Близкая Земля

– Как спецкорпус вообще согласился на это? – удивилась телепатка. – Почему именно мы? Есть ведь команды посильнее!

– Ты думаешь?

Прежде, чем продолжить, Вернон окинул ее долгим взглядом, будто прикидывая, какое место она занимает в его плане. Место оказалось достаточно важным, и он повернулся к Тимандре и Малук-Ахау.

– Погуляйте где-нибудь, – велел Первый.

Итальтика подчинился без вопросов и возражений. Альда чувствовала, как сильно он устал, он и двигался-то с трудом! Судя по всему, сюда он прибыл, как только смог подняться на ноги. Однако никаких поблажек Малук-Ахау себе не позволял, он слишком хорошо помнил, какую цену заплатили его соплеменники за это послание.

В таком состоянии он не осмелился бы спорить с Юм-Каах-Вукубу, так что его смирение стало предсказуемым. А вот то, что так же легко подчинилась Тимандра, удивляло. Альда не могла сказать, что уже полностью разобралась в отношениях этих двоих, но многое она понимала.

Тимандра Кресс была чуть ли не единственным человеком в мире, который общался с Верноном на равных. Она не заискивала перед ним – и не боялась. Но теперь она выполнила приказ так же безропотно, как Малук-Ахау, и это тоже наводило на определенные размышления.

Когда они с Верноном остались наедине, Альда подошла к бару и наполнила стакан водой с серебром.

– Выбор напитка не одобряю, но то, что ты перестала мямлить и спрашивать разрешение, – шаг в нужную сторону, – усмехнулся Вернон. – Учись вести себя правильно. Но вернемся к твоей команде. Она мне интересна так же, как ты.

– Это я уже поняла. Почему?

– Никто не измеряет боевой потенциал команды как таковой – это просто невозможно, слишком много переменных. Поэтому нельзя сказать, какая команда сильнейшая, какая слабейшая. Но уже очевидно, причем не только мне, что в «Северной короне» сложилась уникальная ситуация.

– Что в ней такого уникального?

– Моя дочь – и дочь самой Делии Этерион.

– Да, с той дочерью я тоже знакома, – буркнула Альда.

– Не умничай, слушай дальше. У твоего капитана номер хоть и посредственный, а потенциал явно недооценен. Я это знаю, я просматривал ее сознание. С вами работает номер 2 хилеров, пусть и временно. Ну и главное, у вас лидер Легиона. Такой команды на моей памяти еще не было.

– У нас не лидер Легиона, а номер 7.

Вернон бросил на нее очередной насмешливый взгляд, который Альда без труда выдержала. В себе она могла сомневаться, в Триане – нет, и от этого становилось легче.

– Ты ведь в это не веришь, – заметил Первый.

– Это факт. Он не нуждается в моей вере.

– Да неужели? Будем и дальше делать вид, что эксперимента с Тео попросту не было?

Вот такого Альда точно не ожидала. Она не сомневалась в том, что Первый бесцеремонно обыскивает память всех, до кого дотянется. Но легионер должен был стать исключением – не из уважения, разумеется, просто сознание легионеров действительно было специфическим, да и определенными способностями к телепатии они обладали. Если бы кто-то из них почувствовал вмешательство Вернона, нарваться на неприятности мог даже номер 1.

Поэтому он и выгнал Тимандру и итальтика – не хотел обсуждать при них явное нарушение…

– Ты думаешь не о том, – объявил Вернон.

– Есть хоть один момент, когда вы не контролируете мои мысли?

– Нет – и не будет, пока ты не научишься ставить полноценную защиту. Приватность мыслей – привилегия, которую нужно заслужить. Но вернемся к твоему легионеру: в его память я как раз не лез, и даже твоя память о нем мне мало что дала. Про эксперимент с братьями Триан я знал задолго до встречи с тобой.

Он не обязан был говорить – и она опасалась, что не скажет. Просто из вредности, чтобы преподать очередной дурацкий урок. Но Вернон умел отличать наносное от по-настоящему важного, он молчать не стал.

– Я понимаю, что ты уже пометила для себя Легион как представительство сил зла. После суда твое восприятие подкорректировалось, но до конца не изменилось. Однако правда заключается в том, что там работают очень разные люди с разным уровнем морали и разными принципами. Одни из них одобрили эксперимент по созданию идеального легионера. Другие были против с самого начала и, когда ситуация обернулась предсказуемой катастрофой, прибегли к моим услугам. Легион готов был заплатить любую цену, которую я назначу, если бы я смог восстановить разум и личность Теодора Триана.

– Но ты не смог?

Ответ был очевиден, и Альда сама не знала, зачем задала вопрос. Просто так получилось, слова сами сорвались с губ. Сейчас Вернон, пожалуй, имел полное право снова посмеяться над ней или разозлиться за обращение на «ты», а он не стал. Понял, должно быть, что она чувствовала в этот момент.

– Нет, я не смог. Это не значит, что я не пытался. Но и я не всесилен… Нечего там восстанавливать. Тео как личности просто не существует, мозг полностью разрушен, там уникальная ситуация… А впрочем, не важно. Тебе нужно знать лишь то, что эксперимент мне известен. Как и то, что Триан сдерживает свои способности уже много лет. Но это не делает его слабее, и если на Итойе потребуется защитить тебя, он это сделает. И все же мне бы хотелось, чтобы ты была способна позаботиться о себе сама. Похоже, все-таки придется потратить на тебя время… Предупреди свою команду, что вернешься не раньше завтрашнего дня. Посмотрим, что получится из тебя слепить.

* * *

Кошмар возвращался снова и снова. Он охотился за ней, как хищный зверь. Он приходил не каждую ночь – иначе стало бы легче, ведь привычное перестает быть страшным. Но кошмар будто знал об этом, он мог оставить ее в покое на долгие дни, а потом снова вернуться в ее жизнь. И она даже порой понимала, что спит, а легче не становилось…

Потому что ей все равно было больно. Она лежала на столе, не в силах пошевелиться, и с ужасом наблюдала, как с ее тела исчезает кожа. Не сгорает разом, как это случилось в реальности, а растворяется по чуть-чуть. С кровью, с болью, с густыми алыми потоками, стекающими со стола… И хочется закричать, да не получится: челюсти свело, пошевелиться она не может, только чувствовать, все чувствовать…

После кожи растворялись кости. Этого с ней никогда не происходило, но у кошмара свои правила. Она чувствовала, как из ее тела исчезает опора и сила, и всё, и нет ее. Есть только бесформенная груда мышц и органов, воющая, исходящая слезами и вибрирующим где-то внутри криком. Бывший номер 10 Легиона – а теперь ничто.

Лавиния Бона просыпалась на этом моменте, поспешно ощупывала себя, убеждалась, что и двигаться она может, и кости на месте, и кожа при ней. Рядом с ее кроватью обычно стояло зеркало, чтобы она сразу могла убедиться: ее красота никуда не исчезла. Если бы Лавиния пересказала кому-то этот ночной кошмар, над ней бы только посмеялись. Ну что тут такого страшного? С ней ведь даже ничего не происходит! И она знает, что спит. Нужно только подождать.

Однако доводы разума здесь не работали, Лавиния чувствовала, что ей становится все хуже. Она начала бояться – крови, смерти, беспомощности… На новых миссиях она действовала не так решительно, как раньше. Не то чтобы до этого она считала себя бессмертной, но теперь мучения, через которые она прошла на Феронии, становились невидимыми кандалами, и она все больше сомневалась, что сумеет избавиться от них самостоятельно.

Она попробовала обратиться к психологу, но и это не помогло. Лавиния не могла рассказать всю правду, она слишком боялась лишиться своего положения в Легионе. В итоге на сеансах она смеялась сама над собой и делала вид, что проблема не так уж велика. Лавиния всегда была талантливой актрисой, психолог верил ей и тоже не беспокоился.

Она оказалась в безвыходном положении. На миссиях она теперь демонстрировала неважные результаты, все чаще ошибалась. Это грозило потерей десятого номера, а допустить такое она не могла. Пока Лавиния оставалась в десятке, она имела право хоть как-то влиять на задания, у нее была определенная власть. Но чем ниже номер, тем меньше окружающих интересует, что она там думает… и вернется ли с очередной миссии.

Ей нужно было выбраться из тупика, заручиться поддержкой, которая позволила бы ей самой диктовать условия, больше не отправляться на опасные миссии, но и не покидать десятку. Цель была намечена, вот только путей к ней не наблюдалось… До того момента, как Лавиния получила приглашение на встречу с Ансгаром Фетъе.

Это было любопытно, хотя и внушало определенную тревогу. У номера 10 не было никаких общих дел с руководителем научного отдела Легиона. Лавиния, в отличие от того же Рафаля Строма, была самым обычным легионером, не экспериментом каким-нибудь. Да и об Ансгаре она не слышала ничего хорошего, поэтому не рвалась встречаться с ним.

И все же она прекрасно знала, что на сегодняшний день это один из самых влиятельных людей в Легионе. Никаких рычагов давления на Лавинию у него не было, он пригласил ее вполне вежливо, и она не нашла причин для отказа.

Они встретились на одной из станций, принадлежащих научному отделу Легиона. Место было то еще – вроде как спокойное и чистое, но обостренные чувства легионера без труда улавливали запах крови и сильнодействующих лекарств в воздухе. Кажется, откуда-то доносились крики… Уверена Лавиния не была, да и проверять не хотела. К счастью, соваться в лаборатории ей было не обязательно, ее сразу же проводили к кабинету руководителя.

Она знала, что Ансгару Фетъе около семидесяти лет. Но выглядел он заметно моложе – причем скорее моложе разумного, чем просто моложе своих лет. Поговаривали, что он активно пользуется услугами хилеров, и теперь, глядя на его крепкую фигуру и гладкую кожу, Лавиния допускала, что это правда. Он не был привлекателен, в его внешности номеру 10 виделось что-то неприятно хищное, то, от чего хотелось держаться подальше… Она без труда подавила это желание. В гостевое кресло Лавиния уселась с самой очаровательной улыбкой, на какую только была способна.

– Не ожидала такого, признаюсь. Это ведь не просто так?

– Я бы не посмел беспокоить номер 10 просто так, – заявил Ансгар с такой искренностью, как будто действительно уважал хоть кого-то из легионеров. – Поэтому я не стану тратить ваше время на разговоры вежливости, перейду сразу к делу. Вы ведь знакомы с нашим номером 1?

– Разумеется – мы вместе выполняли миссию на Феронии.

Упоминание этой проклятой планеты отозвалось в душе отзвуками страха, оставленного тем самым кошмаром. Однако Лавиния не сомневалась: со стороны она выглядела все такой же невозмутимой и уверенной, и в этом была ее маленькая победа.

– И как вам это знакомство? Что вы думаете о Рафале?

– Я… Мне кажется, он хороший лидер. Я была рада познакомиться с ним.

Лавиния понятия не имела, к чему может привести этот разговор, поэтому решила быть осторожней со словами. Но пока глава научного отдела, кажется, был доволен.