Северянин 2. Северные демоны

– Он из клана, – вперед выступил Олаф, – ты сам вручил ему меч, а он его принял.

– Он сказал, что не хочет…

– Это не важно, что он сказал, главное, что он сделал! – перебил его Олаф. – Так что Рмор-нод один из нас. Верно я говорю?

Он повернулся к молча слушавшей и наблюдавшей за нами толпой одлорцев.

– Верно…все так…он взял меч… – нестройно забубнили люди.

Ну все, теперь я официально дренг клана Альмьерк.

Гуннар глядел то на толпу, то на меня, то на Олафа, а когда толпа поддержала последнего, тэн плюнул на землю, явно выражая свое отношение к происходящему.

Я заметил, что Бьерг в это время о чем-то тихо говорил со своим советчиком – тем самым стариком в черной накидке. Точнее даже не говорил, а слушал, что старик ему говорил на ухо.

Что там Гуков собрался выкинуть, интересно?

– Люди Одлора! Спрашиваю вас здесь и сейчас: вы по доброй воле пошли за своим тэном, стали союзниками ярла Рорха? Вы враги нам? Должен ли я мстить ВАМ?

Ну, конечно, так поставил вопрос, что ответить тут можно только «нет». Без вариантов. Что толпа и сделала.

– Выходит, тэн самолично принял решение, и только он несет за это ответственность? – вновь спросил Бьерг.

– Он ни о чем не спрашивал нас, не собирал воинов и не обсуждал с ними будущий союз. А ведь он прекрасно знал, что многие будут против союза с ярлом. Старый тэн себе такого не позволял! Он бы обязательно собрал тинг! – вперед выскочил все тот же ретивый мужичок, что хотел прирезать Гуннара, – Тэн волен в своих решениях.

Бьерг усмехнулся – похоже, именно этот ответ ему и был нужен.

– В таком случае у меня нет претензий к клану Альмьерк, – сказал он, – но есть счеты с ним. Он кивнул на Гуннара.

– Хочешь сказать последнее слово? – спросил он у связанного тэна.

– Ты и твои псы подохнете! Если бы я не был привязан, ты бы не посмел так гово…

Досказать он не успел. Бьерг молниеносно взмахнул топором и ударил по правой руке Гуннара, отсекая ее ниже локтя. Я не успел и глазом моргнуть, как лезвие топора свистнуло еще раз, на этот раз отрубив левую руку.

Гуннар заорал не своим голосом и рухнул на землю.

– Ну что, я отвязал тебя, – усмехнулся Бьерг, стоявший над несчастным, продолжавшим орать и кататься по земле. – Что ты хочешь сделать?

Но Гуннар лишь орал.

Бьерг брезгливо толкнул его ногой, перевернув на спину.

Гуннар выставил вверх свои культи, с которых била кровь, заливая ему грудь, лицо, землю вокруг, и продолжал орать от боли.

Я содрогнулся от увиденного. Да, романтика романтикой, а времена викингов еще хорошо известны своей жесткостью. Все же, как по мне, реализовывать подобное так реалистично в игре не стоило…

– Ну же, бейся со мной, ты ведь больше не связан и свободен! – продолжал свои издевательства Бьерг. – Может, тебе дать топор?

С этими словами Бьерг ударил своим топором в плечо Гуннара. В этот раз он явно бил слабее, так как лезвие топора всего на пару сантиметров погрузилось в тело.

– Без щита биться не стоит… – сказал Бьерг, схватил щит, который ему поднес один из его же воинов, и ударил этим самым щитом Гуннара по голове.

Один раз, другой, третий. Голова Гуннара, его лицо, уже стали полностью красными от крови.

Бьерг, тяжело дыша, отбросил щит и наклонился над еле дышащим противником.

– Что же ты молчишь? Почему не отвечаешь? Может, ты струсил? Где же твоя смелость, Гуннар? Где твое сердце храброго воина? Может, у тебя его и нет? Может, ты набит соломой, как чучело?

Бьерг выхватил нож из-за спины и одним движением вспорол Гуннару живот. А затем сунул руку в открывшуюся рану и вытащил наружу кишки.

– Кричи Гуннар, моли о пощаде, и я дарую тебе легкую смерть!

Но Гуннар не отвечал. По его лицу было видно, что боль была просто адской, но он молчал, не желая доставлять удовольствие своему мучителю. А тот, судя по безумной улыбке, явно был в восторге от выражения боли и страданий.

В конце концов, Бьергу надоело. Он понял, что воплей боли и просьб сжалиться не последует.

Тогда он вновь запустил руки в распоротое брюхо, шарил там, будто бы в туше свиньи, которую только что убил и потрошил. В следующую секунду Бьерг поднял Гуннара над землей. Черт возьми, он что его за ребра, что ли, держит?

Гуннар не выдержал и завопил от боли.

– Да! Моли о пощаде, предатель! – радостно заревел Бьерг.

Но Гуннар вдруг смолк и спустя секунду плюнул в лицо противника сгустком крови.

Бьерг зарычал от бешенства, бросил свою жертву на землю, а затем вытащил руки из его тела и вцепился в голову, начал давить большими пальцами на глаза.

– Нет! А-а-а! – тут уже Гуннар не выдержал. – Нет! Прошу!

Я видел перекошенное болью лицо Гуннара, видел, как он мучится и молит о пощаде. На его месте я бы молил богов о том, чтобы наконец выключиться, потерять сознание. Быть может, Гуннар так и делал, но забвение, как сильно бы он его не желал, не приходило.

А Бьерг не останавливался, его пальцы погружались все глубже и глубже, выдавливая или, скорее, пронзая глаза Гуннара.

– А-а-а-а! – Гуннар орал так, что некоторые из толпы закрыли уши и отвернулись.

Похоже, именно этого и хотел Бьерг.

Он ослабил свою схватку, а затем поднялся, обойдя залитое кровью тело.

– Так будет с каждым, кто пойдет против моего клана! – крикнул он. – С каждым, кто решится на предательство!

Он рывком вытащил топор из тела совершенно безучастного ко всему происходящему Гуннара, глядящего в небо пустыми, окровавленными глазницами.

Толпа стояла молча. Кто-то с ужасом продолжал смотреть на происходящее, кто-то отвернулся, кто-то и вовсе блевал на землю.

– За Агдир! За Одлор! За наши кланы! Смерть врагам!

Бьерг взмахнул топором и отрубил безглазую, обезображенную голову Гуннара, затем схватил ее за волосы и бросил в толпу.