Путь бегуна

– Ты ведь Дин, верно? – она наклонила голову в другую сторону, как будто рассматривая его с разных сторон, –  Уна говорит, ты повредил ногу прошлой луной?

– Да, – ответил он, чувствуя себя полным идиотом, но не в силах прибавить что-то еще.

– Что ж, я надеюсь, она у тебя заживет, ведь скоро весенний бег, – сказала она, игриво улыбаясь ему и, слегка проведя своей рукой по шерсти у него на плече, убежала по тропинке.

– Пока! – крикнула она ему, обернувшись, шагов через десять и снова улыбнулась. Еще несколько минут Дин боролся с оцепенением, затем провел рукой в том самом месте, где к нему прикасалась ее рука, и его бросило в жар.

Воспоминания об этом прикосновении до сих пор действовали на него так же. Он завозился в своей койке, скинул с себя одеяло. Металлическое волокно кровати издало скрип, особенно громко прозвучавший в тишине, опустившейся на казарму. В то же мгновение, соседи по койкам тоже заворочались, их кровати заскрипели, кто-то вздохнул во сне, или даже что-то пробормотал.

Окружающие звуки помогли Дину вернуться к реальности, сбросить с себя тень воспоминаний. Ему нужно было решать, что нужно делать сейчас, в этом времени и в этом месте. И решать, основываясь на этом новом знании и новом понимании своей роли.

Темная волна снова поднялась у него внутри, но теперь она была окрашена еще и в ярко алые цвета – цвета гнева и ярости. Усилием воли Дин подавил в себе эту волну, и она ушла куда-то на край сознания.

– Подожди, – сказал он ей, – твое время придет.

Ночная тьма сменилась серым утренним светом, и Дин понял, что впервые в своей жизни пропустил утренний бег за солнцем.

***

Марк снова был озадачен.

– Это случилось месяц назад?

Холодов замялся, – Да, я направил все бумаги, как только закончил служебную проверку.

Он с досадой хлопнул рукой по столу, – Понимаете, беда никогда не приходит одна, и, главное этих двух олухов, новеньких, я еще понимаю – романтика, там, непознанное… а вот куда понесло Польского? Он же кадровый офицер, я его лично подбирал, он у меня почти три года служил… – Холодов потер переносицу.

– И вы доложили об этом только через месяц? – Марк снова посмотрел на полковника.

– Нет, все как положено, – Холодов полез в папку, извлек лист со штампом телеграфного узла: сводку отправили незамедлительно, а все материалы – по окончании проверки.

– Мне не попадалась эта сводка, – Марк нахмурился, – Да, понимаю, перебои со связью…

Он продолжал просматривать материалы проверки. Несчастный случай. Одиночное патрулирование. 3 человека, военный флаер. Карта места катастрофы. Снова подключив свою тренированную память, Марк, вспомнил изученный им атлас планеты.

– А что это за место, – он ткнул пальцем в точку катастрофы, – на атласе в этом месте ничего нет, открытая пустыня?

– Да, – Холодов передал ему несколько фотоснимков, – какие-то подземные магнитные аномалии над дюнами. Собственно, из-за этих аномалий они туда и направились. Доложили, что засекли что-то подозрительное, вроде выброс энергии… молодые, они в первый раз, тут, в этом месте такое частенько случается… Аномалия… Вот они и полетели. А вот от Яна я такого не ожидал.

Марк понял, что Холодов говорит о своем заместителе Яне Польском, вернее сказать, уже, бывшем, заместителе.

– …машина была исправна, ребята в полной амуниции…, да вы и сами все видите! – Холодов досадливо махнул рукой в сторону пачки документов. Марк тоже посмотрел на бумаги. Они ему совсем не нравились. И, самое главное, он никак не мог понять, чем именно.

Бумаги как бумаги – плохо скрытые следы подчистки перед проверкой выглядели вполне пристойно. Понятно, что в журнале инструктажа весь состав базы поставил свои подписи на полгода вперед, и часть листов журнала были заменены, чтобы это спрятать, понятно, что вообще, половина этой стопки была заполнена одной пастой, и не позднее, чем 3-4 дня назад, это было нормально для отдаленного гарнизона.

Все выглядело слишком обычным, и Марк не знал, что именно его настораживает. Может эта самая обычность, которая как клещ цеплялась к каждой бумаге, которую он прочитал с момента начала расследования?

–…потом еще один выброс, сканнеры базы это зафиксировали и связь пропала. Я лично возглавлял поисковые работы… – Холодов продолжал рассказывать подробности инцидента, – да там место такое, я же говорю – аномалия. Там связь вообще не работает и приборы с ума сходят. Глубже в пустыню вообще лететь невозможно – то автоматика реактора откажет, то двигатели глохнут. Мы с полмили пешком прочесали, и на скалах их нашли.

Марк снова бросил взгляд на карту, затем на фотографии. Пустое место – пески. Ряды дюн ничем не прерываемые от горизонта к горизонту. Небольшая скальная гряда, на которой разбросаны обломки боевого флаера, тела погибших военных. Расследование выполнено обстоятельно, приложены несколько копий отчетов исследователей, подтверждающих наличие аномалии.

– Если интересуетесь – можем слетать на это место, – Холодов прямо кипел от досады. Он явно себя винил в происшедшем, даже не обладающему эмпатией, это было очевидно с первого взгляда.

– Нет, – Марк нахмурился, отложил в сторону бумаги. Смотреть в них больше было нечего, – Я прибыл сюда по другому делу и должен заняться им, а не вашими несчастными случаями. Вернемся к нашим аборигенам.

– Так ведь вы уже все просмотрели! – Холодов развел руками, – Впрочем, если Вас интересуют дополнительные подробности – всегда рад помочь.

Холодову явно хочется поскорее избавиться от пронырливого следователя. Что ж, Марк собирался его разочаровать.

– Кстати, – Холодов как будто собирался отвернуться (кажется, в первый раз с прилета Марка он смотрел не на него), но затем снова повернулся, – Вы интересовались этим аборигеном… Он все еще в лагере.

Взгляд Холодова ему совсем не понравился. Совсем. Но то, что он сказал…

– Как в лагере? Он не вернулся в свою деревню?

– Да, собственно, никто не знает, как с ним поступить. Формально, он нарушил ряд инструкций, от службы его отстранили. Что касается остального – его должны судить соплеменники… Требования о выдаче мы до сих пор не получали.

– И что же он делает в лагере?

– Да как обычно, живет в казарме, посещает занятия, бегает…

– Бегает?

– Еще как… – Холодов посмотрел на часы: Желаете посмотреть записи? Или завтра утром, часов в шесть утра можете посмотреть лично…

Марк почувствовал себя рыбой, заглатывающей крючок.

– Да, пожалуй, уже поздно, продолжим завтра, – он рассеянно кивнул Холодову. Оказывается, у него масса дел. Следовало, основательно подготовиться к следующему дню. Да и заснуть, скорее всего, снова не удастся.

***

Дин трясся в кузове, держа между коленей винтовку. Что-то внутри него изменилось, он чувствовал это, но не мог понять, что именно. Может, просто еще одна бессонная ночь давала о себе знать. Окружающий мир как будто укрылся прозрачным пуховым одеялом, которое гасило цвета и звуки, не давало ни ясности взгляду, ни ясности мысли.

Уже к утру он, кажется, проваливался в некоторое подобие сна, но даже в этом он не был уверен. Его измученное сознание как будто отключилось, оставив на поверхности только самое необходимое.

Построение, проверка, оружие, связь, коды. Дин чувствовал себя автоматом, действующим по заложенной небесными хранителями программе. Отчасти в этом была виновата бессонница, да, но только отчасти. В глубине черной волны, которая все больше обретала кроваво-красный окрас, под толщей мыслей и чувств, вспухало что-то, от чего болезненно ныло в груди. Дин знал, что убежать от этого невозможно и знал, что рано или поздно это выйдет наружу. Рано или поздно.… Но не сейчас.

Сейчас.

Он вдруг понял, что стоит у тропы, облако пыли вдали, обозначает скрывающийся за горизонтом автомобиль. Ирт, без лишних слов свернулся калачиком, укрывшись от легкого ветерка за ближайшей дюной, лег прямо на песок. Кажется, он уже спал.

Как прошел день? Когда он успел доехать? Дин не знал. Комья белой ваты в голове помогали отогнать боль. Этого было достаточно. Он знал, что именно нужно делать. Сомнения и страх он похоронил там же, где прятались остальные чувства. Туман поглотил их на время. Жаль, что только на время.

Дин встряхнул головой, скорее по привычке, чем по необходимости. Слегка размял лапы. Даже собственное тело ощущалось как бы отдаленно, со стороны. Он побежал. Бег не приносил ни радости, ни усталости. Он был просто средством достижения цели.

Темп, темп, темп. Привычный и правильный. Восприятие постепенно приобретало остроту, но туман в голове не рассеивался. Тени дюн стали резче, запахи рассыпались в сотню знакомых пустынных ароматов. Дин чувствовал запах большого стада Кодов. Кат не обманул.

Взбежав наверх очередной дюны Дин, увидел животных. Стадо действительно было большое, и, вожак, опустив косматую голову, как раз разбегался для первого удара по невидимой преграде. Скоро все стадо – сначала молодые самцы, потом самцы старые, наконец, совсем молодняк и самки, один за другим будут бодать непонятную преграду, вставшую на пути. Столетиями, животные решали все свои проблемы таким образом, и не собирались менять привычки. Если не отключить сегмент стены, все стадо падет от истощения, но не отступится от проторенного маршрута.