Победный день

Осторожно положив тело на тележку и закрепив его бечёвкой, старик только вздохнул, погладив девушку на прощание.

– Пойдём, надо её отвезти… – взявшись за верёвку, произнёс Гриша.

– Да… пойдём… – Маша всё не могла прийти в себя.

Им предстоял долгий путь, последний путь их Наденьки. Держась друг за друга, подростки медленно брели, даже не представляя себе, какой будет жизнь теперь, когда Нади нет. Она стала им обоим почти матерью, будучи абсолютно точно самой близкой на свете. И вот теперь они остались одни.

Мимо проходили люди, совершенно не обращая внимания на бредущих с низко опущенными головами подростков. Сколько их таких ленинградцы видели за это время. Маша молчала, постепенно осознавая изменения, молчал и Гриша. Везти тележку ему было совсем невесело.

Предстояло перейти мост, а там уже и… совсем недалеко за мостом находилось Охтинское кладбище, куда свозили умерших и погибших. Гриша думал о том, что если выживет, то будет приходить к Наде каждый день, ведь она стала им очень близкой. Правда, её смерть поколебала веру мальчика в то, что он выживет. Но нужно было жить – ради Маши. Ради того, чтобы она дышала, ходила, говорила…

Метроном побежал быстрее, предупреждая об обстреле или даже бомбах, но переглянувшиеся Гриша с Машей просто продолжили свой путь. Бросать Надю посреди улицы не поднималась рука. Казалось, эта смерть подкосила обоих, укрыв апатией. Они шли, слыша тревожный стук метронома, время от времени заглушаемый взрывами.