Гладиаторы: Сумерки Аида

«Рабам необходимы кровопускания, – думал префект. – Такие как были в древней Спарте. Ежегодно молодые спартанцы выходили на охоту на рабов и убивали их. Это постоянно держало двуногий скот в покорности и страхе. А если раб осмеливается смотреть на свободного, так, как смотрит этот Келад, то о каком страхе можно говорить? Наши римские юноши развращены роскошью и сами не пойдут убивать рабов. Их только и хватает на то, чтобы смотреть, как гладиаторы режут друг друга на арене. Ничему их восстание Спартака не научило. А рабы-гладиаторы, как мне доносят, вспоминают его. Даже, кто-то среди них заявил, что этот Спартак был богом и сейчас живет в недрах Везувия! А ведь этот прямое оскорбление величия! Но как мне разыскать бунтарей? Как? Разве даст Акциан и другие ланисты перешерстить их школы? Золото совсем проело мозги этим господам. Ни о чем ином кроме выгоды думать не способны!»

Помпеи в летнее время были особенно популярным местом для отдыха римских богачей. Сюда тянулись патриции из душного и пыльного Рима, желая провести время среди сочной зелени и прохлады садов загородных вилл и в городских домах по роскоши не уступавших виллам. В город съезжались женщины легкого поведения, ибо спрос на них в такие периоды небывало возрастал. Поэтому Руфу было чего бояться. Если поднимется восстание рабов, то это вызовет массовые жертвы и большой скандал…

Фискал Папиус знал об этой подозрительности префекта, и потому решил пойти именно к нему со своими сведениями. Слуги долго не пускали его к господину, и даже не хотели докладывать о его приходе.

Управляющий Руфа вольноотпущенник Натан примирительно сообщил фискалу:

– Такие жалобы не подаются лично господину префекту. Если он станет их рассматривать, то у него не хватит ни дня ни ночи.

– Но у меня сведения чрезвычайной важности! Я не могу их сообщить никому кроме самого префекта. И если ты не хочешь погубить город, то доложи обо мне своему хозяину.

– А кто получит на ужин вместо каши дубовые палки? Я? Но я вовсе не желаю их получать. Я хочу пить вино. А ты толкаешь меня под палки.

– Если ты доложишь обо мне господину префекту, я лично из причитающегося мне вознаграждения дам тебе пять монет.

– Имперских золотых ауреусов? – глаза Натана загорелись.

– Золотых ауреусов[7 - Ауреус (аурей) – древнеримская золотая монета. Название происходит от латинского слова Аурум – золото.]? – фискал искренне удивился наглости слуги. – Я имел в виду серебряные сестерции[8 - Сестерций – древнеримская серебряная монета. Сестерций равнялся двум ассам и одному семису.].

– За такую малость, я не стану рисковать милостью своего господина. Уходи прочь! Что это за важная новость, за которую платят серебром? Если на кону стоит жизнь города, то это золотая новость, не так ли?

– Забываешься, раб!

– Я не раб! Милостью моего господина я уже вольный человек! Уходи прочь! А не то я прикажу рабам выбросить тебя отсюда!

– Ладно! – пришедший примирительно поднял руки. – Ладно! Я дам тебе пять имперских золотых! Дам! Клянусь Зевсом!

– Вот это совсем иной разговор. А то сразу же угрожать и сулить всякие беды. Если ты рвешься к префекту, то рассчитываешь сорвать за свои новости хороший куш. Я далеко не так глуп.

– Я это вижу. Но прошу тебя побыстрее доложить о моем приходе своему господину.

– Но смотри, не обмани меня насчет золотых! Боги слышали твою клятву!

– Я же уже обещал тебе награду. Не медли и дай мне заработать, и тогда быстрее получишь свою долю.

– Иду докладывать господину.

Натан исчез всего на несколько минут. Обратно вольноотпущенник явился с угодливой улыбкой на лице.

– Господин согласился тебя принять. Но помни о своем обещании. Это благодаря мне ты сможешь лицезреть самого префекта. Идем.

Вольноотпущенник провел фискала в помещение, где Помпедий Руф коротал одиночество за свитками и грустными мыслями.

Все тело патриция было покрыто рубцами ран. Он много воевал в своей жизни и по-настоящему хорошо чувствовал себя только среди военного лагеря.

Руф никогда не носил никаких украшений, хотя был человеком состоятельным и получил от императора много отличий. Гордился он только одной единственной наградой – травяной короной. Её он получил за спасение жизни самого императора Веспасиана во время битвы в Иудее. Травяная корона была высшей воинской наградой для римлянина. Она сплеталась из той травы, что росла на месте, где был совершен подвиг.

Уродливый шрам на его плече напоминал ему об этом подвиге. Шрамы на груди остались от схваток с парфянами, когда он был центурионом в войске Гнея Домиция Корбулона[9 - Корбулон Гней Домиций – римский полководец, воевавший в Парфии. Покончил жизнь самоубийством по приказу императора Нерона.] еще при императоре Гае Клавдии Нероне[10 - Нерон Гай Клавдий – римский император из рода Юлиев-Клавдиев. Ученик знаменитого философа Сенеки. Славился тем, что любил выступать на сцене как актер и певец.].

Префект посмотрел на своего вольноотпущенника и строго спросил его:

– Этот тот самый человек?

– Да, господин, – ответил Натан.

– Горе тебе если его информация окажется не столь ценной, как ты сказал. Уходи!

Управляющий удалился.

– Итак? – Руф посмотрел на фискала.

– Мое имя Папиус, господин. Я фискал и знаток своего дела!

– Доносчик? Я терпеть не могу доносчиков со времен Нерона. Этот ряженный шут на месте императора часто пользовался услугами таких как ты! И немало достойных людей оказалось в проскрипционных списках[11 - Проскрипционные списки – списки лиц, объявленных вне закона императорами или диктаторами Рима. Каждый мог убить человека, чье имя попало в такой список, и забрать себе часть его имущества.]. Так погиб достойный Гней Домиций Корбулон. Но сейчас, слава богам, у нас хороший император!

– Но служба фискалов есть и при нынешнем императоре Веспасиане Флавии, господин.

– Вот только о себе фискалы зачастую заботятся больше чем о благе империи, – возразил Папиусу Руф.

– Но на этот раз я принес тебе действительно важные новости, господин.

– Говори!

– Я раскрыл заговор гладиаторов, господин.

– Что? – не понял его Руф. – Что ты сказал?

– Я говорю совершенно ответственно. Я уже долгое время веду сыск по делу готовящегося в Помпеях восстания гладиаторов и рабов.

– И у тебя есть доказательства? – Руф задрожал от возмущения.

– Конечно, господин. Иначе я бы никогда не решился обеспокоить тебя. Когда среди заговорщиков было всего несколько десятков гладиаторов, я не придавал этому значения. Но теперь среди заговорщиков не менее двух тысяч человек! И заговор все продолжает шириться. И уже завтра они могут восстать. А в городе сейчас всего две когорты[12 - Когорта – одно из главных тактических подразделений римской армии, составлявшее основу когортной тактики. В легионе было 10 когорт. При Августе в составе когорты было 555 пехотинцев и 66 всадников.] легионеров. И те так разленились, что больше пьют, чем несут службу. Гладиаторы перебьют их как котят, если нападут внезапно. И тогда у них будет отличное оружие, господин.

– Доказательства? Кто участвует в заговоре? Гладиаторы какой школы?

– Многих школ, господин. Но гнездо измены среди гладиаторов ланисты Акциана. И самое страшное, что у них есть вождь. Талантливый и умеющий подчинять своей воле людей. Он, говорят, поднимает их на бунт именем Спартака!

– Я подозревал это, и мои опасения оказались не напрасными! Кто он?! – Руф вскочил со своего места. Свитки разлетелись в разные стороны. – Имя?!

– Я не знаю его имени, господин. Но у меня есть имена тех, кто знает его!

– Что ты хочешь за свои услуги?

– Тысячу золотых! Согласись, что за спасение города это совсем не много.

– Если все что ты сказал, правда – получишь три тысячи! Это мое слово! Слово солдата Помпедия Руфа! Но если ты придумал этот заговор чтобы выжать из меня деньги – я сварю тебя в кипящем масле.

Фискал вздрогнул от такого обещания.