Песнь кинжала и флейты

– Какие мы дерзкие, – поглядывал на неё его рыжевато-карий взгляд из-под широкой шляпы. – Знаешь, – потянулся он правой рукой почесать левые бакенбарды у щеки, а потом размашисто, с этого положения кисти на своём плече ударил её по лицу так, что она аж повернула голову, громко всхлипнув. – Я не привык, когда со мной спорят. Я главарь этой банды и все делают так, как я говорю, поняла?

– Хо-хо-хо, шеф не любит строптивых кисок, это да, – поглаживал старик свой пивной живот, подходя всё ближе с парой сообщников.

– Ладно, – повернулась с влагой в глазах Ди к своему обидчику. – Я не буду отрезать тебе пальцы, уговорил. Лень даже тратить время на такую мразь. Просто вскрою тебе горло и дело с концом.

Злоба с презрением к этой компании прямо-таки переполняли её. День был ужасным, потрясение за потрясением, ещё и беготня с чёртовым барсуком, а теперь ей под вечер грозит сгинуть изнасилованной где-то в канаве, оставшись безымянным неузнанным трупом, чьё убийство при нашествии крылатого монстра на город даже расследовать никто не станет.

А умирать она очень боялась. Ноги продолжали дрожать, пока в голове проносились варианты возможных действий. Как оказать сопротивление, когда их вон сколько! Но ситуация требовала быть сильной, быть хитрой, действовать наверняка и выживать любой ценой.

– Обыщите её, парни, – чуть наклонил голову тот. – Что-то она мне весь вечер только и угрожает. Таких свиданий у меня ещё не было. Девочка, я не из тех мужчин, которые любят, когда их осыпают оскорблениями. Думаю, тебе придётся поработать куда больше, чем я того планировал, так сказать, в извинение.

– Извиняться перед тем, кто даже член в штаны не убирает? – хихикнула она, уставившись на его пах, где ничего подобного не было: просто застёгнутые тёмно-серые штаны и кожаный толстый ремень с прямоугольной пряжкой на два зубца.

Однако же и Гаспар и все остальные тут же поглядели туда с интересом и непониманием. Даже мужчина по кличке «уличный кот» спрыгнул с бака, словно не мог пропустить такого зрелища. Ну, а ловко выхваченный кинжал просвистел в воздухе краткую эпитафию, погребальную песнь по Гаспару, крепко полосонув не ожидавшего главаря по шее ещё до того, как девушку начали обыскивать его подчиненные.

Один верный удар, быстрый и чёткий. Так учил её Вир, советуя на крайний случай скопить достаточно сил, ведь если убить не удастся, вероятно, что и самой будет не сдобровать. С десяток раз она проиграла в мыслях всю эту сцену. Просчитывала расстояние, предрекала его возможное положение, его реакцию, что он успеет перехватить нож или вдруг окажется вне досягаемости, но выпад не повёл. Самодовольный господин, приторно благоухавший клубникой, получил смертельное ранение.

Он схватился за горло, но было уже слишком поздно. Пусть это движение показалось ей неумелым, было столько тревог и волнения, что ничего не выйдет, ведь никогда прежде ей не приходилось вскрывать людям глотки, да и нелюдям тоже. Однако же ночные тренировки на кустах и деревьях, звучавшие в голове советы приятным голосом старшего брата, а также внутренняя обида и ненависть добавляли уверенности и силы смертоносному движению. Рана была глубокой, шла сквозь всё горло, так что теперь по пальцам ударившей девушку руки вовсю текла кровь.

– Эй, ты что творишь! – первым в себя пришёл коренастый Фадель, а Ди уже выхватила второй кинжал, наперев на Клима, с прыжка навалив его спиной на край контейнера.

– Только двинься, и тебя ждёт то же самое, – приставила она к его колючему горлу под густой тёмной бородой лезвие своего полумесяца.

Тот приподнял вверх ладони, а она покрытым алыми разводами кинжалом угрожала остальной троице, дабы не приближались. Приходилось переводить глаза, то на них, то на этого типа, и в один момент тот поймал возможность пнуть её ногами, выхватывая с пояса свои короткие клинки.

– Точно зарежем, – верещал лысый тип, доставая топорик для колки дров: видимо, ничего другого из оружия при нём не было.

А вот бугай из-за спины вытащил тесак мясника. На нём даже был соответствующий фартук, похоже, что он на жизнь этим в соседнем с ней квартале и зарабатывал – кромсал баранов, хряков, коров. Не живьём, конечно, убивали животных на фермах. А разделывал он уже куски туши, что привозили сюда городским мясникам или продавали на рынках.

При старике был тонкий вытянутый кортик на треть длиннее лезвием, чем клинок Вира. Но слева на поясе висели ещё какие-то ножны с рукояткой, так что нельзя было его так легко обезоружить, выбив первый клинок из рук. На неё они ринулись почти одновременно, а Клим ещё и подножку поставил, когда она пятилась.

Девушка рухнула на землю и в разный мусор типа расколотых прогнивших досок, тряпок, кривых обломков бочковых ободов и переломанных кусков от колёс телег. Прямо возле лица её лежал к ней головой умирающий Гаспар, весь бледный, в луже собственной крови, с текущей изо рта слюной, весь дрожащий в предсмертной агонии и всё ещё тщетно зажимавший рану слабеющей с каждым мгновением рукой.

Её пришлось перевернуться прямо на него, перепачкавшись, прокатившись по спине не то трупа, не то ещё живого человека, чтобы не попасть под двойной удар лезвий Клима, пожелавшего пригвоздить её к брусчатке в живот. Даже в трущобах закоулки здесь были выложены небольшим серым камнем, потому раздавался мерзостный скрежет от движения металла по оному.

Времени она не теряла. Как только атакующий нагнулся в своём выпаде, промазав по ней, она ногой ударила его по щеке, оттолкнув прочь, пытаясь перелезть через Гаспара и ринуться прочь. Ей в спину едва не полетел громадный тесак, но тут вдруг барсук с рыком выскочил прямо на бугая, схватив того за локоть и не дав поупражняться в меткости.

Тот закрутился, скинув зверя о криво лежащие доски в углу, неподалёку от котелка и углей: видимо, там они разжигали костёр, что уже был затушен на ночь. В воздухе даже не пахло дымом, впрочем, особо глубоко в тупик Диана к ним и не заходила.

– Гаспар был весьма неплохим парнем, между прочим, – заявлял ей дед Кельвуд. – Без него нам теперь будет худо. Знаешь, что Королева Воров делает с теми, кто не выполняет своих обязательств? А кто теперь будет харизматично уговаривать её прощать наши долги. Может, ты? А? Беловласая чертовка! – махал он кинжалом так, словно хотел её больше напугать, нежели порезать.

Увернуться от его выпадов не составляло труда. Может, он и вправду был уже настолько стар и немощен, вот только не позаботился о том, чтобы коротать поздний край своих лет в домашнем уюте или с милыми внуками, а барахтался в трущобных болотах с бандой друзей-преступников. А может, он потерял дом и семью при нашествии дракона. Седой не рассказывал, а Ди и не спрашивала. Ей было всё равно, с учётом, как агрессивно тот с ней сейчас обращался.

Заметив колыхавшуюся крышку кастрюли и грабли с обломанным черенком прямо под ней, Ди швырнула крупный осколок железа, кажется, то была часть оси для колеса повозки, в сторону худощавого седовласого типа. Тот увернулся, думая, что легко ушёл от броска, однако брошенный кусок закрутился по потрескавшейся выброшенной крышке, рухнул с грохотом вниз и приподнял грабли, так что изломленный черенок заехал деду Кельвуду прям промеж ног.

Старый разбойник взвыл, переходя в сиплый хрип, выронил кинжал, пав на колени, и потянулся обеими руками к месту ушиба, злобно уставившись на неё. Ди же пятилась назад в надежде, что всё случившееся немного задержит негодяев, вынужденных обходить седовласого и перешагивать труп своего шефа в луже крови.

Клим «уличный кот» громко присвистнул, и выход из подворотни перекрыли ещё двое в кожаных куртках и похожих шерстяных кепках паколях с козырьками. Один с короткими кудрями над узким лбом да с бородкой, что звали «имперкой» – эдаким овалом тёмной щетины и выразительной линией от нижней губы к курчавой растительности подбородка. Другой – просто черноусый, с хитрым прищуром и длинным орлиным носом. Самый высокий из всей банды да ещё и с длиннющей шпагой, вынутой сейчас из блестящих, покрытых рельефом витиеватого орнамента, ножен.

Та выглядела очень похожей на те, что были у стражников городских ворот. Возможно, он даже был одним из них, просто помимо службы народу и Его Величеству ещё и связался с плохой компанией, получая часть своих средств и разбоем. На его голове была узорчатая синяя треуголка, и вправду говорящая о том, что живёт этот господин в достатке. Либо он украл её у кого-то, в конце концов, перед Дианой была банда разбойников.

Тем не менее, имея четырех противников позади и всего двух вот этих «новеньких» перед ней, Ди, разумеется, понеслась на заявившуюся к ним на огонёк парочку. Длинная шпага легко останавливала все выпады её клинков, не позволяя подойти ни к кому из них. А вот тип с «имперкой» достал небольшую булаву, которой можно и череп раздробить, что крайне её пугало.

Сзади раздалось кряхтение седовласого, и Ди запрыгнула на бак, уворачиваясь от его удара. Он полетел вперёд, прямо на шпагу, но не напоролся – ту вовремя отвели в сторону, заметив несущееся тело. Сапогом она ещё раз лихо двинула Климу по лицу, а тот с яростью махал кинжалами, пытаясь попасть по её ногам. Приходилось прямо-таки перепрыгивать каждый замах.

Когда приблизился тип с булавой, она ударила по мусору возле себя, вызвав своеобразный сгусток пыли из разных обломков тому прямо в глаза. Оглядела весьма затемнённое пространство в поисках подручных средств и нашла серьёзно надломившийся кусок козырька крыши, опирающийся на несколько старых досок.

Когда на ящики и всякий хлам к неё начали забираться и Клим, и лысый тип с топором, она с помощью ног развернула валявшиеся у края деревяшки так, что едва туда ступил первый, как по принципу детский качелей-балансира в воздух был подброшен разный другой крупный мусор.

Сама она отскочила вбок, а вот им по головам попало всякими осколками битой керамики, обломками брусьев и прочим, что здесь считали уже более негодным в хозяйстве. Подпрыгнув на выступах с дома на дом, она попыталась задеть казавшиеся хлипкими доски вверху. План был такой, что те сломаются или хотя бы съедут со своего места, обрушив кусок крыши на головы её обидчиков. Вот только ничего не вышло. Осыпалась пыль между ними, они покачались, но были крепко придавлены и всё ещё держали должный вес, не потрескавшись и не прогнив в труху.

Пришлось приземляться на ноги и, не выпуская кинжалов, брать всё, что под руку вокруг попадётся. Чем-то кинуть в глаза негодяям, так, например, в ход пошёл подвернувшийся под руку облысевший и почти растрепавшийся веник, кем-то выброшенный, видать, с покупкой или сборкой своими руками нового. Девушка использовала его, чтобы со свистом хворостин заехать длинноносому шпажисту по лицу, оставляя там пару ярких полос. Кажется, повезло даже попасть по щурящимся глазам, так как тот с воплями отошёл, прикрывая их и поднося тыльную сторону ладони к лицу, чуть согнувшись.

Девушка не отступала. Ударила ему промеж ног, затем по лезвию шпаги, чтобы он рукой ударился о стену. Ещё раз уже по запястью, дабы выронил оружие, однако же по наплечнику её тут же стукнул короткостриженный тип с булавой, скрежетавший зубами.

На деле он целился по затылку, но на помощь снова пришёл барсук, промчавшись мимо других с дальнего конца, и хорошенько куснув того за ногу. Звериные зубы вонзились глубоко. Ударивший Ди мужчина громко закричал, едва не выронив своё оружие. А она, оправившись и обернувшись, резанула того по руке, чтобы уж точно обезвредить.

Плечо побаливало, словно туда заехали кулаком. Но если б не лёгкая броня, всё было бы куда хуже. Рядом с ней уже вовсю размахивал лезвиями Клим, не так далеко, у стены напротив наготове держал свой кинжал седовласый, где-то сзади них подходил бугай с так и не брошенным тесаком.

А оклемавшийся немного длинноносый тип в треуголке пинками прогонял барсука прочь от приятеля, так что зверьку пришлось разжать свою хватку. К удивлению для Ди, все внезапно отвлеклись на беготню серой тушки с полосатой морды. Тот, видимо, их достал уже своим внезапным появлением в неподходящие моменты, и они были намерены поскорее прирезать мешающую живность.

Получив пару секунд на спокойное дыхание и оценку ситуации, она тут же резанула Клима сзади по шее, а старика отпихнула ногой, не дав уколоть барсука в спину. Тот, кстати, не убегал прочь, а кусал теперь коренастого лысого, что ещё не пришёл в себя после ударов падающих вещиц по лицу. Ему неплохо досталось, несколько ушибов всерьёз кровоточили, и, быть может, даже был сломан нос.

А тут ещё икорную мышцу сквозь тканые прямые штаны раздирают четыре клыка небольшого ошалевшего зверя. Второй ногой он принялся отпихиваться, а укушенной тряс в воздухе, поднимая вместе с тушей барсука, словно был невероятно силён. Мясник уже поднимал свой тесак, дабы разрубить зверька, как недавно на глазах Ди рассекли стражника-поросёнка после колдовства юной гномки.

Защищая укравшую её деньги зверушку, она с яростью прыгнула на бугая, начиная вонзать свои кинжалы тому в мышцы груди, карабкаясь ввысь, как скалолаз по отвесному выступу, стремясь перерезать шею. А та была от неё на невероятно высоком расстоянии и невероятно мясистой.

Бугай пытался её с себя стрясти, а старик даже хотел вонзить лезвие девушке в спину, но промахнулся и глубоко проткнул живот своему подельнику. Несколько ударов лезвий Клима также нанесли две серьёзные раны мяснику и не раз задели Ди в области лопатки так, что она аж закричала.

На этот вопль откликнулся своими действиями и барсук, теперь ринувшись грызть ноги эльфу-крепышу, вот только тому эти клыки были словно комариные укусы. Зато, пока этот вооруженный тесаком мужчина пытался попросту растоптать несносного зверя, он закрутился так, что споткнулся о доски и ящики, рухнув на спину.

Тут-то Ди уже своего шанса не упустила. Перестав лелеять мысль о перерезании ещё одного горла, столь толстенного, что шея эльфа ей напомнила какой-то древесный ствол с прожилками вен, она проскользила с его фартука выше, на эту самую шею почти усевшись, и принялась вонзать свои клинки прямо тому в глаза.

Барсук шипел и рычал на тех, кто приближался к ней сзади. Бегущему Климу бросился под ноги, так что тот упал, воткнув кинжалы опять в живот валявшемуся мяснику. Седовласого просто отвлекал, а коренастого типа будто бы даже отпугивал, что мужик с топором и окровавленным лицом не очень-то уже и горел желанием продолжать участвовать в драке. Зато поспевали те двое с дальнего конца закоулка.

У мужчины в треуголке реально осталось несколько следов-полос на лице от хворостин, довольно же крепко Ди ему врезала. А тот, что с булавой, немного прихрамывал, но выглядел столь озлобленно, словно его единственным желанием было размозжить череп негодной полуэльфийке. И та его даже не видела, она была занята убийством мясника-эльфа, раз за разом пронзая тому лицо лезвиями двух кинжалов.

Сзади, как ураган, пронёсся кто-то ещё, мимо них, раня двумя широкими саблями в бок и носатого, и старика, отсекая Климу ногу ниже колена, а уж типа с булавой вообще обезглавив. В потоке зеленоватого вихря появился вооружённый гном.

Слегка смугловатый либо же загорелый на тёплом весеннем солнце, с выпирающим лбом и тёмной короткой стрижкой жёсткого прямого ворса. Весьма лопоухий, причём уши его, направленные в стороны, были остроконечны. Всё его телосложение говорило о том, что он из клана свирфов или, как себя они называли более полно, – свирфнеблинов. Низкорослых, довольно худощавых коротышек с большой головой и вот такими острыми ушами.

Обычно, правда, гномы этого рода носили густые бороды, а вот у этого вооружённого растительность была хоть и густая, но кроткая. Широкие прямые усы почти соединялись с чёрной бородкой, шедшей от уха до уха, густо переходя с подбородка плавно на шею, как у вопящего и оставленного без ноги Клима. А ещё небольшой островок щетины был овальным пятном чуть ниже губ. Окаймлённый как раз кольцом усов и основной бородой.

Он определённо владел магией, причём воздушной, позволявшей ему буквально порхать, как бабочка, и жалить, словно пчела. Движения его были быстры, нападение с двумя саблями напоминало эдакий танец. Почти не встречая сопротивления среди тщетной защиты участников банды, он калечил их от души, отсекая разные конечности, словно их вопли были музыкой для его громадных ушей.

Диана на уже не дрыгавшемся трупе эльфа и подошедший к ней барсук смотрели, как гном убивает их обидчиков одного за другим. Кельвуд был разрублен на несколько частей, одноногий Клим, чьё прозвище уже не имело никакого значения, исполосован и пронзён неоднократно. Коренастому насквозь пронзили шею оба лезвия, а вот господин в треуголке решил, глядя на всё это, удрать подобру-поздорову, благо стоял как раз крайним.

Однако же ускорение от ветряной магии позволило гному настичь и его, бесславно протыкая саблями в спину. О его одежду гном свои вынутые лезвия потом и вытер, победно стоя на его спине, словно отважный рыцарь на спине побеждённого чудища.