Враг фараона

– Корпус Амона? – князь Ракеш посмотрел на Хоремхеба.

– Одни воспоминания остались от этого корпуса. Если так пойдет и дальше, то у Египта совсем не станет армии. Гарнизоны крепостей разваливаются. Корпуса Амона и Птаха распались сами по себе. Начальник войск Маи никуда не годный полководец. Он совершенно не думает об армии и умеет делать хорошо только одно – угождать фараону и петь гимны Атону во время богослужений.

– Так скажи фараону, господин. Расскажи все, что ты здесь видел. Пусть пошлет войска. А то мы, друзья Египта, скоро совсем останемся ни с чем. Торговля совсем падает, – жаловался Ракеш. – Недавно большой караван вавилонского царя Буррабуриаша был дочиста разграблен.

– Разграблен? Кем? Хабиру?

– Нет. У нас и без них хватает своевольников. Царь Акко вышел за стены своего города и ограбил купцов. А мы живем за счет транзитной торговли и для нас караваны это жизнь. Понимаешь, господин? Царь Вавилона прислал письмо с требованием возместить убытки и наказать виновных. Но как это сделать? Теперь нового каравана ждать нечего. И скоро купцы найдут иные более безопасные пути. А с чем останемся мы?

– Слушай, Нехези, что он говорит, – поддержал Ракеша Хоремхеб. – А казначей фараона станет требовать от них ежегодную дань. А с чего они станут платить? Со времен Тутмоса князья Кумиди платили дань фараонам согласно росписи, но фараоны охраняли торговые караванные пути, и город постепенно богател. Армия Египта обеспечивала здесь абсолютную стабильность. Но теперь фараон не думает о защите дорог. Регион из спокойного превратился в неспокойный. За что же им платить нам дань?

– Думаешь, я не знаю этого, Хоремхеб? Вавилонский царь много раз просил нас о помощи. Но фараон молчит, и слушать об этом не желает.

– Тогда египетскому владычеству в Азии пришел конец. Пока еще верные слуги фараона просят его, и посылают ему слезные послания. Но скоро они найдут иного господина. И мы увидим колесницы хеттов в Дельте. И кто же тогда станет на защиту империи, если армии больше нет? Снова мы увидим то, что видели во времена гиксосов.

– Я все это хорошо понимаю, Хоремхеб, и обещаю тебе поговорить с фараоном, когда вернусь в Ахетатон. Кстати, мой человек Пэнтоэр? Жив? – Нехези вспомнил о своем вознице.

– Жив. Только помят малость.

– Это ничего. Я тоже немного помят. Но храм Атону строить нужно. Мне нужно немедленно вернуться к Кадешу, где ждут меня архитекторы и рабочие.

– Обстановка не благоприятствует строительству храма, Нехези. Твоих рабочих здесь могут разогнать.

– Ничего у меня сотня людей во главе с таким рубакой как Пэнтоэр….

***

Но счастье отвернулось от Нехези. Не преодолев и половины пути, он узнал, что Кадеш попал в осаду хабиру. Ему сообщил об этом архитектор, оставленный им с обозом вместо себя, пока он воевал под Кумиди.

– Что с караваном? – вскричал Нехези, соскакивая с колесницы.

– Его полностью разграбили, а мастеров перебили. У нас было всего десять воинов охраны, господин, – архитектор Мади, посланный главным архитектором фараона Беком, придерживал кровоточащую рану на своем плече. – Что мы могли сделать?

– А князь Кадеша? Он союзник Египта и данник фараона! Где были его воины?

– Они не стали выходить за стены и вмешиваться в бой. Зачем им рисковать собой ради нас. Наш храм Атону им совершенно не нужен. Если бы фараон прислал войска, вот тогда бы они стали помогать.

– Сколько людей с тобой?

– Семьдесят три рабочих, три архитектора, и пять камнесечцев. Это все, кто остался в живых.

– Что же делать? – Нехези схватился за голову. – Что делать, как мне доложить об этом фараону? А ты, Мади, что скажешь Беку? Что ты ему доложишь? О том, что врагов было больше? Да он скажет тебе, что нужно было прогнать их, призвав Атона.

– Кого я только не призывал на помощь! Всех богов Египта и Атона в том числе. Но бог не пожелал меня услышать и наказать святотатцев. Что будем делать, господин?

– Нужно строить храм. Без этого мы не сможем вернуться в Египет. Никто не сможет. Нужно отбить наш караван у врага.

– Невозможно, – решительно покачал головой Мади. – У них больше 500 воинов. И все свирепые словно львы. Если князь Кадеша не решился атаковать, то что ты сможешь сделать с сотней?

– Однажды я атаковал с меньшими силами и победил. Пэнтоэр! Готовить колесницы!

– Нет, господин! Подумай. Это самоубийство!

– Ты мне возражаешь? Что я слышу, Пэнтоэр? – вскипел Нехези.

– Тогда в Нубии у крепости Семне все было иначе. Там были египтяне. Дезертиры из армии фараона. Дисциплины никакой и драться, и умирать никто не хотел. Сейчас перед нами свирепые кочевники. Они готовы принести себя в жертву и будут сражаться до последнего. А у нас трое раненых с последнего боя. И люди устали.

– Что же ты предлагаешь? – Нехези немного успокоился.

– Вернуться к городу Кумиди. Там Хоремхеб со своими ливийцами и верные союзники. Мы сможем отсидеться за стенами города и подумать, что нам делать. Обстановка в Сирии и Палестине давно вышла из-под контроля.

– Не болтай попусту. Или ты тоже стал стратегом и политиком, Пэнтоэр? Это вещи не для твоего ума.

– Да они заметны каждому рядовому воину или даже рабу…

– Не стоит продолжать! – прервал офицера Нехези. – Уши Мерира есть везде.

– Мне противно бояться, господин.

– В подвалах для пыток у Мерира будет еще противнее.

Больше Пэнтоэр ничего не говорил…

***

Отряд колесниц и остатки каравана быстро вошли в стены города Кумиди. Их встречал сам Хоремхеб. Он никак не ожидал, что хабиру так активизировались. Но когда он узнал все подробности и вовсе пал духом.

– Они взяли в осаду Кадеш! А вчера я получил вести из Палестины, что хабиру захватили контроль на крепостями Мегидо и Аскалон. Это конец нашему господству в Сирии и Палестине! Мы потеряли все, что приобрел здесь Тутмос Великий.

– Погоди причитать, Хоремхеб. У меня дела еще хуже. Я потерял весь обоз и большую половину своих людей. Как теперь строить храм? Без этого я не могу вернуться в Ахетатон.

– Ладно. Идем во дворец и примем там ванну. У Ракеша есть отличные рабыни, что могут умастить тело благовониями. А это самое лучшее лекарство, смею тебя уверить, Нехези.

– Слабое утешение при мысли, с каким лицом меня встретит фараон там, в Египте, если я не выполню его волю.

– Я уже давно стараюсь не думать о лице фараона, Нехези. Его требования попросту выполнить невозможно. Гимны Атону не могут покорить хабиру. И пусть он пришлет их мне еще два десятка – положение не изменится!

– Я это понимаю. Но фараон, боюсь, не захочет понять.

– Тогда идем к рабыням князя! Они того стоят!

И Хоремхеб совсем не солгал. Рабыни у правителя Кумиди были действительно отличные и умели доставить мужчинам удовольствие. Ракеш славился как ценитель женской красоты, как и многие правители Сирии, и поэтому постоянно заказывал себе экзотических рабынь из самых отдаленных уголков мира. На это князь денег не жалел, хотя во всем остальном был скуп и прижимист.

Его рабыни из Индии и Китая стройные и грациозные сразу же пленяли своей необычностью. А что они могли показать в постели! Таких Нехези в своей жизни еще не видел. Особенно это касалось женщин из далекого Китая.

– Я не удивляюсь тому, что ты до сих пор не женат, Хоремхеб.

– А зачем солдату жена, Нехези? Солдат не чиновник и не вельможа. Его не сегодня-завтра убьют.