Иные

– Неужели? – засомневался что-то я в услышанном, – А ведь он жил в Лондоне, неподалёку.

– Что? Сам великий Уокер? Да вы, верно, путаете. Автор «Пророчеств Нахемы» никак не мог быть из Англии. Его американизированный слог, его заметки, упоминания таких мест, как Салем, Норфолк, Хейверилл, Амхерст, Кингспорт, Портсмут, Роанок, Аркхэм, Данвич, – не уставал он перечислять и вспоминать, казалось, он никогда не закончит, – Всё ведь американские города и названия, разве нет?

– Не верите, можем прогуляться до его квартиры, увидите в его компьютере вашу же переписку, – заверил я «библиотекаря».

– К нему домой? Это такое приглашение? Детектив, что, собственно, случилось? – заметно занервничал этот тип.

Я постарался говорить тише, теперь слова об убийстве могли и вправду вспугнуть покупателей, а мне о столь странном деле даже распространяться среди гражданских не очень-то и хотелось. В прессе до сих пор ничего не всплыло, значит, мои ребята репортёров к месту преступления пока не подпускали.

– Его…

Мою попытку рассказать Лоусону о трупе прервала мелодия телефонного звонка в виде военного марша «The Liberty Bell» Джона Филипа Сузы из заставки старого, но великолепного, комедийного шоу «Летающий цирк Монти Пайтона», нисколь не потерявшего актуальности и в наши дни. Эта композиция выставлена у меня для всех коллег по работе в полиции, так как там у нас вечно творится полнейший безумный «цирк», и сейчас мне, как показывал определитель с экрана, перезванивал Хэнк Маршалл со своего же рабочего оплачиваемого начальством номера.

Пришлось показать продавцу лавки трезвонящий мобильник и выйти на улицу, благо здесь было не шумно, чтобы поговорить. Не заставляя детектива Маршалла долго ждать, я нажал на зелёную клавишу и поднёс трубку к уху.

– Да, Хэнк, – отозвался я в телефон.

– Ты чего вчера хотел-то в девятом часу вечера? – раздалось оттуда узнаваемым голосом коллеги.

– Ой, слушай, ты, если в офисе, найди мне что-нибудь на Уокера из своего архива. Его досье уже у меня на столе. Ты помнишь такого? Он это… За женщинами следил, который. Шпионил, подглядывал, его ещё взяли у одной на квартире. Ты вёл дело, много лет назад, ну вспомни, Хэнк.

– Ты знаешь, сколько сталкеров через меня проходят, я их по фамилиям помнить должен, мать твою? Что стряслось-то? – негодовал на меня он.

– Труп мы нашли вчера, Хэнк. Труп, изуродованный, обезображенный, можешь зайти ко мне, там уже наверняка все отчёты о вскрытии принесли. По документам это Джуниор Найт что-то там Уокер. Имечко закачаешься. Да неужели не помнишь никого такого? Фетишист, пряди волос с украденных расчёсок собирал.

– Дэррил, у меня каждый, кого приводят, собирает пряди женских волос с расчесок. Имя, говоришь, странное? – переспрашивал он, шарясь, видимо, в картотеке.

– Да не странное. А большое. Чёрт его знает, почему, у него все родственники уже к праотцам отправились, мне даже допросить некого. Соседи с ним не общаются, друзья только из Интернета. Отшельник-колдун с интернет-магазином всякой сатанинской дряни! – объяснял я ему громким голосом.

– Ах, этот! Господи, Дэррил, ты не мог сразу сказать, что он и фетишист, и сатанист? – послышалось в трубке с громким вздохом, – Вот его дело и досье, Уокер Джуниор.

– Так я-то откуда знал, Хэнк, что этот его оккультизм уже был известен на то время. У него были приводы за ритуалы на кладбище, но ими уже старина Люк занимался. Я ему тоже вчера звонил, – объяснялся я.

– Айван Найт Уокер младший, – медленно произнёс Маршалл, – «Джуниор» это потому что его отца тоже звали Айван. Он, мол, старший, этот младший. Он не просто фетишистом был, он из вещей потерпевших себе мастерил там всякие штуковины. Косички заплетал из волос, вплетал туда монеты с прорезью и всё такое прочее. Ничего особо страшного не вытворял. Говоришь, труп нашёл? Убил кого или его труп что ль?

– Его, его, – кивал я, хотя этого жеста моей головы собеседник бы, понятное дело, никак не увидел, – Я, узнав, кто он такой, даже браться за дело расхотел, но вот допрашиваю возможных свидетелей, по городу езжу. Ты можешь всё, что на него есть принести в мой кабинет? Буду на месте, посмотрю, почитаю. Если не трудно, – попросил я детектива Маршалла.

– Окей, Дэррил, у меня тут беседы с потерпевшими и ещё всякая ерунда. Он мелочь, не стоит руки марать. Убили и убили, чёрт бы с ним, – бормотал коллега.

– Да ты бы видел, как именно убили! Тут дело интересное, а жертва, может, какого-нибудь прихвостня святых отцов на себя натравила или… даже не знаю пока, кто бы мог с человеком такое сотворить, – сообщал ему я.

– Ну, смотри. Работы у тебя хватает, лучше не лезь в это болото, – советовал детектив Маршалл.

– Ты уж там скинь, что по нему есть. Я и Люка Гибсона попрошу, может, чего вспомнит и расскажет. Его архив в участке же? – спросил я на всякий.

– Мне только в вещах старика Гибсона копаться не хватало, Дэррил, – недовольно отозвался Хэнк, хотя я его об этом даже и не просил.

Я же наблюдал, как из магазина выходят покупатели с приобретёнными товарами в небольших пакетах, а следом и хозяин магазина, перевернув табличку «открыто», запирая дверь на ключ и направляясь в мою сторону.

– Нет-нет, я в архив сам загляну, не парься. Ты за себя мне там скинь, что найдёшь. Может, что-то только текстом есть рассказать, черкни письмо на электронку. Что за Уокер такой, чем запомнился. Любую зацепку, кто мог бы ему желать зла. Адреса тех дамочек, за которыми он шпионил, и телефоны. Если, конечно, ещё актуально. Обычно такие съезжают на другое место жительства, сам знаешь, – быстро тараторил я в трубку, так как нужно было пообщаться с этим Лоусоном, куда это он вдруг намылился?

– Угу, посмотрю, что смогу сделать, – нехотя сказал мне Хэнк и повесил трубку.

Весьма вовремя, должен признать. Я же остался неподалёку от входной двери лавки «Товары для души» вместе с её владельцем, по-прежнему весьма заинтересованным поговорить об этом самом Уокере, которым он явно восхищается. Придётся сообщить ему неприятное известие о судьбе его кумира.

– Я взял перерыв, можем поговорить где-нибудь, – сообщил он мне, и мы прошагали немного по Митчелбрук-уэй и уселись на лавочках в тени двора возле Детского Центра «Harmony», здесь можно было спокойно провести время и поболтать.

– Думаю, место вполне подходящее, – прервал я воцарившееся молчание, – Так вы точно вживую никогда не увидели Уокера?

– Что вы, детектив. Если бы! Этот человек, если вообще человек, был прямо-таки не от мира сего! – с восхищением говорил мой собеседник.

– Странным был, это уж точно, – заметил я, – А не знаете ли тех, кто мог считать его не великим, как вы, а как раз наоборот? Кто-нибудь желал ему зла? Может он говорил вам в переписке о ком-то таком? Или хотя бы о своих планах, встречах?

– Мне бы хотелось всё-таки знать, что произошло, – прервал мой поток расспросов «библиотекарь».

– Ох, тело мы нашли вчера на кладбище под утро. Сторож вызвал полицию. Тело изуродовано до ужаса, не узнать. Только по документам еле-еле смогли выяснить, что это некий… Да как же его, боже ж мой, четыре имени и Уокер на конце. Да кто так называет ребёнка?! Что у него за родители! – меня аж трясло от гнева на собственную память, что я попросту не могу запомнить, как же зовут обескровленную жертву.

– Свои первые тексты он подписывал, как Иоан младший, поведал мне мистер Лоусон, грустно уставившись вниз на асфальт вокруг лавочек, – Знаете, «Айван» это ведь ещё и «Иоанн», – пояснял он мне, – Иоанн Богослов, знаете такого?

Я отрицательно покачал головой. Конечно же, я был знаком с Библией, читал её, но вот, кто есть кто, какое Евангелие от Матфея, какое от Иуды, какое от Иоанна – не имею ни малейшего понятия. Знаю лишь общие факты о распятии и двенадцати учениках, или сколько там их. Понтий Пилат, Голгофа, терновый венец, крест, воскрешение.

Никогда не был человеком верующим, да и воспитывался в семье, где научные знания приветствовались и уважались поболее религиозных догматов. Хотя заповеди типа «не укради» и «не убей» действительно хороши и должны по-прежнему быть основой для нашего законодательства.

– Откровения Иоанна Богослова, – сообщал мне мой собеседник, – Это там, где про Апокалипсис и Страшный Суд.

– Вот оно как, – только и мог произнести я в ответ без особой заинтересованности.

– А «Иоанн младший», он же «I.J», как подписаны некоторые его ранние тексты, рассказывал нам о дьяволах, демонических тварях, во всей красе описывал диковинных зверей и различные потусторонние сущности, именованные «Порождениями Азатота».

– Переписывал религию, трактовал на свой лад, понятно, – заключал я вслух над сказанным Лоусоном.

– Он просвещал людей, стирал границы, убирал неточности, нёс свет, словно сам Люцифер! – продолжал он воспевать те труды по мифологии.

– Тексты, значит. В Интернете? Издавал что-нибудь? – поинтересовался я.

– Что вы! Церковь никогда не позволит напечатать истинные откровения! Они внесут смуту, разобьют общее «стадо» послушных верующих! – уверял меня собеседник.

– Как грубо, – заметил я на эту его фразу, – Хорошо вот нас сейчас никто не слышит.

– Он написал большой труд «Пророчества Нахемы» и подписал его «Найт Уокер», – продолжал «библиотекарь», – Издать, естественно, было невозможно, но он рассылал экземпляры желающим за скромную плату, а сокращённую и неполную версию потом кусками публиковал на форумах и сайтах подходящей тематики.

– Ясно, – заключил я, представляя, что мне теперь предстоит прочесть немало аналогичной чепухи, что я лицезрел вчера из папки с уликами.

– Книга была невероятно популярной! В своих кругах… – добавил он, потупив взор, – Она встала в один ряд с «Тайной Червя», «Книгой Еноха», «Трактатом о Гулях», «Некрономиконом» и другими культовыми работами настоящих мастеров! Сколько там содержалось информации, молитв, ритуалов!

– И, что, прям хорошо раскупалась? Стала интернет-бестселлером? – не мог я поверить в подобный успех даже в узкой среде безбожников оккультистов.

– Стала хитом и откровением, она сцепляла веру многих политеистов в… – продолжал «библиотекарь».