Безмолвные призраки Хионы

– Да все – и отдых этот, и то, что ты в Орифию не приехала… Вот я и подумал, что тебе, может, нужна помощь!

– Ты делаешь странные выводы. Я начала вести себя как взрослый человек. Как видишь, все мои решения принесли только пользу.

Элия ожидал, что этот разговор пойдет не совсем так, и даже растерялся:

– Ну, да… Я… Я слышал, что на станции есть заболевшие, даже видел парочку кашляющих. Жуткая штука! Вы уже разобрались, что происходит?

– Не в чем тут разбираться. Это обычная простуда, ледняк, как называют ее некоторые, или же снежный кашель. Нормальное явление после сильной бури или дальней охоты.

– Не похоже это на обычную простуду…

– У меня есть отчет медиков, могу предоставить тебе копию, чтобы ты успокоился. На станции все хорошо. Если не веришь мне, можешь запросить официальную проверку. Ничего нового она не покажет.

– Да верю я… Конечно, верю.

Верить как раз не получалось, он просто не мог больше спорить. Мирари вела себя так, как надо – как и подобает при ее должности. Она говорила с ним вежливо и доброжелательно, объясняла ему элементарные вещи, как маленькому ребенку. Разговор этот наверняка записывался, в кабинетах руководства всегда стояла прослушка. Если бы Элия вздумал жаловаться, ему не в чем было бы упрекнуть управляющую, все доказательства оставались на ее стороне.

Вот только это была не Мирари, не та, к которой он привык. Нельзя сказать, что они стали друзьями, однако Элия успел неплохо изучить всех управляющих станций. Мирари была отличным профессионалом, но смирением она никогда не отличалась. Каждый раз, когда он задавал ей дурацкие – по ее мнению – вопросы, ворчать она начинала уже на второй секунде разговора. Или орать. Или доказывать ему, что сложно найти на Хионе создание глупее.

Теперь же она улыбалась ему и оставалась очень милой, а Элия не мог избавиться от ощущения, что говорит с пусть и улучшенной, но копией. Такой, которая понравилась бы его отцу, потому что Мауро ДиНаталь всех хотел бы сделать идеальными. И в этом, кстати, новая Мирари была похожа на нового Мартина Видала. Его тоже больше не видели в барах, он все свое время посвящал работе.

Показатели станции улучшились, сотрудники, похоже, были счастливы, и один только Элия не находил покоя. Чем больше он поглядывал по сторонам, тем меньше ему нравилось то, что он видел.

Нет, заболевших на станции Нот было очень мало, да и они быстро выздоравливали. Не было совершенно никаких причин вызывать медиков из города. Только вот выздоровевшие становились какими-то слишком… положительными, что ли. Элии сложно было подобрать правильное слово, потому что при любой попытке описать это состояние казалось, будто болезнь сделала их лучше, а в это он верить не собирался.

Он поймал себя на мысли, что уже рассматривает происходящее как единую болезнь – и заметные симптомы, и последующие психические изменения. При этом заражались на станции не одновременно, но и процесс не останавливался. Началось все во время бури, хотя в этом Элия не был до конца уверен.

Ему оставалось найти нечто общее, объединившее время изоляции и следующие дни. То, что использовали все. То, что в потенциале могло вызвать болезнь. После долгих размышлений вариант у Элии остался только один: сурнджи.

Как раз перед бурей группа Мартина Видала притащила на станцию большую партию этой дряни. Настолько большую, что некоторые сурнджи плавали в резервуаре до сих пор, а новых уловов давно уже не было. Получается, те, что остались… это те же сурнджи, которые были здесь во время бури!

Ему нужно было исследовать их. Элия прекрасно понимал, что вариант подходит по всем пунктам. Сурнджи выловили на дальних территориях, там, где раньше не охотились. Что, если в них была какая-то неведомая зараза? Только его отец верил, что Хиона изучена и покорена. Элия давно уже в этом сомневался.

Он как раз направился на продовольственный склад и выловил из резервуара первого попавшегося сурнджи, когда за спиной у него прозвучал знакомый голос:

– Что ты делаешь?

Элия понимал, что не должен нервничать. Он, зоолог, имел полное право здесь находиться и должен был вести себя уверенно. А он все равно вздрогнул так сильно, что невольно толкнул мобильный аквариум, расплескав воду себе под ноги.

Обернувшись, он увидел Мартина Видала. Заместитель управляющей невозмутимо наблюдал за ним, скрестив руки на груди. Вроде как ни в чем не обвинял, просто спрашивал, однако от его взгляда Элии все равно становилось не по себе.

– А на что это похоже? – нервно улыбнулся он. – Беру сурнджи на исследование.

– Это я вижу. Зачем?

Придумать что-нибудь правдоподобное у Элии в таком состоянии все равно не получилось бы, поэтому он решил сделать ставку на правду.

– Проверить хочу, насколько они безопасны. Я заметил, что и на станциях, и в городе у многих появились одинаковые симптомы. Возможно, это связано с питанием?

– Вряд ли. В колонии питаются сурнджи со времен ее основания.

– Но это ведь улов издалека… Вдруг это какой-то новый подвид? На который у людей аллергия? Или они чем-то заражены?

– Мы их всех проверяем перед тем, как употребить в пищу. За безопасностью на станции Нот всегда следили очень внимательно.

– Я знаю, но это ведь старые протоколы… Вот поэтому я провожу не проверку, а исследование.

– Ты выбрал очень неудачный момент. Посмотри, сурнджи в резервуаре осталось немного. Ты можешь подождать до возвращения охотников с новым уловом?

– Я бы хотел проверить старый улов, который ели здесь и в городе.

Все это время Мартин говорил с ним спокойно, с неизменной улыбкой. И все же Элия вдруг подумал: если придется прорываться на свободу с боем, справится ли он? Они с Мартином примерно одного роста и веса, оба неплохо подготовлены, и все же… Было во взгляде Мартина что-то такое, что подсказывало: не справится. Если главный охотник станции Нот захочет, не будет ни исследования, ни самого Элии.

Тот Мартин, с которым они были знакомы много лет, никогда не стал бы для него угрозой. Однако этот, новый, был способен на что угодно.

Молчание затянулось – как показалось Элии, на целую вечность. Тяжелое молчание, ощутимое, почти как Безмолвие. Оно могло закончиться чем угодно – например, криком, призывающим охрану.

Но вместо этого Мартин лишь улыбнулся чуть шире:

– Хорошо, забирай. Думаю, протянем и без этого сурнджи, считай, что мы им тебя угостили.

Испытывать судьбу Элия не собирался, он мрачно поблагодарил охотника и поспешил увезти аквариум.

На следующие два дня он заперся в лаборатории, хотя совсем недавно он и предположить не мог, что ему доведется тратить столько времени на нечто столь примитивное, как сурнджи. Первый осмотр показал, что существо не выглядело ни больным, ни хоть сколько-то отличающимся от остальных сурнджи, которых в колонии ели десятилетиями. Рентген и последующее вскрытие тоже не дали ответов.

Элия не ожидал, что так будет. Он был уверен: стоит ему заглянуть внутрь этого существа, и правда наконец-то раскроется. Но нет, он будто снова вернулся в институт, где проводил первые вскрытия под надзором профессора. Сурнджи, оказавшийся перед ним сейчас, был таким типичным, что впору фотографировать для учебника.

Сдаваться Элия отказывался. Он провел полный анализ крови и образцов мышц, органов и даже шкуры существа. Если это болезнь, сурнджи может оказаться просто носителем, которому она не вредит, а вот для людей она опасна. Элия не ожидал, что распознает эту болезнь – как вирус или паразита. Но любую странность он готов был трактовать как угрозу.

Вот только странностей не было. Сурнджи в колонии изучали дольше, чем других созданий Хионы. По ним давно уже были заданы нормы, и сейчас компьютер невозмутимо показывал, что нормы эти соблюдены. Кровь чиста. В шкуре нет ни единого паразита. Мясо пригодно для питания. Мартин не обманул его, этот улов наверняка легко прошел проверку. Да так и должно быть: сурнджи ведь тестируют и на станции, и в городе, минимум дважды.

Получается, в болезни, поразившей людей, виновато не питание… А что тогда? Иного общего знаменателя просто нет!

Когда Элия наконец покинул лабораторию, измотанный и обозленный, никто не стал его упрекать. И все равно ему казалось, что и Мартин, и Мирари, и другие переболевшие бросают в его сторону многозначительный взгляды, посмеиваются над ним… Они-то понимают, что скрытая истина действительно существует. Они просто верят, что Элия слишком глуп, чтобы разобраться в ней.

Но это они напрасно – не на того напали! Элия сделал вид, что смущен, извинился перед всеми, кто только попался на его пути. Он пробыл на станции Нот еще день – ему и правда требовался отдых, да и хотелось подтвердить, что он больше ничего не ищет. А потом он собрал свои вещи и направился на станцию Эвр.

Потому что там тоже были зарегистрированы случаи странной болезни, которую признали сильной простудой. И сурнджи там тоже ели – правда, тех, которых поймали сами. Но результат-то один! Несколько дней Элия просто наблюдал за местными и убедился, что история повторяется. Сначала начинались симптомы, потом зараженный на некоторое время пропадал, а возвращался здоровым, невозмутимым, но… другим.

– Почему ты уверен, что другим? – поинтересовался Гектор. – Ты что, так хорошо знаешь охотников со станции Эвр?

Гектор Риверо был единственным, с кем Элия решился поделиться своими подозрениями. Остальные ему никогда бы не поверили, и даже Гектор, которого уже много лет звали психом, смотрел на него с удивлением.

С ним Элия связался через видеоканал, благо бесснежная погода это позволяла. Он пока не готов был покинуть станцию Эвр.

– Именно этих охотников я не знаю, зато знаю, какие они обычно. Грубоватые, хамоватые, с плоскими шуточками – да на всех станциях так! А эти не такие. Они всегда говорят ровно, интонаций толком нет, улыбаются как-то заученно…

– По-моему, ты переутомился.