Хамиты и симиты. Двуполярный мир. Том 3. Трансформация

1. Отношения Хатти и Аххиявы если и не дружественные, то партнерские; хетты признают аххиявян равными (почти) себе и предпочитают улаживать конфликтные ситуации с ними мирным дипломатическим путем.

2. Правители Аххиявы и Хатти связаны определенными родственными отношениями; к примеру, жена Суппилулиумы I (царь Хеттского царства начала XIV в. до н.э.), возможно, родом из Аххиявы.

3. Яблоком раздора является расположенная на юго-западном побережье Анатолии страна Лукка (Ликия), протеже или вассал Аххиявы, но одна из провинций которой принадлежит Хатти.

К сожалению, хетты не локализовали Аххияву, указали лишь, что она «на западе». Сильная держава западнее Хатти? Мнения ученых разделились: одни называли Крит, другие – материковую Пеласгию, называя её Микенской державой. Второе мнение предпочтительнее (сомнение лишь в державности), т.к. к XIV веку крито-минойская цивилизация угасала, микенская же набрала силу. Главное же, за что хетты могли уважать аххиявян – мощный флот – был в то время у микенских пеласгов.

Итак, топоним «Аххиява» («Ahhiywoi») означает название Пеласгии, данное ей хеттами по имени пришедших в ней к власти аххиявцев; близкий к нему топоним «Ахиява» («Achaiwia») найден в табличках, написанных дешифрованным линейным письмом Б. Гомер знал об аххиявцах и использовал этот этноним в бессмертной «Илиаде», слегка изменив его (на «ахейцев»), как того требовала поэтическая форма? Круг доказательств замкнулся? Возможно, но тогда придётся принять и тот факт, что до XIV в. до н.э. хетты об ахейцах ничего не слышали, а значит, ахейцы появились в Греции в XV—XIV вв. до н. э. Что, впрочем, совпадает с нашей оценкой их прибытия, связанной со временем разработки пеласгами (финикийцами) микенского языка для вновь прибывшего этноса. Выходит, для ахейцев.

5.4.2. АХЕЙЦЫ – НЕ ГРЕКИ

Но откуда прибыли ахейцы-аххиявцы? Официально принятая и вошедшая в учебники точка зрения (мы о ней уже говорили) – с севера. Почему? Потому что там находился ареал носителей индоевропейских языков, а именно на таком языке написаны найденные археологами глиняные таблички. Сам Вентрис сказал, с ним не поспоришь.

Однако ряд ученых продолжают придерживаться другой версии, появившейся в старые добрые времена, еще до Вентриса. А именно, историчные ахейцы – выходцы из Западной Анатолии, из хорошо известной и даже родственной хеттам страны, называемой ими Аххиявой. Примечательно, что в обширной мифологии греков, как и в античной традиции, не отражен факт вторжения ахейцев в Эгеиду из Европы.

Греческим праотцом считается Девкалион, спасшийся, подобно Ною, от Всемирного потопа и обосновавшийся в Фессалии; там же родился и обитал его сын Эллин, греческий родоначальник. У Эллина было три сына – Дор, Эол и Ксуф; последний родил Эллину двух внуков – Ахея и Иона. Так появились на свет божий четыре греческих рода: дорийцы, эоляне, ахейцы и ионяне. И никаких заграниц. Правда, Прометей, дед Эллина, отец Девкалиона, провел некоторое время на Кавказе, прикованным к скале, но это может дать и хурритский след: гаплогруппа J2a родом (или пришла) с Кавказа. Да и хаттская G2a, похоже, оттуда (разд. 2.2.4.2).

А приход ахейцев из Малой Азии? Отражен ли он в греческой мифологии? Как ни странно, да. В мифе о ПЕЛОПЕ. Его нечестивый отец Тантал проживал близ горы Сипил, что восточнее современного турецкого Измира (бывшая греческая Смирна) и севернее Малого Мендереса (Эфес), где, как считается, находилась столица древней Арцавы [5.58]. Однажды, решив проверить всеведение богов, он пригласил их к себе и угостил мясом убитого им сына Пелопа. Номер не прошел, боги догадались и только «Деметра в задумчивости съела плечо Пелопа». Тантал был примерно наказан в подземном царстве «танталовыми муками», Пелопа боги оживили и наградили неземной красотой и плечом из слоновой кости, после чего тот отбыл (не один, конечно) на позже названный в его честь Пелопоннес, в Элиду, что по соседству с Ахайей.

По мифической генеалогии дочь Пелопа вышла замуж за Сфенела, сына легендарного Персея, царя Аргоса. Аргосский трон достался их сыну Эврисфею, а потом его дяде Атрею (в хеттских дощечках упоминается некий Аттарсия, правитель из страны «Аххия». Он же мифический Атрей?). У Атрея были двое сыновей – Агамемнон и Менелай. Они женились на дочерях Тиндарея, царя лакедемонян, Клитемнестре и Елене соответственно. Далее следует пересказать «Илиаду» Гомера с участием названных героев, поговорить о «нашествии народов моря» во главе с «акайваша», что мы и сделаем, но отдельно – и вот, легендарная история вышедших из Анатолии ахейцев-пелоптидов изложена.

Как видно, в изложенной версии ахейцы никакого отношения не имеют к могучему индоевропейскому племени, покорившему пеласгов и другие народы Эгеиды. Такого племени до дорийцев просто не было, как не было до них никаких масштабных вторжений в Эгеиду, оставивших хоть какие-то следы (о генетическом следе мы поговорим позже). Причем она (версия) никак не противоречит Гомеру и античной традиции; более того, она объясняет, почему последние порой не различают ахейцев с пеласгами: ахейцы там – просто один из пеласгических народов, попадающий под зонт под названием «пеласги».

Итак, ахейцы-аххиявцы пришли из Малой Азии, откуда мы, пропитанные античной традицией, их совсем не ждали. Да и греки ли они? Может, того, лудиты-симиты? Или, с чем ещё можно смириться, хатто-хурриты? Но не азиатские же аборигены, в конце концов! В колыбели европейской цивилизации! Кто допустил?!

Спасая положение, некоторые специалисты (Л. Гиндин, В. Цымбурский В. и др.) объясняют нам, что двигаясь из индоевропейских северных земель на юг, греки (первая волна) де не заметили дорожного указателя и повернули вначале не туда, в Малую Азию вместо Южных Балкан. Но, дойдя до страны Аххиява, осознали ошибку и повернули назад, в сторону Фессалии. И при этом изменили свое самоназвание на «ахейцы» в честь тупика, в котором оказались [5.59]. Дальнейшее известно: ахейцы в Фессалии, ахейцы на Пелопоннесе, ахейцы на Крите, далее везде. До «нашествия дорийцев».

(Объективности ради следует отметить, что приведенные выше рассуждения в определенном смысле подходят и для раскритикованной нами версии Л. Гиндина и В. Цымбурского [5.59], согласно которой ахейцы-аххиявцы – это греки, которые зашли в Малую Азию, пожили там да и ушли к своим, в Фессалию: «… мы не видим ничего невероятного в допущении, что некая часть прагреков, вторгшаяся в Северо-Западную Анатолию под 2300 г. до н.э. или позднее и продвинувшаяся к югу от Трои в сторону Герма и Меандра, могла заселить здесь местность, носящую анатолийское название Ahhijawa, и принять это название в качестве наименования своего этноса» [5.59].

Объяснить можно решительно всё; на то мы, сапиенсы, и наделены способностью ко лжи (читай: фантазии). Ну забрели греки в Малую Азию и чтобы не высовываться, слились с ландшафтом, назвавшись тамошним каким-то местом. Не понравилось, перебрались в Фессалию, но фессалийцами почему-то не назвались, хотя высунуться здесь было ещё опаснее: кругом фессалийцы-дорийцы. Остались тем самым малоазийским местом. Как понимать такое отношение к самоназванию народа?

И ещё одно: почему этих греков (аххиявцев) другие греки (дорийцы) били так же больно, как и прочих варваров? Из-за этнонима? Но тогда почему легко меняющие самоназвание аххиявцы не сменили его в этой чрезвычайной ситуации («дорийского вторжения»)? Ответ очевиден: этноним этот родовой, коренной, не придуманный в процессе любования чужими ландшафтами. И он не греческий, потому как аххиявцы не греки; а значит варвары в глазах греков, за что и были биты.)

Что ж, если занял выгодную позицию – держи её до последнего… оппонента. И очень похоже на толкование талмудических мудрецов. Автора совсем не удивит, если подобно появлению толстенного Талмуда, где сионские мудрецы толкуют Тору, вскоре появится столь же толстое толкование к «Илиаде» мудрецов европейских. Которые и расставят все точки над «и»; учёным такое не по силам.

Однако, надо признать, что без предположения о временном пребывании греков в Малой Азии задолго до образования Микенской Аххиявы трудно объяснить, как малоазийский топоним стал самоназванием страны греков. «Так, может, не греков?! В этом вся проблема. Не были б ахейцы греками – не было бы и проблемы!» – объясняет нам суть вопроса наш читатель. И он, конечно, прав. Но для разгула фантазии надо обойти М. Вентриса. А он, как мы уже знаем, утверждает две вещи: 1) письмо линейное Б создано для греческого языка; 2) оно создано для ахейцев. Из чего следует, что ахейцы – носители греческого языка, то есть греки (по крайней мере языковые, что-то вроде семитов).

Обойти Вентриса по пункту 1) сложно: нужно предложить иную дешифровку микенского письма, не используя предположения, что оно заточено под греческий язык. Вылезет перепись овец, коз и свиней – порядок, нет – продолжайте работать. А вот гипотеза о том, что ахейцы не этнические греки, а всего лишь языковые, более перспективна.

Представим себе, что некое малоазийское племя, называющее себя Аххиявой, под давлением могущественных хеттов перебирается в Фессалию, где уже давно обитают пришедшие с северо-востока греческие племена фессалийцев (позже их будут называть дорийцами). Сблизившись с ними, аххиявцы решаются связать судьбу своего народа с дорийцами, став их «родственниками». Словом, решаются на языковый сдвиг – сознательный переход на язык дорян [В: Языковая ассимиляция]. Процесс этот не быстрый, но и вполне возможный для тех, кто никуда не спешит [5.26].

(Напомним, что где-то в III тыс. до н.э. под давлением ряда европейских народов, передвигающихся из центра Европы в теплые края, в Подунавье, на Балканы, грекоязычные племена македнов вышли на северные рубежи Пеласгии: Эпир, Македония, Фессалия. Теснимая иллирийцами, часть македнов переместились на юг, обосновавшись на юго-западе Эпира (западное крыло), другая – в Фессалийской долине (восточное крыло); на севере над ними нависли близкородственные им македонцы. Античные историки назовут эти племена ДОРИЙЦАМИ (дорянами), которых разместят в исторической области ДОРИДА [5.60; 5.61].

Заметим, что самые плодородные земли Пеласгии находились в Фессалийской долине. Этим объясняется длительное пребывание там дорян: идти воевать Пелопоннес у них не было внутренних стимулов. Нужны были внешние. Как не было и позывов к созданию собственной заметной цивилизации на лучших землях будущей Греции. Нужны были земли Пеласгии, вместе с пеласгами и их культурой. Время придёт – захватят, и ещё 400 лет будут «переваривать». )

В племени аххиявян заметную роль играли хатто-хурриты, предки которых в незапамятные времена переселились в эти места из южной Анатолии и Северной Сирии (разд. 5.2.1); это обстоятельство в своё время способствовало установлению дружественных отношений Аххиявы с могущественным восточным соседом – хатто-хурритской державой Хатти. Аххиява процветала, впрочем, не так сильно, как её северный сосед – пеласгическая Вилуса, также лояльная к Хатти. Но затем отношения расстроились, и Аххиява стала союзником своего южного соседа АРЦАВЫ, главного противника Хатти на западе. Ответка не заставила себя ждать: хеттские цари, чуть ли не ежегодно включавшие в свой план-график пункт «умиротворение Арцавы», стали наведываться и в Аххияву.

Следует отметить, что Аххиява располагалась не только между Вилусой и Арцавой согласно [5.59] (по другим данным между Смирной и Милетом), но и между двумя Лариссами – той, что в Троаде и той, что близ Смирны. Это значит, что аххиявцы соседствовали с пеласгами и, возможно, были дружны с ними (напомним, что и среди пеласгов было немало этнических хатто-хурритов).

Пеласги сыграли значительную роль в судьбе аххиявцев. По-видимому, они перевезли аххиявцев морем в Фессалию, когда тем стало невмоготу от постоянных набегов хеттов. Там их взяли под опеку фессалийские пеласги, город Лариса и поселения которых занимали лучшие земли Фессалийской долины. Ахейцам (так стали зваться аххиявцы в Фессалии; впрочем, не исключено, что «ахейцами» они стали только у Гомера и по чисто просодическим причинам) отвели земли на юго-западе региона, в области, получившей название Ахайя (Ахейская Фтиотида).

Здесь надо сказать, что пеласги, наделенные многими талантами, но обделённые мужеством и умением постоять за себя и потому вечно гонимые (см. Введение, разд. 5.2.1), битве за свою обустроенную землю предпочитали отбытие в терра инкогнита. Лицемерные же гонители ещё и упрекали их за это: непоседы де, перелетные птицы, одно слово – «пеларги». Вот и претензии дорийцев на их земли в Фессалии вынудили многих пеласгов покинуть их и отбыть на юг, в Пелопоннес. Тогда-то оставшиеся без поддержки пеласгов ахейцы и приняли судьбоносное решение перейти на язык дорийцев. Что это был за язык? Сейчас его называют ЭОЛИЙСКИМ (по названию Фессалии во времена Микенской Аххиявы – ЭОЛИДА) или более изощрённо – ЭОЛИЙСКИМ ДИАЛЕКТОМ ГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА (см. разд. 5.2.2.3).

5.4.3. МИКЕНСКАЯ АХХИЯВА

Перешли, но «своими» у греков так и не стали. Рано или поздно случилась конфликтная ситуация и тогда ахейцы впервые узнали, что греки (дорийцы) «бьют по морде, а не по паспорту» (вновь ахейцы убедились в этом во время т.н. «дорийского вторжения», когда получили от своих «братьев» по полной, как и прочие «варвары»). Понимая, что противопоставить многочисленным воинственным и хорошо вооружённым дорийцам им нечего, засобирались ахейцы в Пелопоннес, в Микенскую Пеласгию, снова под крыло пеласгов. Ушли не все, часть эолян направилась в Эпир и далее в Италию, где позже они обосновались в Лации, став ПРОТОЛАТИНЯНАМИ, так как принесли в Италию ПРОТОЛАТЫНЬ – тот самый эолийский диалект греческого языка (см. разд. 5.2.2.2, 5.2.2.3).

Микенцы приняли ахейцев, отвели на севере полуострова земли для расселения; так появилась пелопоннесская АХАЙЯ. Пеласги помогли в обустройстве пришельцев и интеграции их в микенскую цивилизацию, разработав в том числе для них линейное письмо Б. И вполне естественно, что использовали его ахейцы, земледельцы и скотоводы, в основном для хозяйственных нужд и фиксации прав собственности на имущество; никаких тебе монументальных надписей, ни какой бы то ни было литературы. Таким образом, ЛИНЕЙНОЕ Б ПИСЬМО СОЗДАВАЛОСЬ ДЛЯ ГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА, НО НЕ ДЛЯ ГРЕКОВ.

Отношения между пеласгами и ахейцами складывались нормально, ахейцы жадно впитывали элементы культуры пеласгов, находящихся на более высокой ступени цивилизационного развития. Обладая преимуществом над критянами-симитами на море, пеласги с ахейцами стали пиратствовать, захватывая и разоряя прибрежные, вновь отстроенные (после войны и минойского извержения [В: Минойское извержение]) дворцы. По-видимому, около 3,4 тлн они высадились на Крите и захватили его. Решающая роль в операции принадлежала ахейцам; по её завершении они пришли к власти на Крите и, постепенно, на материке, вытеснив пеласгов из их укрепленных дворцов. Минойская цивилизация пала, формировалась потенциально могущественная держава – МИКЕНСКАЯ АХХИЯВА.

Это, конечно, не прошло мимо хеттов, которые имели свои виды на Восточную Эгеиду в стремлении стать морской державой. Именно в это время возникает дипломатическая переписка «братьев» – хетских царей с правителями ахейцев, в которой хетты называли страну своих визави Аххиявой и Аххией (другого названия, видимо, не знали, потому как его и не было). Ахейцы, судя по всему, не возражали, им нравилось. По крайней мере, протестующих писем не обнаружено.

Впрочем, интерес Хеттской империи к Эгеиде в это время был невелик: все силы были брошены на борьбу с Египтом за гегемонию в Ойкумене. «А за стеной уже что-то ковали»; видимо, железо, которое придёт на смену бронзе. Близилась цепь событий, которые сметут и хеттов, и микенцев, и многих других. Но принесут, наконец, в Аххияву подлинных греков. Равноценно? Видимо, нет, т.к. историки назовут эти события катастрофой, «бронзовым коллапсом».

Глава 5.5. ЛЕЛЕГИ-КОВАЧИ

КОВАЧИ

СОДЕРЖАНИЕ

5.5.1. ЖЕЛЕЗО
5.5.2. ХАЛИБЫ
5.5.3. КОВАЧИ
5.5.4. ТЕХНОЛОГИИ

5.5.1. ЖЕЛЕЗО

Важнейшие события в Эгеиде – «дорийское вторжение», «нашествие народов моря» – будут связаны с оружием из железа и ознаменуют собой смену эпох: окончание Бронзового века и наступление Железного. Познакомимся же с фрагментом истории этого металла.

С метеоритным железом люди знакомы давно, с VIII тыс. до н.э., возможно, и раньше. Железная пластина не метеоритного происхождения была найдена в кладке Великой пирамиды. Это означает, что либо пластина использовалась грабителями пирамиды при её взломе, либо строители пирамид под руководством сифитов научились работе с железом (экстракция, ковка и др.), либо пластина появились из хранилищ Первого времени, а значит, леванты работали с железом ранее 14,0 тлн.

Вопрос остается открытым, но… Известным египтологам Г. Масперо и Ф. Питри также посчастливилось найти проржавевшие останки инструментов (долота, мотыги), относящиеся ко времени не позднее VI династии, 4,4—4,3 тлн; самым же старым железным предметом официально считается т.н. «топор Гибсона», найденный в шумерском Ниппуре и датируемый 4,3—4,0 тлн, что вполне коррелирует с египетскими находками [5.62].

«Между тем вокруг железа Древнего царства бушевали и продолжают бушевать споры… египтяне с их печами для выплавки меди и искусственным дутьем (дули через специальные тростниковые трубки [5.63] – авт.) могли достигать температур до 1500 <град> С и делать губчатое железо. Но другие методы их работы с металлами еще были несовершенны (ковка меди была на высоте [5.63] – авт.). И сделать рывок вперед на фоне спада Древнего царства они, вероятно, не сумели. А если даже чего-то достигли, то в период Смуты (1-ый промежуточный период) потеряли достигнутое. Обратим также внимание на то, что плавка железа требовала большого количества угля. И с древесным углем, как представляется, тоже могли быть проблемы: пирамиды 4-ой династии поглотили огромное количество сил и исчерпали многие ресурсы» [5.62].

Трудно не согласиться с [5.62]; отметим только, что делать «рывок вперед на фоне спада Древнего царства» было некому: строители пирамид, включая ковачей (кузнецов), которых обвинили в том, что они «поглотили огромное количество сил и исчерпали многие ресурсы», 4,5 тлн были высланы на остров Крит [П5; П7]. С их отбытием «железная» история (и не только) в Египте надолго прервалась: «… также, как деградировало искусство строителей пирамид, технология производства железа была утеряна, вплоть до того, что позднее, осваивая в поисках медной руды Синайский полуостров, египтяне не обратили никакого внимания на имевшиеся там залежи железной руды» [5.64].

Нам представляется, что «египтяне не обратили никакого внимания на имевшиеся там залежи железной руды» не только потому, что потеряли со специалистами и многие компетенции, но и потому, что просто не знали что есть железная руда. Еще Джосер, египетский царь, начинавший со своим зодчим Имхотепом проект по созданию Мемориала Левантийской цивилизации (по строительству пирамид), позаботился об инструментах из меди и бронзы, захватив принадлежащие финикийцам медные рудники Вади Магхара на Синае и организовав поставки олова из порта Лотхал [П3, часть 2; разд. 3.3.2]. Так что про медные руды они знали; использовали, в основном, окисные: бирюзу, малахит.

Но в составе оксидных медных руд нет оксидов железа, значит с экстракцией (извлечением) железа из руды египтяне познакомились не здесь. Несмотря на то, что выплавка меди и экстракция железа путем прямого восстановления его оксидов сыродутным методом технически близки и осуществляются примерно при одних и тех же температурах. Остается «черный песок», больше известный сегодня как «магнетитовый», содержащий оксиды железа – магнетит и гематит. Содержит он и золото, свинец и другие тяжелые металлы, что хорошо известно современным старателям. Скорее всего (и на это указывают раскопки в Нубийской пустыне), увлечение железом началось у египтян с попыток извлечения золота из черного песка методом, похожим на плавку меди. Но довести технологию они, вероятно, не сумели или не успели: труба позвала на Крит. Да и черного песка, видимо, было немного. Хотя встречается он и сегодня, например, на пляжах Хургады, в Сафаге.

5.5.2. ХАЛИБЫ

Следующая страница истории освоения железа принадлежит ХАЛИБАМ, жившим в Малой Азии, на побережье Черного моря, в устье реки Галис (совр. Кызылырмак), близ города Амис (совр. Самсун) [В: Халибы]; там, где черные пески. Именно они довели технологию производства железа из магнетитового песка «до ума». Вот что об этом писал Аристотель: «… халибы несколько раз промывали речной песок их страны (выделяя тяжелые минералы – „черный шлих“ – авт.), добавляли к нему какое-то огнеупорное вещество и плавили (возможно, „извлекали“ будет точнее – авт.) в печах особой конструкции; полученный таким образом металл имел серебристый цвет и был нержавеющим» [5.65; 5.66].

По-видимому, речь идет о сыродутных горнах (см. ниже); под «огнеупорным веществом», скорее всего, имеется в виду какой-то флюс, понижающий температуру экстракции и облегчающий отделение металла от шлака (отсюда после ковки серебристый цвет), и/или изменяющий свойства шлака, например, его способность разрушать используемые огнеупоры [5.67].