Наваждение. Собрание авторских рассказов и статей

Бросавшему мысленно в дрожь,

Я тихо шепчу: «Благодарствуй,

Ты больше, чем просят, даешь».

Борис Леонидович Пастернак

Зимы в Сибири выдаются морозными, сухими, проявляющимися густыми клубами тумана, витающими в воздухе и влажным инеем оседающими на лысых стволах деревьев. Мороз, постоянный спутник зимних сибирских дней, не щадит никого: ни рабочих, ранним утром заполонивших пустые, слегка дрожащие, как безмолвный лес сквозь пламя огня, улицы. Не щадит он и бродячих животных, покрывшихся белым, как седина, инеем.

Январские морозы стали роковыми не для одной тысячи судеб, решёнными ссылкой их в сибирские края. Зиму жители Сибири, местами малозаселённой и пустующей, переносят тяжело, холодно. Редко пустые улицы пугают своей тишиной: чаще, если хорошо вслушаться, можно услышать тихий звон где-то далеко, за светло-синим горизонтом. Если хорошо слушать, можно рано или поздно понять, что зима здесь материальная: она застаёт редкого прохожего, ждущего трамвай, болезненным покалыванием ветра и призрачными касаниями ледяных рук, забираясь под утеплённую одежду. Прохожий щурится от ветра, кутается, прячет красные и одеревеневшие ладони по карманам дублёнки, затем приходит трамвай, спасительно тёплый, и прохожий наконец расслабляется, и руки начинают оттаивать.

А зима снова остаётся наедине с собой и замершей в ожидании весны природой. Ждёт нового прохожего, тёплого в своём естестве, умеющего слышать тихий звон где-то за горизонтом. Зима здесь вынуждена остаться надолго, нелюбимая и холодная. Осесть туманом, притаиться в ледяном ветре, осиротевши, обнять обездоленных, по-матерински спеть им звонкую, но тихую колыбельную и надолго убаюкать, надолго, до прихода весны.

    Январь 2019 года

Участь женщины

Войны прокляты матерями.

Гораций

Лето второго послевоенного года запомнилось мне льющимися на ярко-зелёные луга лучами жгучего солнца. Холодный и дождливый сибирский климат нечасто радовал жителей тёплой погодой в летнее время, но тот август надёжно врезался мне в память жаркими, даже засушливыми деньками, когда над необходимостью работать в поле с большим перевесом преобладало желание искупаться в прохладной речке неподалёку от пашни, куда меня вместе с другими ребятами, вчерашними школьниками, забросили обстоятельства.

Работа в поле представлялась не слишком тяжёлой, подходящей детям и молодым парням вроде меня. Мать работала тогда в городе, отец ещё не вернулся с фронта, вместо него работал мой младший брат, с которым мы уходили из дома на пашню и вместе вечером возвращались. Тогда необходимость проводить целые дни напролёт в поле была мне настоящей обузой, дома, в силу тяжёлой ситуации в первые годы после войны, не было ни грамма лишней пищи, приходилось всей семьёй трудиться без выходных, чтобы помочь пострадавшему во время бомбардировки деду. Само собой, тогда я, как и многие мои сверстники, мечтал выучиться и получить профессию, но думать об этом мне приходилось лишь по ночам, в моменты долгожданного отдыха.