ВДВ. Штаб дивизии. Санитарно-эпидемиологическая служба

Сижу в «партизанском» штабе. Заполняю кучу макулатуры, типа журналы занятий, расписание занятий и тому подобное. Друзья-товарищи играют в карты и периодически потягивают из стаканов Каберне. Графин на всякий случай держат под столом. Перестройку и борьбу с пьянством еще никто не отменял. Замполиты не дремлют всю неделю, кроме среды. У них в этот день выходной, вот тогда этот отряд рогоносцев и отрывается. Исключительно в своем кругу, но кроме них стукачей хватает и среди, якобы, своих.

– Мужики, смотрите, к нам топает наш начальник штаба майор Гвинянин, – гугнявит в свои мохнатые усы Гусев.

– О, да он же сейчас идет к нам в разведку, сейчас буде вынюхивать, пьем мы или нет, – допивая свой очередной стакан, комментирует движение Гвинянина капитан Сергиенко, наш пвошник.

– Может, кто не в курсе, как обычно поступает этот гнус. Он присоединяется к любой выпивающей компании, выпивает пару стаканов, а затем тихонько сматывается. И бежит сразу к вышестоящему начальству. Так, мол, и так, не велите казнить. Понимаю, виноват, выпил, но они до сих пор продолжают. Ну, и компашку, соответственно, накрывают тепленькой. Он таким образом уже не одну группу наших друзей заложил.

– О, тогда я ему сейчас устрою маленькое развлечение, – потирая руки, произносит капитан Смирнов, представитель доблестной службы химической защиты войск. У него тоже здесь имеется свой взвод.

– Мужики, – говорит он, – я в этот чайник наливаю вина, и полбутылки растительного масла. С этого чайника вы не пейте. Это исключительно для угощения нашего дорогого гостя.

В этот момент, дверь уже открывалась, на пороге стоял коротышка, с гнусненькой такой рожей, майор Гвинянин, о котором ходили легенды в дивизии. Он был в рекордсмен по командованию взводом тринадцать лет, но как – то в конце концов выклянчил себе должность, помощника в мобилизационном отделе штаба дивизии. Можно только догадываться как.

– Ну, что, ребятки, работаем? – глядя на карты в руках компании, ехидненько прикололся майор.

– Пусть работают в колхозе, а мы служим, – отрезал Гусев.

– Не будете возражать, если я присоединюсь?

– Да, нет, присоединяйтесь, – подсуетился дивизионный хохмач Смирнов, пододвигая стул Гвинянину.

Раскинули карты по новой.

– Мы тут, это, если вы не против? – Смирнов предложил налить, кивнув на чайник. – Да нет, я за, -тут же согласился майор-стукач.

– Только вы уж извините, в чайнике было немножко растительного масла, плохо отмыли, поэтому вино с запахом. Но мы пьем, и вроде ничего…

– Да, ну, да ладно, подумаешь масло, ничего страшного, – согласился новый игрок.

Остальные достали свои полные стаканы из – под стола и почокавшись с майором, пригубили. Он выпил до дна. Через пару минут ему снова налили по полному. Через полчаса он свой почти полный чайник выпил. А еще через минут десять, ссылаясь на занятость, откланялся. Вся компания, следит за ним, глядя в окно.

Вот он торопливой походкой добежал до средины плаца. Потом вдруг притормозил. Стал, задумался, напряг ноги в ягодицах. Потом резко засеменил влево, в сторону перехода через трубы отопления, по направлению к общему, наружному туалету. Быстро перескочил по этому мостику, и оббежав офицерскую общагу, скрылся в туалете.

Народ прервал игру, и затаив дыхание стал ждать появления сексота. Вот он, идет, вихляя толстой задницей. Поднялся на мостик, задумался, постоял, резко развернулся и побежал обратно. Так в этот вечер он и не смог осуществить задуманное предательство. Компания, довольно потирая руки, бесконечно ржала, смакуя подробности наказания доморощенного попа Гапона.

Рыбалка.

В моем взводе подобралась группа заядлых рыбаков – браконьеров. А на полигоне был свой водоем, который назывался вододромом, потому что на нем периодически устраивали занятия с преодолением водной преграды на боевых машинах десанта. А в нем, как и в любом приличном водоеме, соответственно, водилась и рыбка.

Прогуливаясь вечерком по «набережной» вижу, что три партизана вытаскивают сеть. На их попытку прятаться, упреждаю, что я их уже «сфотографировал», и можно расслабиться. Посмотрел улов, щуки, карпы, толстолобы, караси, совсем не плохо для разнообразия партизанского меню. Предлагаю принять меня в артель, и через пару дней привожу свою сеть, шестидесятку.

Несколько ночных рыбалок, и офицерский стол тоже стал разнообразнее, но доблестный «хозяин» полигонных угодий, зам комдива полковник Марьин, проезжая утром вдоль берега, высмотрел цепочку поплавков. Загнал своего подчиненного, майора Шевцова по грудь в уже достаточно прохладную воду. Конец сети привязали к фаркопу УАЗика и вытащили весь улов вместе с нашими сетями.

Трое суток шел допрос с пристрастием. Сети, уже без рыбы, висели на заборе полигонной команды, но резервисты, как истинные партизаны, никого не выдали. Сети были реквизированы в пользу ненасытного замкомдива. С рыбалкой пришлось завязать, зато я приобрел опыт в рыболовстве на будущее.

Гусев.

С группой офицеров лежим во время перекура в тенечке под деревьями и кустарниками. Травим разные байки. Часто так бывает, что если в группе офицеров – «курков» оказывается медик, то начинают задавать ему всякие медицинские и парамедицинские вопросы. На латыни, слово «пара», означает- рядом. Зачастую подтрунивают, потому что многие просто не могут понять для чего мы вообще в этой военной среде существуем.