Эффект Плацебо

– Я разорвал все контракты с Итоном, тем самым лишая его огромных денег. Да, мы тоже понесли убытки, но не в таких размерах, как он. Прекратил любые отношения с этим человеком, но поддерживал связь с Викторией, как и твоя мать. Мы помогали ей и Тиф. Никогда не бросали в беде. Так же я знал, что она присылает тебе письма, – его лицо трогает слабая улыбка, когда он видит мой удивленный взгляд. – Неужели ты думал, что Максимилиан мог от меня это утаить?

Молчу, потому что не могу найти подходящих слов. Все, что слышу сейчас, переворачивает мое сложившееся представление о прошлом.

– Нам нужно было, чтобы Итон думал, что между нами нет связей. Мы очень переживали, что вы находитесь в разлуке с Тиф, но так было нужно. Надеюсь, что сейчас вы это понимаете, – его проницательные глаза по очереди остановились на каждом из нас, пытливо вглядываясь в эмоции на лицах. – Все это время я пытался понять, во что ввязался бывший друг. Но даже при моих связях это было сложно. Пока в один момент Виктория в панике не приехала ко мне в офис. Она была в диком ужасе. Умоляла ей помочь. Конечно же, я не мог отказать. Но когда услышал, что именно она просит, то испытал огромный шок.

– Ей надо было инсценировать собственную смерть?

Отец кивает и откидывается на спинку кресла.

– Оказывается, Итон давно проиграл целое состояние. Его жалкие попытки выпутаться из этой зависимости всегда заканчивались провалом. Денег больше не было, именно поэтому в один из дней он поставил на кон собственную жену.

– Твою мать… – это Чарли.

– Бляяять… – Ник.

– Что?! – рявкаю так, что, кажется, стену трясутся.

– Он не изменял собственным убеждениям, – Ричард снова растягивается в абсолютно злой ухмылке, – что в тот раз, что в этот. Виктория понимала, что ее убьют. И это будет лучший из вариантов, который мог настигнуть. Именно поэтому она просила помочь ей и уберечь Тиф. Что я и сделал.

– Но… – пытаюсь подобрать слова, однако язык просто не слушается, – каким образом?

– На тот момент я уже знал, что он играет и на что. Точнее, – сжимает челюсти, – на кого. Мои люди в этих кругах оказались достаточно информативны, но конечного оппонента я так и не выяснил. Понимал, что эти люди достаточно опасны, чтобы просто организовать Вики побег. Именно поэтому мы действовали кардинально. Подкупили людей, сфальсифицировали медицинское заключение и организовали смерть. Было сказано, что Викторию сбила машина. Тело якобы изуродовано настолько, что гроб на похоронах был закрыт, вы помните, – кивнули в знак согласия. – Он был пустой.

– Господи, папа… Боже мой, – всегда сдержанный Чарли закрывает лицо руками и даёт волю эмоциям. – Но как же так? Как…

– Мама знает? – Николас подходит к нам и встаёт возле стола.

– Нет, – отец качает головой и отводит взгляд. – Мы договорились, что об этом знаем только мы вдвоем.

– Почему ты не забрал Тиффани? Если уже был такой прецедент с этим мудаком? Ты же ей обещал!

– Не все так просто, сын, – Ричард встаёт из-за стола и подходит ко мне. Кладёт ладони на мои плечи и цепляется взглядом за глаза. – Виктория должна была оставить завещание, по которому я назначался опекуном. Мы обговорили все заранее, прежде чем втягиваться в эту авантюру.

– И что пошло не так?

– Завещания не было.

– Она могла просто не оставить его? – Чарли вздергивает бровь, переглядываясь с Ником, который задал вопрос.

– Исключено. Я сам лично видел его. Она заверяла бумагу у своего нотариуса.

Отец ждал моего следующего вопроса. Все это было написано на его лице.

– Но как тебе могли передать опеку при живом отце? – выдаю то, что, точно знаю, тревожит всех в этой комнате. И по тяжёлому взгляду отца понимаю, какой сейчас прозвучит ответ.

– Итон Барлоу не является отцом Тиффани. И именно это должно было быть озвучено в завещании.

Глава

13

Oh Mother – Christina Aguilera

Тиффани

Какой-то одновременно счастливый и кошмарный сон только что видела. Мама. Моя мама. Моя родная. И… Живая.

Чувствую, что лежу на кровати. Кто-то гладит меня по голове. Ласковые женские руки перебирают волосы, нежные слова пробиваются сквозь завесу из посторонних звуков в ушах.

– … было ожидаемо, Вики… Надо было ее подготовить…

Мужчина. Что-то ещё говорит. Ему отвечает все тот же тихий, но такой знакомый голос. Стараюсь распахнуть веки, но какая-то невидимая сила тормозит процесс.

– … Рон, у нас больше нет времени ждать…

Тяну носом воздух, заставляя разговор в момент прекратиться. Рецепторы заполняются запахом свежей выпечки и ароматного фруктового чая. Что-то внутри подсознательно отзывается на эти забытые ощущения. Чувствую сначала абсолютное расслабление, после чего тело наполняет прилив адреналина неизвестного происхождения. Это заставляет меня резко распахнуть глаза.

Снова искусственный свет лампы бьёт по неподготовленным зрачкам. Старательно поднимаю веки, чтобы сфокусироваться на женщине, чье лицо я вижу прямо перед собой. Все те же светлые волосы, узкий подбородок, прямой нос и карие глаза. Сейчас они напряжённо вглядываются в мои, распознавая каждую испытываемую эмоцию. Когда же в моем сознании, наконец, четко вырисовывается женский образ, я, словно загнанный зверь, подрываюсь на кровати и забиваюсь в самый дальний угол. Подтягиваю колени к груди, не сводя глаз с женщины, которую столько лет считала умершей, и начинаю бесконтрольно плакать.

– Ты жива… Господи… Ты жива…

– Милая, – мама подаётся вперёд, тем самым вынуждая меня вжаться в эту пресловутую стену ещё сильнее. Когда она видит мою реакцию, то разочаровано отстраняется, оборачиваясь на Рона в поисках поддержки. – Дай мне все объяснить тебе.

– Что ты собираешься объяснять? – истеричный смешок вырывается из воспаленного горла, перемешиваясь с всхлипами. – Как ты бросила родную дочь? Позволила всем думать, что ты умерла, оплакивать тебя, пока сама преспокойно жила?

– Тиф…

– Боже! Боже! – утыкаюсь лицом в коленки, размазывая слезы. Этого просто не может быть! Я похоронила ее больше десяти лет назад.

– Я говорил, что ей нужно время, Виктория. Девочка не готова.

– У нас нет больше времени! – рявкает в ответ мама. – Они найдут нас. Надо уходить. Он знает, что я жива.

– Посмотри, в каком она состоянии, – Рональд подходит ближе к кровати и сочувственно разглядывает меня. Странно, но сейчас я больше доверяю этому почти незнакомому для меня мужчине, чем родной матери. – Как мы все это осуществим?

– Рон, дай нам поговорить. Пожалуйста.

В ее голосе столько неприкрытой мольбы, что мужчина безоговорочно оставляет нас наедине. Поднимаю глаза и встречаюсь с ее, такими родными, но стертыми из памяти временем. Виктория Барлоу, красивая, статная и свежая, какой я ее и помню, сидит передо мной и пытается подобрать слова, чтобы объясниться. Во мне же борются два диких и противоречивых в своем проявлении желания: крепко-крепко стиснуть ее в своих объятиях или кричать, что есть мочи, о том, как мне сейчас больно осознавать ее предательство.

– Я не знаю, как оправдаться, родная. То, что тебе пришлось испытать… То, какой стресс ты пережила…

Ее брови хмурятся. Красивое лицо искажается от раскаяния. Но я по-прежнему продолжаю молчать. Слезы катятся градом, не давая никакой передышки.

– Я была в безвыходном положении, Тиффани. Мне грозило то, что сейчас ждёт тебя, если этого не удастся избежать, – она ждёт моей реакции, но я лишь продолжаю слушать. – Итон подставился по-крупному. А я больше не могла терпеть весь этот ужас. Ричард помог мне сделать так, чтобы меня перестали искать.

– Ричард? – хриплю, поражённая информацией.

– Да. Только он знал, что я жива. Именно он сфальсифицировал мою смерть.