Три цветка Индонезии

– Алиса…

– Мне это не нужно. Я уже рассказала полиции все, что знаю, потому что знаю я совсем мало. Я не представляю, за что убили Женю. Но я не полезу во все это дальше! Женю это уже не вернет, зато может навредить мне и моей дочери. Усвой сам и передай другим: мне ничего не известно.

– Я тебя понял.

Он просто ушел из ее дома, а она… Она продолжила жить. Обустроила квартиру под себя, вещи Жени передала его родным. Когда наступил декабрь, украсила комнаты к Новому году и купила маленькую елочку. Алиса старалась идти вперед, не оборачиваясь, и благодаря Соне это было не так уж сложно.

Даже при том, что она была не совсем честна с Яном. Она не знала, кто именно убил Женю и за что, но ставку сделала бы всего на один вариант: убийство Арианы Савиной.

Следствие эту версию тоже рассматривало, однако как одну из многих. Жильцов, увы, не вовремя решил назначить себя разоблачителем. Он оказался связан с немалым количеством громких финансовых скандалов, из-за него серьезные люди несли репутационные потери – и не только репутационные. Полиция понимала, что очень многие из тех, кому Жильцов перешел дорогу, могли нанять киллера.

Алиса тоже признавала, что они на это способны, но знала она и кое-что другое. Женя не был отчаянным борцом за правду, который, вооружившись слабоумием и отвагой, попрет против танков. Хайп интересовал его куда больше, чем справедливость. Начиная маленькую информационную войну против одной компании, он неизменно заручался поддержкой ее конкурентов, он был прикрыт по всем фронтам. На тот свет он не стремился и всегда ввязывался только в те скандалы, которые не могли ему по-настоящему навредить.

А дело Арианы было другим с самого начала, и вовсе не потому, что эти двое когда-то были любовниками. Алиса сильно сомневалась, что Жильцов был способен по-настоящему полюбить женщину. Свою дочь – да, потому что она была частичкой его и продолжением его самого. Но романтическая любовь для Жени затерялась где-то между нереальным и ненужным.

Дело Арианы тянуло его к себе по какой-то другой причине. С тех пор, как модель умерла, Женя нервничал, работал даже больше, чем обычно, пропадал где-то ночами. Алису это напрягало, она пыталась его расспросить, но нарывалась на неубедительные заверения, что все в порядке. Она бы не отказалась лично проследить за ним, однако до родов оставалось меньше трех месяцев, Алиса была уже не в том состоянии, чтобы красться за кем-то незаметно. Ей мог бы помочь Ян, но он оказался далеко – возможно, как раз в компании той гарпии, которая теперь на нем свою подпись ставит.

Позже, когда она убирала из квартиры Женины вещи, Алиса нашла пометки о том, что у него была встреча с Арианой незадолго до ее смерти. Вот только никакой материал по мотивам той встречи Женя так и не выпустил – Алиса специально весь его портал облазила. Странное поведение для него, нетипичное… Если он собирался встретиться с Арианой как с любовницей, зачем делал себе пометки, что нужно ее о чем-то расспросить? А если это было интервью, то где оно? Не было готово до ее смерти? Так если бы Женя выпустил его посмертно, портал озолотился бы, Жильцов такое любил.

Но ни статьи, ни интервью не было, Женя с головой ушел в расследование. Не похоже это на совпадение, ну вот никак, особенно с учетом всех последующих событий. Так что записи Алиса передала полиции и еще раз повторила, над какой версией нужно работать. Ее выслушали, однако ее не покидало чувство, что всерьез так и не восприняли.

Не важно. Для Жени она сделала все, что могла – может, даже больше, чем он заслуживал. Настало время отпустить эту историю и двигаться дальше, что Алиса и сделала.

А вот история ее не отпустила.

Алиса заметила, что за ней следят. Заметила – и сама себе не поверила, решила, что это нервы шалят после всего, что выпало на ее долю за последние месяцы. Кошмары еще эти… Сколько бы она их ни игнорировала, проблему это не решало. Придется все-таки поговорить с грамотным психологом, а пока не обращать внимания на фантомы, которых создает ее воображение.

И все же недавние события ее многому научили, инстинкт самосохранения оказался посильнее желания на все закрыть глаза. Алиса вынуждена была признать, что рядом с ней все чаще мелькают какие-то странные люди. Когда она выходила в магазин, когда ездила к врачу или просто гуляла с малышкой… Они не подходили слишком близко, все время оставались где-то на границе зрения непонятными черными тенями. Другая женщина, возможно, их и вовсе не заметила бы. Однако Алиса уже не могла позволить себе быть «другой женщиной», она допустила, что за ней наблюдают.

Но почему вдруг? Да еще сейчас… Она ждала, что если за ней придут, то в самом начале, в больнице или в первые недели после родов. Полиция тоже этого ждала – не здесь ли кроется разгадка? За ней наблюдали, и преступники, кем бы они ни были, без труда это предвидели. Они выжидали, делали вид, что Алиса им не нужна, а теперь решили проявить себя.

Так ведь это же глупо! Если она ничего не рассказала сразу, то уже и не расскажет. Потому что нечего рассказывать, она ничего не видела и не слышала! Два размытых силуэта за стеной дыма – кого по таким приметам можно опознать?

Жаль только, что доказывать это было некому. Если за ней следили, делали это очень осторожно и в диалог вступить не пытались. Алисе даже не на что было жаловаться полиции, то, что кто-то ходит по одним с ней улицам, не преступление.

Однажды она возвращалась с прогулки по темноте. Было еще не поздно – но декабрьские дни всегда такие короткие, что и не заметишь. Пока она протолкала коляску по плохо очищенным дорожкам, сумерки уже сгустились. Это было не так уж страшно, ведь загорались фонари и разноцветные гирлянды в окнах. Но Алисе все равно было неуютно вот так возвращаться из темного мира в темную же квартиру, где ее никто не ждет.

И настроение лишь ухудшилось, когда она увидела, что возле двери подъезда стоит и курит какой-то мужчина, а сама дверь приоткрыта. Алиса не знала его, но это нормально: она вообще мало кого знала в этой многоэтажке. У нее не было причин беспокоиться, а беспокойство все равно накатило ледяной волной и не отступило даже тогда, когда мужчина отбросил сигарету и скрылся в подъезде.

Чего тут тревожиться, в самом деле? Просто сосед вышел покурить – как будто никогда такого не было! Если шарахаться от каждой тени, до паранойи доходиться недолго.

Так что Алиса то утешала себя, то отчитывала всю дорогу до подъезда. А потом ступила в очерченное желтым светом фонаря кольцо – и дальше двинуться уже не могла. Тут она разглядела сигарету, которую выбросил ее якобы сосед. В снегу сигарета потухла, и несложно было определить, что выкурили ее лишь наполовину, а рядом с ней валялся точно такой же докуренный «бычок».

И что же в итоге получается? Этот мужчина стоял здесь, выкурил одну сигарету – а произошло это совсем недавно, иначе окурок занесло бы снегом. Потом он зажег вторую и избавился от нее, когда увидел, что Алиса с коляской приближается к дому. Вот и как это понять, норма у него такая – полторы сигареты? Ага, конечно… Алиса, как ни старалась, не могла заставить себя войти в этот подъезд, такой светлый и уютный на первый взгляд, ноги просто не слушались. Но и оставаться на улице она не могла: мороз крепчал, она замерзала, промедление становилось опасным и для Сони, укрытой парой одеял.

В тот раз ей так и не пришлось принимать решение: ее спас сосед. Не намеренно, конечно, он просто возвращался с прогулки в компании двух крупных овчарок. Алиса соврала, что не может сама поднять коляску на обледеневшее крыльцо, так было проще, чем долго и сбивчиво объяснять ему правду, которую она и сама не до конца понимала.

Сосед натянул на лицо вежливую улыбку, с которой положено помогать молодым матерям, и благородно проводил ее до квартиры. Алиса не сомневалась, что теперь он будет специально высматривать ее, прежде чем вернуться домой или выйти на прогулку, потому что тащить одновременно коляску и двух весело прыгающих псин ему совсем не понравилось.

Однако Алисе уже было не до него. Она затаилась, она всю ночь не спала, ожидая, не придет ли за ней тот незнакомец. Однако ничего плохого не произошло, и она сама себя объявила истеричной дурой.

Приговор оказался преждевременным: проблемы догнали ее через три дня. Точнее, через три ночи. После рождения ребенка Алиса спала чутко, совсем не так, как раньше. Вот и теперь она мгновенно проснулась от странного скрежета, доносившегося из прихожей. Часы показывали, что еще только четыре утра – так что списать этот звук на спешащих на работу соседей не получилось бы.

Не включая свет, стараясь даже не дышать, что было совсем уж глупо, Алиса выбралась из спальни – и обнаружила, что ей не почудилось. Скрежет доносился со стороны двери, и ключи, вставленные в замки, чуть подрагивали. Похоже, кто-то пытался вскрыть дверь с той стороны и пока не мог…

Она не собиралась выяснять, преуспеет он или нет. Алиса юркнула обратно в спальню, заперла внутреннюю дверь, замерла возле спящей дочери и только тогда написала сообщение Яну. Почему Яну, а не в полицию – она не знала. Но ей не хотелось никуда звонить, она понятия не имела, как отреагирует взломщик, если услышит ее голос и поймет, что обнаружен. Убежит – или начнет действовать решительней, понимая, что времени осталось мало?

Ян не подвел ее, он был возле ее квартиры минут через двадцать, да не один, а в компании дежурных, которых он выдернул непонятно откуда. Алисе было не важно, что они никого не нашли, а дежурные смотрели на нее снисходительно, как на тупую бабу, которая испугалась мышиного писка. Только когда Ян оказался рядом, она осознала, насколько ей было страшно, и первые полчаса она отказывалась отпускать его, а он просто обнимал ее, ожидая, когда утихнет нервная дрожь и высохнут слезы.

Он не стал над ней смеяться. Ян лично осмотрел замок и признал, что кто-то действительно пытался проникнуть внутрь. Но замки в квартире были отличные, а Алиса еще и оставляла ключи в замочных скважинах – по старой привычке. Сегодня это ее спасло – а завтра? А послезавтра? Где вообще предел?

Притихшие дежурные по приказу Яна отправились осматривать подъезд и лестницы. На одном из лестничных пролетов они обнаружили литровую стеклянную банку, на две трети заполненную мутноватой жидкостью. Дежурные снова включили в себе юмористов, предполагая, кто же забыл анализы так наивно, да еще в таком количестве. Окончательно желание шутить отпало у всех, когда экспертиза показала, что в банке была кислота.

– Не обязательно ведь, что это связано со мной, – нервно улыбалась Алиса. – Что ее принес тот тип…

– Да, конечно, кислоту ведь часто в гости носят, сам всегда так делаю, – с показательной готовностью согласился Ян. – Может, хватит? Мы все уже попытались сделать вид, будто ничего не происходит. Но Жильцов, хотел он того или нет, связал тебя с той историей.

– Ты даже не знаешь, о какой истории идет речь!

– Буду разбираться. А тебе нельзя жить одной.

– Я не позволю тебе селиться в моем доме! – заявила Алиса.

– Я и не собирался. Я постараюсь лично разобраться в том, что происходит. А к тебе я пришлю надежного человека.

– Не надо мне никакого человека!

– Алиса, хватит упрямиться.

– Знаю я, кого ты пришлешь – Кирилла. Но чем мне поможет малолетний калека, сам подумай!

На самом деле она не считала Кирилла калекой, парень ей даже нравился. Однако именно поэтому Алиса готова была сделать все, чтобы Ян не втягивал племянника в эту историю. Есть у близнецов такая черта: использовать людей, как ресурсы, если им очень надо. Они и Алисой когда-то так пользовались… Кирилл хороший парень, но действительно молодой и неопытный, он тут не поможет, он еще и сам пострадает.

Вот только Ян и глазом не моргнул:

– Кирилл сильнее, чем ты думаешь, но я и не собирался присылать его к тебе.

– И никого присылать не надо! У меня есть деньги, я просто охрану найму.

– Ты серьезно считаешь, что вот прямо сейчас подходящее время нанимать посторонних людей?

– Тогда Дениса о помощи попрошу!

– Алиса, достаточно. Ко мне ты можешь относиться, как угодно, я заслужил это – и даже больше. Но думай не обо мне и о себе, а о дочери.

Он не сказал «нашей дочери», но упоминание Сони все равно отрезвило Алису, заставило взять себя в руки. В этом он точно прав: безопасность ребенка превыше любых капризов и задетой гордости.

– Кого ты хочешь прислать? – спросила Алиса уже спокойней.