Когда сбываются мечты

«Мам, привет! Это я. Я сегодня в ночь вылетаю».

«Куда?», – удивилась Валентина.

«Как куда? К тебе. Домой».

«Зачем? Ой, прости дуру, не зачем, а надолго? В отпуск?»

«На совсем. Я уволился. Ты же хотела, чтобы я уволился. Вот, пожалуйста. Лечу домой. Утром буду в Москве. К вечеру жди. Только не вздумай заморачиваться. Все привезу с собой. Слышишь? Никаких приготовлений! Все. До встречи! Скоро увидимся», – сын повесил трубку.

Валентина засуетилась по комнате. Слава Богу, судя по голосу, сын не обижается на нее. И, надо же! едет домой. На совсем!

«Мурка, радость-то какая! Димка возвращается! Надо пироги поставить. Он с капустой любит», – весело защебетала Валя.

В отличие от младших братьев, Дмитрий никогда не приезжал к матери с пустыми рукам. Конечно, он всегда привозил с собой огромное количество всяких вкусностей: треску, пикшу, семгу, копченого палтуса, красную икру и даже краба – все то без чего не может приехать мурманский рыбак. Но он вез и колбасу и сладости и, вообще, много всего, в том числе и подарки для всех родственников, включая детей.

Но, как ни странно, любимым Димкиным лакомством были Валины пироги с капустой. Когда он их ел, то закатывал глаза к потолку и обязательно повторял: «М-м-м, ум отъесть можно!» Это тебе не Танька с ее вечной диетой. Валя каждый приезд в обязательном порядке пекла для сына пироги. И этот раз не стал исключением.

Димка приехал на следующий день часов в семь. Высоченный, уставший, но с улыбкой во весь рот. Он поднял Валентину на руки и закружил прямо на улице. Женщина тихонько пищала:

«Димка, что ты! Поставь! Что я тебе девушка что ли?»

«Конечно девушка, кто же еще? Такая молодая и красивая», – И поставив на землю, он крепко обнял мать и серьезно сказал, – «Мам, я так соскучился, сил нет».

Валя заплакала. Она никак не могла успокоиться, и пока Димка таскал в дом бесконечные сумки, беспрестанно вытирала глаза прямо руками.

Мурка вышла в коридор и с интересом наблюдала за происходящим. Обычно, когда приезжали дети, кошка старалась спрятаться и не показываться им на глаза. Она не любила шум и суету. Когда мужчина закончил разбирать сумки и пошел в ванную, Мурка отправилась за ним и начала тереться о его ноги. Димка ей явно нравился.

Тем временем Валентина накрыла на стол. Домашние соленья: огурчики, грибочки, помидорчики, горячая картошечка с курицей, а в центре пироги с капустой.

«Красотища-то какая! Ум можно отъесть! Мам, я же просил не заморачиваться».

«Ничего, сын приехал, не грех и заморочиться. Садись быстрей за стол. Что пить будешь? У меня коньяка и виски нет. Только водка».

«Мам, что-то крепкого не хочется. Давай твою наливочку. Вишневую», – сказал Димка, присаживаясь на стул. Не успел Димка сесть, Мурка тут же запрыгнула ему на колени и свернулась клубочком, – «Вот молодец! Какая ты ласковая. Давай знакомиться, меня Дмитрий зовут»

Мурка, как всегда, ответила: «Мяу».

«Понравился ты ей. Она ни к кому кроме меня с Владом на руки не идет. Да и то только когда сама захочет. Ее Татьяна как-то раз попробовала подвинуть, так Мурка Таньку за палец тяпнула».

«Наш человек! Знает с кем дружить, а от кого лучше подальше держаться», – засмеялся мужчина и, погладив кошку, приступил к поглощению пирожков. Валентине нравилось кормить Димку, он всегда так вкусно и так смачно ел, что было интересно и весело наблюдать за ним. Он закатывал газа к потолку и обязательно говорил: «М-м-м, блаженство! Мам, ты просто кудесница! Не могу удержаться, съем еще один пирожок». В такие минуты женщина всегда вспоминала Татьяну и ее недовольное лицо, когда она видела пироги на столе.

Димка увлеченно рассказал о том, как его не хотели отпускать с работы, но он был настойчив, как добирался до дома, какой интересный таксист ему попался, как отличается эта погода от погоды в Мурманске, но ни слова о главном.

Валентине ужасно не хотелось заводить неприятный разговор, но она понимала, что без него не обойтись, и начать его должна именно она.

Выпив еще по стопочке, и, собравшись с духом, Валя сказала:

«Дим, ты получил мое письмо?»

«Получил», – ответил сын.

«Сильно злишься на меня?»

«Почему я должен злиться, не понимаю. Мам, я тебя очень сильно люблю и принимаю любое твое решение, если ты так поступила, значит, так было нужно. Значит, ты не могла иначе. А насчет отца, я имею в виду Семена, Бог ему судья. Я на него тоже не обижаюсь. Я всегда подозревал, что его нелюбовь ко мне не просто так. Знаешь, самое глупое и неблагодарное занятие обижаться на судьбу и искать виновных в своих неудачах. Моя жизнь сложилась так, как сложилась. Я ни о чем не жалею. И Семен был прав, когда хотел из меня настоящего мужика сделать. Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы я в институт поступил. Работал бы сейчас учителем в школе, получал бы три копейки и считал бы себя самым несчастным человеком на свете. Ни семью как следует прокормить, ни мир посмотреть. Я в своей жизни уже столько всего видел, дай Бог каждому. Успокоил свою мятежную душу. Смерти не раз прямо в глаза смотрел. Друзей хоронил. Мне экстрима и романтики в жизни хватило. Семью хочу, детей, с тобой рядом жить хочу. Ты даже представить себе не можешь, какое это счастье, когда есть, кому сказать «мама».

Валентина заплакала. Димка обнял ее за плечи и, гладя по голове, сказал:

«Не плачь, мам, все будет хорошо. Я больше никуда от тебя не уеду», – а мотом, чуть помолчав, осторожно добавил, – «Мама, я звонил ему».

«Кому?», – Валентина, вытирая слезы, уставилась на сына.

«Отцу. Настоящему. Сергею».

«Как?», – Валино сердце предательски застучало в груди с утроенной силой.

«После того как прочитал твое письмо, я сразу нашел передачу в интернете. Два дня ходил сам не свой. Не знал, как поступить. Сначала хотел тебе позвонить, но поскольку ты рассказала мне все это в письме, а не по телефону, понял, что лучше пока тебя не трогать. Потом решил, что нужно звонить на передачу. Позвонил. Объяснил все. Они сказали, что так как я не Валентина, нужно сначала спросить разрешения у Сергея, можно ли дать мне его контакты. Через три дня снова позвонили и продиктовали телефон».

Сергей замолчал. Валя не приставала, дала возможность собраться с мыслями.

«Мам, я так на него похож! Это просто что-то нереальное. Одно лицо!»

«Я знаю. Поэтому Семен и злился».

«Да, Бог и ним, с Семеном. Это были его проблемы. Мам, а ты его очень любила? Я отца имею в виду. Сергея».

«Очень».

«А почему тогда не поехала с ним? Испугалась? Не хотела родителей оставлять? Не верила, что все может получиться?»

«Нет, я бы с ним хоть на край Света пошла, просто за неделю до отъезда поняла, что беременна».

«И что? Отец бы был против?»

«Нет, что ты. Я думаю, он бы очень обрадовался. Просто я не могла так с ним поступить. Все рассказать – значило поставить крест на мечте. А Италия для него была самой настоящей мечтой. Даже не мечтой, а смыслом всей его жизни. Я не имела права у него это отобрать. Когда-то в молодости я читала в журнале заметку про лебедей, которых держали в пруду ради красоты, и чтобы они не улетали, им подрезали крылья. В журнале была фотография этих птиц. Я на всю жизнь запомнила глаза одного лебедя. Настоящие человеческие глаза, полные тоски и тревоги! Именно тогда я поняла: свободолюбивые птицы не могут жить в неволе! В отношениях с твоим отцом я не смогла взять на себя такую ответственность. Не смогла подрезать ему крылья».

Димка и Валентина помолчали. Они думали об одном и том же. Валя снова заплакала.

«Ну, а сейчас-то чего?», – удивился Димка.

«А то, что, как ни крути, а получается, что я все равно перед всеми виновата. И перед тобой, и перед Сергеем. Никто не вправе вмешиваться в жизнь другого человека и решать что-то за него. Это я теперь понимаю, что каждый из нас сам должен сделать свой выбор. А в молодости мне казалось, что я знаю, как для всех лучше будет», – и вдруг неожиданно для обоих спросила, – «У него еще дети есть?»

«Нет. У Бьянки есть дочь от первого брака. Ей лет тридцать, что ли? Живет отдельно. Отец всегда очень хотел детей, но у Бьянки оказались какие-то проблемы со здоровьем, и она больше не смогла родить. Отец говорит, что когда ему сказали, что с ним хочет поговорить его сын от Валентины, он ни минуты не сомневался, что так оно и есть. Когда я позвонил по видеосвязи, он несколько минут даже говорить ничего не мог. Просто гладил экран рукой и плохо сдерживал слезы. Представляешь, мам? Я уверен, он до сих пор тебя любит».

«Какие глупости, Димка. Какая любовь в нашем-то возрасте?»

«Любовь бывает в каждом возрасте. Просто она разная».

«Это кто тебе такое сказал?»