Дерево самоубийц

Продажей дома можно было бы объяснить деньги, которыми Дежуров распоряжался так свободно, вот только… Перефразируя известный советский мультик, пришлось признать: чтобы продать что-то дорогое, нужно сначала купить что-то дорогое, а у Дежуровых денег не было.

Теперь близнецы стояли перед домом, который до прошлого года принадлежал матери-одиночке Елене Дежуровой. Дом был не роскошный, но весьма неплохой: крепкий, кирпичный, просторный. Идеальный для одной семьи: не приходится тесниться, но и не нужно убирать слишком много. Дом частично покрывала бледно-желтая штукатурка, оставлявшая открытыми только кирпичи на крыльце, заросшем девичьим виноградом, зимой – сухим и безжизненным, а летом наверняка создающим здесь зеленую арку. Из-за этого коттедж казался почти игрушечным, как будто пряничным, и Яну он нравился куда больше, чем многие хоромы, которые следователю доводилось видеть.

– Так кем она там работала? – задумчиво поинтересовался Ян.

– Библиотекаршей.

– Может, прикрытие?

– Да не похоже. Она все делала сама: выдавала книги, следила за фондами, даже порядок наводила. По словам очевидцев, она там добросовестно отсиживала восемь часов в сутки, а после отъезда сына – и того больше.

Приехав в городок, они разделились. Александра отправилась выгулять Гайю, а заодно и побеседовать с бывшими коллегами Дежуровой, Ян же ушел говорить с новыми хозяевами домика.

Его миссия оказалась бесполезной. Люди, которые теперь жили здесь, не встречались даже с Эдуардом Дежуровым, не говоря уже о его матери. Парень действовал через риелтора – вполне толкового специалиста, который быстро решил все вопросы. Не похоже, что Эдуард сомневался перед продажей семейного гнездышка! Он был нацелен на будущее, уверенно летел вперед. Вот только прилетел не туда, куда надо.

Александре повезло больше. Коллег как таковых у Елены не было, она большую часть времени проводила одна. Но осталось ее начальство – и осталась новая библиотекарша, которая когда-то была у Елены стажеркой. Они помнили тихую женщину, любившую одиночество и книги.

– Зарплата у нее была официальная, – указала Александра. – Ну, такая… Какой и следовало ожидать от провинциальной библиотеки. Я это даже не назову «на бусики». Скорее, «на бумажные платочки».

– И что, никого, кроме нас, не смущало, что она жила не по средствам?

– А это, считай, деревня, хоть деревней и не называется. Здесь многое по-другому. Елена им нравилась, поэтому некоторые нестыковки ей готовы были простить, а некоторым находили объяснение сами, не спрашивая ее. Она приехала сюда и купила этот дом уже со своим Эдичкой, правда, совсем маленьким. Это объяснили просто: продала где-то родительскую хатку, а то и две, перебралась на новое место. Да, зарплата небольшая, зато свой огород есть. Да и жила она скромно, пацана не баловала.

– Встречалась с кем-нибудь?

– Нет, здесь бы это ни от кого не укрылось. Ее считали немного чудаковатой, потому что с книгами она проводила больше времени, чем с людьми. Если здешние мачо пытались к ней подкатывать, она их деликатно отшивала. Самая большая ее регулярная трата – поездки с сыном на море каждый год.

Это, в принципе, отличалось от той богатой жизни, которую вел в Москве Эдуард, и хотелось вообще поверить, что его мать тут ни при чем. Однако Ян видел, что она все-таки имела больше, чем положено одинокой библиотекарше. Он помнил ее фотографии из квартиры сына, знал, что она была очень красива. Из-за этого можно было заподозрить, что она – содержанка, вот только от деревенских такое не укроешь.

Но деньги она все равно получала регулярно, уже после рождения сына. Вывод напрашивался сам собой.

Александра, конечно же, подумала о том же:

– У Эдички был папочка. Очень непростой папочка.

– Который не бросил его – но и не захотел быть вписанным в свидетельство о рождении, – уточнил Ян.

– Да там наверняка была причина. Счета Елены Дежуровой ведь проверяли?

– «Счета» – это ты красиво сказала! – оценил Ян. – Как будто об американском миллиардере говорим. У нее был один счет, зарплатная карточка, да и то не сразу появилась, изначально она получала зарплату по старинке – через бухгалтерию. Не думаю, что ее покровитель захотел бы светиться с официальными переводами. С наликом дела понадежней обстоят!

Ей давали деньги наличными – и Эдуарду тоже. Получается, отец не бросил его даже после смерти матери. Может, он мелькал в жизни сына и раньше? Например, во время тех самых поездок к морю?

Он определенно был связан с жизнью семьи Дежуровых. Но был ли он связан с их смертью?

– В свидетельстве о смерти указано, что Дежурова умерла от рака, – указал Ян. – Нужно проверить, правда ли это.

– Я уже, в некотором смысле, проверила. У той девочки, которая сейчас хозяйничает в библиотеке, на телефоне сохранилось видео с Еленой незадолго до ее смерти, на каком-то празднике. Поверь мне, она реально выглядела как умирающий человек, тут без интриги.

Онкологию у Елены Дежуровой обнаружили очень поздно. Ее сын с горячностью молодости рвался ухватиться за соломинку, он хотел, чтобы она лечилась, чтобы надеялась на чудо. А Елена решила иначе. Она приняла свою участь со смирением и последние месяцы доживала в привычном окружении, а не в беготне по больницам.

В принципе, и ее, и Эдуарда могли убить из-за их связи с неизвестным богатым мужчиной, но вряд ли это сделали бы вот так. Нужно было искать дальше.

– Придется допрашивать его однокурсников, искать среди них друзей, – признал Ян, когда они возвращались в Москву.

– Да, вопрос в том, как.

– Как обычно – подойти и спросить.

– Как обычно не получится. Во-первых, эта публика в принципе не жалует полицию. Во-вторых, полиция с ними уже говорила, кататься по второму кругу мало кто любит.

И снова Яна подвело то, что расследование приходилось вести какими-то дикими партизанскими методами. Хотелось спорить с Александрой, да не получалось, потому что она во всем была права. Мажоры – действительно капризная публика… и не самая законопослушная.

– Что ты предлагаешь? – поинтересовался он.

– Туда пойду я, а ты не пойдешь. Да и я не буду полицейской.

– А кем будешь?

– Блогером, – широко улыбнулась Александра. – А еще – их ровесницей.

Кто-то другой на его месте рассмеялся бы – да тот же Пашка. У Пашки все в жизни четко: если тебе тридцать два, то ты никак не можешь выглядеть на восемнадцать. Потому что не положено и математически неверно. Кто ж спорит с математикой?

Однако Ян о цифрах не думал, он предпочитал верить своим глазам, и теперь он понимал, что этот трюк вполне может сработать. Александра была худощавой, подтянутой, тонкокостной, при помощи косметики она вполне могла превратить себя в подростка. Да современные девицы, наляпавшие на лицо по три тонны тональника, старше выглядят!

И все равно ее план вызывал у Яна сомнения.

– Каким еще блогером ты им представишься?

– Сейчас блогеров – как грязи, кто угодно стать может! Скажу, что пишу про трагически погибших студентов. Жизнь, оборвавшаяся на взлете, и все такое. Что, им так сложно поговорить?

– Кому-то несложно, а у кого-то могут возникнуть подозрения. Они сходу достанут из кармана смартфон и потребуют дать ссылку на твой блог.

– Да, непорядок, – задумалась Александра. – Показать-то им нечего. Даже если я ночью что-нибудь состряпаю, сразу будет видно, что это новодел. Чтобы все сработало, нужно, чтобы они сразу мне доверяли, отвлеклись и никаких ссылок не просили. Пожалуй, я возьму с собой Асю!

Если кто в клане Эйлеров и мог еще удивить Яна, то только его сестра.

– Асю? При чем здесь вообще она?

Он прекрасно знал, что Александра стала активно общаться с племянницей. Да и понятно, почему! Это раньше Ася смотрела на нее испуганным, обиженным зверьком. Тетка для нее была чужой и непонятной, связанной разве что с ожиданиями, которые возложили на саму Асю. Будь как Александра, вечно стремись к идеалу, который тебе даже не нравится! На такой почве разве что чертополох взойдет, а любовь с уважением – вряд ли.

Но потом Ася познакомилась с теткой поближе, именно Александра спасла ее от вконец обнаглевшего учителя. Подростки легко заводят героев, так что из недавнего объекта ненависти Александра мгновенно была переведена в непререкаемые авторитеты. Они часто говорили по телефону, встречались не реже раза в неделю, и это определенно шло Асе на пользу.

Но Ян все равно не находил повода привлекать их четырнадцатилетнюю племянницу к расследованию. Александра все видела иначе:

– Если я у кого-то еще могу вызвать подозрения, то Ася – ребенок на двести процентов. К ней будут относиться снисходительно, никто ее ни в чем не заподозрит. А на ее фоне и я потеряюсь!

– Вам все равно могут не ответить.