Платонова пещера

– Что, и с чужого можно?..

– Можно, я разрешаю. Давай быстрее!

Марина сейчас была в таком состоянии, что подпускать ее к пострадавшим не следовало. Поэтому Агата отправила ее на поиски мобильного, а сама забралась обратно в перевернувшийся автобус.

Меньше всего, как ни странно, пострадала женщина, которая всю дорогу тряслась над своими сумками. Похоже, она сумела удержаться за кресло во время аварии и теперь даже пришла в себя. Но взгляд у нее был растерянный, она оглядывалась по сторонам, будто не понимала, где оказалась. Агата не решилась обращаться к ней – вспомнила ее стальную хватку на своих плечах. Если эта дама сообразит, что тут творилось, и решит напасть, станет только хуже.

Мужчина в костюме все еще не пришел в себя, однако и серьезных травм не получил. Он дышал спокойно и ровно, кровь на голове уже начала засыхать, а свежей рядом с ним не было. Агата на всякий случай перевернула его на бок и направилась к своему недавнему ненавистнику.

Молодому человеку досталось, и это Агату совсем не радовало. Первую травму лица он получил еще до аварии, а теперь, судя по кровавым следам, сильно ударился лбом о поручни. Он все еще был жив, но дышал неровно и хрипло, да и ссадина на месте удара оказалась пугающе глубокой. Ему врач был нужнее, чем мужчине в костюме или той женщине. К счастью, Марине, судя по голосу, удалось дозвониться до «скорой», и ждать оставалось совсем недолго.

Это почти позволило Агате успокоиться – почти. Когда она добралась до места водителя, эта мимолетная радость улетучилась.

На эту сторону автобуса пришелся самый безжалостный удар – столкновение с вековым деревом. Дверь возле кресла водителя погнулась, ржавый металл не выдержал такого натиска, и один из острых обломков угодил в шею пожилого мужчины, Андрея.

Кровь уже пульсировала вокруг раны, заливая рубашку, но пока кусок металла оставался внутри, шанс выжить еще был. Сам Андрей тоже понимал это – его глаза были открыты, и он как раз шоку не поддался. Однако мужчина не решался даже пошевелиться, зная, что самое легкое движение может сместить металл, и тогда все будет кончено.

– Не двигайтесь! – велела Агата.

Оглядевшись по сторонам, она подхватила оброненный кем-то из женщин платок, сложила его и осторожно прижала к ране на шее водителя. Кровь все равно продолжала пульсировать у нее между пальцами, но уже медленней, поэтому на риск она пошла не зря.

Андрей встретился с ней взглядом, попытался сказать что-то, но кровь тут же хлынула у него по губам.

– Молчи! – уже строже приказала Агата. Сейчас было не до вежливости. – Ни одного слова! Просто не двигайся, дыши… все будет хорошо, я обещаю! Никто в автобусе не погиб, ты спас нас всех.

Он благодарно улыбнулся одними кончиками губ и прикрыл глаза, сосредоточившись на дыхании. А Агата замерла, прижимая платок к ране обеими руками. Теперь уже она боялась пошевелиться, хотя ее собственная боль вернулась с удвоенной силой, а пятна, плясавшие перед глазами, становились все темнее.

Но она все равно держалась, зная, что без нее он умрет здесь – а Андрей меньше всех заслужил этого! Поэтому она терпела и надеялась, что не потеряет сознание до того, как «скорая» доберется до этого богом забытого участка дороги.

* * *

Она несколько раз чуть не умерла. Она была виновна в гибели человека, пусть и косвенно. Нравится, не нравится, а с этим надо жить. Сначала Агата понятия не имела, почему ее жизнь, мирная, обычная, предсказуемая, в один миг покатилась под откос. Но полицейские, навестившие ее в больнице, рассказали ей, как все было на самом деле. Она стала жертвой не внезапно, как казалось ей самой. Ее выбрали на эту роль за несколько месяцев до похищения.

Она работала на крупную компанию, которая всех своих сотрудников обеспечила расширенной медицинской страховкой. Агата могла не только обратиться в частный медицинский центр за помощью, но и раз в год пройти там полное обследование. Только это ей и было нужно: болезни ее не беспокоили, она даже не помнила, когда последний раз простужалась. Поэтому ей было проще вспоминать о делах медицинских всего раз в год и с чистой совестью забывать.

А на сей раз у нее появилась дополнительная причина спешить в этот центр. Ее курирующим врачом был назначен Алексей Владимиров – молодой терапевт, улыбчивый, похожий на голливудского актера, который надел белый халат только для роли. Когда съемки будут закончены, он обязательно сядет в роскошный кабриолет и уедет в закат.

Агате было легко общаться с ним, да и он флиртовал без сомнений. Когда обследование было завершено, – а произошло это быстро, потому что медики снова ничего не нашли, – он сам позвонил недавней пациентке. Теперь, когда они больше не были связаны работой, он мог пригласить ее на свидание, и она согласилась без сомнений.

Это был самый стремительный роман в жизни Агаты. Все развивалось не только быстро, но и правильно, будто она так и осталась в фильме с Алексеем в главной роли. Уютные кафе и поездки за город. Кино и театры. Выставки и презентации. Они встречались почти каждый день, даже если оба были заняты. Он никогда не приходил без цветов, и скоро Агата вынуждена была раздавать их подругам, чтобы ее небольшая квартира не напоминала цветочный магазин.

Конечно, иногда такая стремительность настораживала ее, но она не могла найти ни одной причины, по которой Алексей обманывал бы ее. Зачем ему это? Денег у нее было не так уж много, а платил на всех свиданиях он. Она не была ни родственницей миллиардера, ни наследницей, у нее не было связей, способных помочь ему в карьере. Агата много думала про их встречи, но так и не смогла найти подвох. Тогда она решила расслабиться и наслаждаться моментом. Вдруг это и правда судьба? Можно ведь спугнуть неожиданное счастье, если все время сомневаться в нем!

Правда, кое-что странное в их отношениях все же было. Уже на второй неделе знакомства она пригласила его к себе – «на чашку кофе». Стрелки часов близились к одиннадцати вечера, и они оба понимали, что кофе здесь совсем не при чем. Однако Алексей отказался! Вежливо, без неловкости, и Агата была слишком смущена, чтобы выспрашивать его о причинах. Но когда через несколько дней все повторилось, она не сдержалась.

– У нас с тобой все так красиво, что я не хочу это портить, – пояснил он. – Мои прошлые отношения развалились из-за спешки. Мне кажется, с тобой у нас есть шанс на что-то серьезное. Пусть все идет своим чередом.

Прозвучало вроде и красиво, но как-то неестественно – со стороны молодого здорового мужчины. Впрочем, Агата так боялась отпугнуть или разочаровать его, что решила на время забыть о своем удивлении.

Да и времени-то прошло немного, они встречались чуть больше месяца. Она думала, что все хорошо. Полицейские рассказали ей, что никакой бескорыстной романтики на самом деле не было.

Алексей Владимиров, работавший в нескольких медицинских центрах, был связан с преступной организацией, занимавшейся продажей человеческих органов. Он находил среди пациентов подходящих доноров и указывал на них своим сообщникам. Благодаря базе данных медицинского центра он мог проверить не только состояние здоровья жертвы, он узнавал адрес, место работы, с помощью этого вычислял круг общения.

Поэтому невольными донорами становились в основном молодые одиночки. Иногда они пропадали без вести, иногда – погибали в несчастных случаях, причем таких, которые оставляли их тела изуродованными, и никто бы не заметил, какие органы были раздроблены, например, аварией, а какие – просто пропали. Этих людей оплакивали, но у них не было никого, кто хотел бы найти их или разобраться в их смерти во что бы то ни стало. Двадцать первый век стал веком цифрового одиночества: в сети люди общались чаще, чем в реальной жизни. Поэтому когда человек пропадал, для большинства его знакомых это означало лишь погасшую зеленую точку в общем чате.

Пройти мимо такой цели, как Агата, Владимиров не мог. Она не просто подходила одному из клиентов – ее абсолютное здоровье было такой редкостью, что она стала особой жертвой. Почти все ее органы можно было использовать, она стоила целое состояние. Поэтому Владимиров не хотел упускать ее, он сам принялся за слежку. Он притворился влюбленным Ромео, чтобы побыстрее узнать, кто ее окружает, кто может защитить, кто станет мстить, если она погибнет.

Оказалось – никто. Все приятели Агаты и коллеги по работе могли разве что прийти на похороны с двумя тюльпанами. Для них она была просто знакомым лицом в толпе. Владимиров торжествовал: все складывалось идеально. Когда подготовка была завершена, он объявил своим сообщникам, что «груз» можно забирать.

Ее похитили прямо из дома. Ключи от ее квартиры у Владимирова давно были – сама Агата не давала их ему, он поручил своим помощникам сделать дубликат, пока они были в театре. Так что когда она вернулась домой тем поздним вечером, ее уже поджидали. Агата не успела понять, что происходит, не успела даже свет включить, когда к ее лицу прижали тряпку, смоченную в жидкости с резким химическим запахом. Она поддалась панике, от неожиданности сделала несколько глубоких вдохов – и потеряла сознание. Для надежности ей вкололи снотворное, подобранное Владимировым, и вывезли за город, в лесной дом, где проходили все нелегальные операции.

До этого момента все шло точно по их плану, но вот дальше начались проблемы. Владимиров внимательно наблюдал за Агатой, он знал ее рост и вес, он лично рассчитал дозу препарата так, чтобы укол не убил ее, но и не позволил проснуться в ближайшие сутки. Однако по какой-то немыслимой причине ее организм преодолел химический дурман почти на десять часов раньше положенного срока. А тут еще и хирург, которому предстояло провести операцию, задерживался из-за проблем на дороге, поэтому Агата осталась одна.

Проснувшись, она не помнила, как ее похитили и, естественно, не представляла, кто это устроил. Но по своему окружению она легко догадалась, для чего это сделали. Умирать ей не хотелось, она бросилась бежать.

Охранники обнаружили ее исчезновение, когда заметили, что дверь в подвал, переоборудованный под операционную, открыта. Дальше все произошло так, как и догадывалась Агата: они нашли ее следы в лесу, добрались до дороги, разглядели на земле отпечатки автобусных шин. Началось то самое преследование, которое чуть не стоило жизни всем, кто находился в автобусе.

Но – обошлось. Они все вышли из этого живыми, хотя нельзя сказать, что невредимыми.

Андрей Седов, пожилой водитель автобуса, все-таки дождался приезда медиков. Рана на шее была серьезной, но благодаря помощи Агаты смертельной потери крови удалось избежать. Вместе с Агатой Андрея направили в Москву, остальных же развезли по местным больницам – их раны были неопасны и жизни не угрожали.

Марина, молодая официантка, и Ольга, владелица деревенского магазинчика, отделались легче всех. Они получили ссадины и ушибы, обе были в шоке, но не более. Марина поддалась нервному срыву, врачам пришлось сделать ей укол успокоительного. Ольга, чуть оправившись, все спрашивала окружающих, не посадят ли ее за то, что она хотела высадить Агату из автобуса. Потому что она никому зла не желала. Честное слово. Она с самого начала хотела помочь «бедной девчушке». Ольга успокоилась, лишь когда ей сказали, что Агата ее ни в чем не обвиняет. Когда с этим было покончено, она вдруг испугалась: а не украл ли кто-нибудь из спасателей ее сумки, пока она была занята?

Александр Нестеренко, директор школы, получил травму головы средней тяжести – причем не во время аварии, а из-за «партизанской диверсии» со стороны столичного гостя. Едва придя в себя, он уже требовал выписать его, потому что «как же школа?!». Врачам с трудом удалось уговорить его остаться хотя бы на пару дней, чтобы они могли понаблюдать за ним.

Константин Дьяконов, молодой москвич, приехавший в провинцию за красивыми фотографиями и вдохновением, тоже пришел в себя быстро. И он был преисполнен возмущения. Врачи сказали ему, что у него сломан нос и рассечена кожа на лбу, этот же удар стал причиной сотрясения мозга. Константин жаждал мести, которую сам он звал справедливостью. Он требовал дать ему бумагу и ручку, он готов был писать заявления на всех – на Агату, водителя и даже Александра Нестеренко, которого сам же и ударил по голове. Но одного разговора со следователем оказалось достаточно, чтобы Константин затих и принялся названивать кому-то в Москву, выясняя, какая ответственность полагается по той или иной статье…

Но главное, все они были живы, а в такой ситуации это стало настоящим чудом. Их преследователям повезло куда меньше.

Оба охранника пережили столкновение с бетонной оградой, хоть и получили при этом серьезные травмы. Водитель потерял сознание, в себя его привели медики. А вот охранник, сидевший рядом с ним, очнулся на месте аварии. При таких травмах, которые позже обнаружили на его трупе, он вообще не должен был двигаться. Однако он или был слишком зол на Агату, или поддался состоянию аффекта и вообще не понимал до конца, что делает. Он выбрался из машины и погнался за ускользнувшей жертвой, вместе с ней вошел в лес – где и погиб.

Никто не обвинял Агату в его смерти, никто даже не думал об этом. Но сама она никак не могла вычеркнуть из памяти его последний крик, он снова и снова возвращался к ней в те редкие ночи, когда ей удавалось ненадолго заснуть. Ей оставалось лишь надеяться, что рано или поздно это пройдет. Все ведь проходит!

Выживший водитель внедорожника преданностью своим боссам не отличался. Когда ему предложили выдать сообщников, чтобы облегчить собственную участь, он заговорил сразу и без сомнений, назвал все имена и контакты, что были ему известны. Так что в один день полиция задержала и Алексея Владимирова, и хирурга, который должен был убить Агату, и нескольких руководителей проекта – а уже они принялись называть другие имена.

– Не переживайте, все скоро закончится, – сказал ей на прощанье следователь. – Это только кажется, что такой сорняк черта с два вытянешь. Когда они начинают говорить, это уже, считай, конец. Остальное – дело техники. Так что скоро вернетесь к привычной жизни.

Агата нервно улыбнулась ему. Следователь всего лишь выполнял свою работу, он не был близким другом, которому она могла бы сказать, что привычной жизни больше нет. Да, ей удалось спастись. Но весь ее мир перевернулся с ног на голову!

Предательство Алексея ударило по ней больнее всего. Она ведь верила ему, она не сомневалась, что он искренен с ней, потому что не хотела сомневаться. Теперь Агата чувствовала себя полной дурой. Были десятки знаков, сотни маленьких деталей, намекавших, что что-то не так! Почему она закрыла глаза? Почему позволила управлять собой?

Да и собственное одиночество она раньше не чувствовала так остро. В ее жизни хватало людей, которые исправно поздравляли ее с днем рождения и здоровались при встрече. Она никогда не задумывалась о том, сколькие из них стали бы искать ее, если бы она пропала. Кто вообще думает о таком? Но когда Агата задала себе этот вопрос, она не смогла назвать ни одного имени. Наверно, это означало, что где-то в жизни она свернула не туда. Пока ей сложно было принять такую правду.

Она не могла жить в квартире, из которой ее так легко похитили. Она боялась спать по ночам, потому что снова оказывалась в том лесу и, оборачиваясь, видела за собой труп, подвешенный на сухих ветвях. Он уже был мертв, а его крик эхом разносился по лесу, заставляя Агату просыпаться в холодном поту. Ей не к кому было обратиться за помощью, и в этом была виновата только она сама. А как это исправить, она не знала, потому что после того, что сделал Владимиров, ей было страшно снова поверить кому-то.

Так что следователь ошибся. Вернуться к прежней жизни не получится.

* * *