можно и глаз попасть.

– Два глаза роскошь, один не к чему, – раздается бодрый голос за его спиной. – Кюшайте, потом дела говорить будем.

Лейтенант вздрогнул и обернулся. За спиной стоял человек в чёрном пальто и парадных туфлях, хрустящей рубашке и завязанном сложным узлом галстуке. Даже удивительно было, как при такой хрустящей рубашке он умудрился подкрасться бесшумно.

– Нельзя так людей пугать, дядя Мурат, – попенял Дема.

– Эт я чтобы неповадно было, – распушил густые пышные усы радикального каштанового цвета владелец хинкальной. – Что ты хотел, повелитель гибрида пылесоса и ишака?

– Мясо, – скорчив заговорщицкую рожу как кот Базилио, сообщающий Буратино о новой инвестиционной стратегии с зарыванием золотых на Поле Чудес, одними губами прошептал таксист. – У нас есть мясо.

– Э, нэт. Так не пойдет. Покупать мясо у таксистов мне СПиН не велит. Извини, дорогой. Шашлык за счет заведения, – он, потеряв интерес к разговору, как теряют интерес к контрацептиву после применения, развернулся на каблуках и хотел покинуть друзей.

– Дядя Мурат, нас Арсений Петрович послал.

– Да? – стремительно как бита шуруповерта развернулся ресторатор. – Чего сразу не сказали?

– Не велено было.

– Где мясо?

– В багажнике.

– Пошли, посмотрим. Пока твой друг пускай айрана попьет, – гостеприимный владелец харчевни подал знак рукой и пушистый шашлычник ловко метнул на столик испачканный свежей могильной землей стакан айрана. – А Галина Сергеевна пока приготовит наш фирменный суп-харчо.

– Вам с перцем? – высунулась из-за занавески пожилая женщина в фирменной жилетке московского метрополитена, глядя на нахохлившегося как инфузория клиента.

– На ваше усмотрение, – зачарованно смотрел на композицию из стакана и вертикального шашлыка лейтенант. – Вполне доверяю вашему вкусу, – сглотнул он, и покосился на остальные шампура. Было ясно, что пытаться бежать из харчевни не стоило даже и пытаться.

– Я положу вам в харчо бланшированные молодые листики малины, вишни и смородины.

– Конечно, конечно.

– А пирожки какие к супу подать: с щавелем и сахаром или земляникой? У нас тетя Галя отличные пирожки стряпает.

– А давайте и то и другое, – созерцание заросшего пуза неожиданно ассоциативно напомнило славному лейтенанту Винни-пуха. – Побольше пирожков, и можно без хлеба.