10000 желаний

А теперь они рыдают, но все напоказ, и украдкой пишут что-то в социальные сети. Они даже не подозревают, что творилось с ним эти пять лет… Гримеры постарались на славу, и в гробу он выглядит здоровее, чем при жизни. В этом чувствуется горькая ирония, но Карине пока не по силам ее оценить.

Она стала единственной, кто не произнес речь, не выступил перед толпой с микрофоном. Хотя, пожалуй, только она и имела на это право. Но если остальные скорбящие умели играть на публику, то она – нет. В горле стоял комок, не позволявший голосу звучать в полную силу, а слова никак не желали сплетаться в предложения. Ее оставили в покое, позволив просто стоять в стороне и смотреть на дождь, на траву, на могилу и на гроб…

– Прощай, дружище, – сказал Максим. Его Карина еще могла как-то выделить среди одинаковых лиц. – Я не верю ни в какую загробную жизнь, но… Если она все-таки есть, надеюсь, ты счастлив там.

Хотелось плакать, но слез почему-то не было. Карина даже слышала, как некоторые гости удивлялись ее спокойствию, осуждали ее. Она понятия не имела, как выглядит со стороны, ей было не до того.

Душа, онемевшая от боли, проснулась, лишь когда работники кладбища закрыли крышку гроба. Карине хотелось рвануться вперед, остановить их, сказать, что он не умер на самом деле, что он спит и вот-вот проснется… Она остановила себя.

Умер, конечно, умер. Теперь уж действительно отмучился. И она вместе с ним.

Она не помнила, что произошло потом, все было как в тумане. Карине казалось, что ее подхватил горный поток и несет куда-то, тащит вдаль, а сил сопротивляться просто нет… Да и не хотелось ей сопротивляться. Ей было все равно, что будет дальше, и разрастающееся онемение пугало ее.

В следующий раз она опомнилась, когда все закончилось. Гости разъехались, над кладбищем сгущались сумерки, а она стояла у ворот рядом с Максимом.

– Давай отвезу тебя домой, – предложил он.

– Нет, спасибо… – растерянно отозвалась Карина.

– Тебе лучше не быть сейчас одной.

– Я уже побыла сегодня в компании. Ничего от этого не изменилось.

– Все равно, я беспокоюсь за тебя, – настаивал Максим. – Куда ты сейчас одна пойдешь? На автобус, что ли?

– Не переживай, – невесело усмехнулась она. – Даже я себе настолько не доверяю. Я такси вызвала.

– Ты умудрилась кому-то позвонить в таком состоянии?

– Если бы… Приложение помогло. – Карина показала ему свой телефон. – Мой адрес туда уже вбит, так что я точно ничего не напутала, оплату снимут с карточки. Видишь, от меня уже ничего не зависит. Со мной все будет в порядке, я почти в норме!

– Ну, смотри… Я позвоню завтра.

– Конечно.

Максим слишком умен, чтобы поверить ей. Однако он не настолько близок с ней, чтобы и дальше изображать заботу. Бросив на нее очередной сочувствующий взгляд, он все же уехал, оставив ее возле кладбища одну.

За спиной у нее была окруженная цветами могила, хранившая теперь ее прошлое. Перед собой Карина видела лишь лес, поля и дорогу, за которыми ожидало ее будущее. Но теперь, когда она наконец подошла к нему после стольких лет ожидания, оказалось, что делать этот шаг не так уж радостно.

К счастью, ее одиночество долго не продлилось, и темнота не успела застать ее возле кладбища. К воротам наконец подъехала черная иномарка с указанным в приложении номером. Карина, не говоря ни слова, села на заднее сидение. Водитель и так знал, куда ее везти.

Ей проще было делать вид, что она одна в машине… одна на всем свете, если уж на то пошло. Пора привыкать к новой реальности. Однако водитель не дал ей такой возможности, он заговорил с ней сам:

– Нечасто приходится людей из таких мест забирать… Я не буду спрашивать, все ли у вас в порядке, вижу, что нет. Могу я узнать, кого вы потеряли?

Карина пока даже не знала, кто везет ее домой, с момента прибытия машины она ни разу не взглянула на водителя. Только сейчас по голосу поняла, что это молодой мужчина. Она вполне могла бы не отвечать ему, и чувствовалось, что тогда он замолчит, не станет больше тревожить ее.

Вот только она не была уверена, что ей нужно молчать. Боль и отчаяние нарастали в ней ледяной стеной, и казалось – еще чуть-чуть, и они разорвут ее изнутри. Карина не хотела хранить это в себе, у нее просто не получалось говорить ни с кем из близких.

Но здесь – не близкий. Водитель не знал покойного, да и ее не знает. Они увидятся лишь раз в жизни, а потом забудут друг о друге навсегда. Именно из-за этого он вдруг показался Карине идеальным собеседником для такого дня.

– Брата, – коротко ответила она. Слово резануло ее, как бритва.

– Очень жаль. Старше вас был?

– Да, но не настолько, чтобы умереть от старости.

– Да я вижу, что вы молодая совсем, – вздохнул водитель. – На сколько бы он ни был вас старше, все равно это не старость…

– На девять лет, – прервала его Карина.

Прозвучало резко, однако водитель не стал обижаться, словно он тонко чувствовал, в каком она сейчас состоянии. Хотя тут она, пожалуй, приписала ему лишнего – не следовало ожидать такой проницательности от водителя такси.

– Как вышло, что вы одна сейчас? – спросил он. – В такие дни одной быть не надо… Лучше с семьей.

– Он и был моей семьей. У меня, кроме него, никого нет… А теперь и его нет.

Это было ясно с самого начала, с того момента, когда она зашла к нему в спальню и обнаружила, что он больше не дышит. Но лишь теперь, когда Карина произнесла это вслух, реальность ударила ее в полную силу.

У нее ведь и правда никого нет! Их родители умерли, а всех друзей она растеряла за эти пять лет. Потому что это не такие уж были и друзья, как оказалось… Если нужно сходить на вечеринку – они всегда готовы. А когда ее жизнь стала не такой праздничной, когда ей понадобилась помощь, они надолго не задержались.

Но дело даже не в одиночестве – она привыкла справляться со всем сама. Проблема была скорее в том, что у Карины просто не было сил. Она чувствовала себя пустой, выжженной изнутри старухой в двадцать восемь лет… Вернуться на кладбище и умереть казалось проще, чем поднять голову и жить дальше.

– Я уже видел таких людей, – отметил водитель.

– Каких?

– Как вы. Не знаю, как это описать… Вас как будто тоже смерть задела. Поправьте, если ошибаюсь, но… вы ведь ухаживали за своим братом перед его смертью, не так ли? Вы одна?

И снова он лез не в свое дело. Однако Карина не могла не ответить ему – потому что он попал в точку.

– Да. Пять лет…

– Ох… тяжело, должно быть!

– Тяжело даже не это… Он все у меня отнял, вот что тяжело! Теперь он умер, он в покое, а я… понятия не имею, как быть дальше.

– Знаете, нам ведь еще долго ехать, – указал водитель. – Час, не меньше… Если вам хочется поговорить об этом, я умею слушать.

Ей не хотелось говорить, но она не смогла промолчать. Этот незнакомец, в отличие от друзей ее брата, не стал бы осуждать ее, и только ему она могла открыть правду.

Проблемы с братом у нее начались не из-за той травмы… Да они всегда у нее были! И вовсе не из-за разницы в возрасте – девять лет все-таки немного. Карину раздражала абсолютная, слепая любовь родителей к старшему сыну. Что бы он ни делал, он всегда был лучшим. А она… она будто бы родилась случайно и сразу затерялась в его сиянии.

Он и правда был хорош, этого не отнимешь. Таких гениями называют. Он раньше срока окончил школу, играючи получил дипломы двух престижных университетов – хотя для него это были пустые бумажки. Даже его преподаватели признавали, что ему обычно требовалось не больше года, чтобы превзойти их.

От человека такого ума, пожалуй, стоило бы ожидать некого скрытого благородства, самых высоких моральных принципов по умолчанию. Однако ее брат не любил быть предсказуемым… Его волновал только он сам. Он не тратил времени на ложную скромность и наслаждался своей гениальностью. Ему нужно было, чтобы ему постоянно рукоплескали, хвалили его, вешали его портрет в золотую рамку. Родители и так занимались этим всю жизнь, однако их ему было мало. Он ушел – и скоро стал появляться на обложках деловых журналов чаще, чем дома. Своего он добиться умел.

– Он стал работать на компанию по созданию компьютерных приложений, – пояснила Карина. – Мог бы и свою открыть, но это требовало бы скучной работы – возни с документами, поиска клиентов. Не в его стиле. Ему нужен был вызов, создание чего-то нового, интересного ему.