S-T-I-K-S. Маугли

Саныч кивнул и продолжил задавать вопросы. Он не вникал в смысл того, что отвечала эта женщина. У нее еще не было понимания, куда она попала. И он должен был ее к этому подвести.

– А когда проснулись, то не было электричества и связи. Так?

– Да, так. – Валерия уже более внимательно посмотрела на Саныча.

– А потом вы вышли и не узнали место, где ночевали?

– Да, вместо реки появилось озеро и исчез поселок на другой стороне реки. Там теперь был лес и еще появился остров… Посередине озера.

– Вам это не показалось странным?

– Мне кажется странным ваш вопрос, Маугли. Как это может не показаться странным?

– Ага, понимаю. А потом приехали военные, согнали вас к реке и стали расстреливать некоторых из вас, а других потащили насиловать.

– Да. Я, как увидела это, решила, что лучше умереть, чем такое терпеть.

– Понимаю, – повторил Саныч. – А теперь по существу. Ваш спортивный центр вместе со всеми людьми и прилегающими территориями провалился в другой мир. Его здесь называют Стикс, или по-местному Улей. И сюда каждые два-три месяца проваливается часть местности со спортивным центром. С новыми людьми. Потом приезжают фашисты…

– Кто?

– Местные фашисты. Они называют себя арийцами, чистыми. Те, кого они убили, заразились спорами, которые летают здесь в воздухе и от которых любой зараженный перестает быть нормальным человеком. Он становится людоедом…

– Да бросьте вы говорить чепуху. Рядом со мной стояла Надя, она была нормальной. Только руки опустила, и ее за отказ поднять руки пристрелили.

– Она опустила руки, потому что уже переродилась в мутанта и не стала слушать приказы офицера. Так они вычисляют тех, кто заразился, и тут же их убивают. Для них это лучший выход. Тех, кто остался иммунным к заразе, они забрали с собой в стаб. Стаб это стабильный кластер, как этот остров. Тех зараженных женщин и девушек, которые им приглянулись, потащили трахнуть…

Валерия смотрела на Саныча как на сумасшедшего.

– Вы нормальный? – спросила она.

– Я считаю, что нормальный. А там кто его знает. Любой, кто попал сюда, не остается прежним. Споры действуют и на нас, иммунных. Мы не можем прожить без живчика. – Саныч показал женщине бутылку из-под колы. – Но этот мир наделяет иммунных дарами. Только они не сразу проявляются. У меня еще не проявились дары.

– Вы не местный?.. – В глазах женщины вместе с возмущением проявилось удивление.

– Нет, я тоже попал сюда, как и вы.

– Если вы не обманываете… то сколько вы тут уже находитесь? – спросила Валерия.

– Чуть больше месяца. Я загрузился на другом берегу водохранилища. Со мной были мои товарищи и две женщины. Была еще собака председателя колхоза. Так эта собака и одна из женщин съели моих товарищей.

– Кто? – Валерия с открытым недоверием смотрела на Саныча.

– Эти зараженные. Женщина и собака. Они переродились, и пока мои товарищи спали пьяными, их сожрали. Я успел убежать. Потом вернулся и похоронил останки. Потом перебрался сюда. Я вам покажу, как выглядят мутанты. Я снимал их на телефон. Вот, – он снял с груди болтающийся смартфон, включил его, нашел видеоролик, снятый им после того, как он убил топтуна.

Валерия недоверчиво взяла в руку смартфон и стала смотреть. Она смотрела со страхом и омерзением. Пребывая в прострации, отдала смартфон Санычу.

– С ума сойти. Это такими становятся люди? – прошептала она. – Бр-р, не хотела бы я такой стать.

– Да, я тоже согласен с этим, – покивал Саныч. – Вот поэтому арийцы убили всех зараженных. Это акт милосердия.

– Какой акт милосердия?! – воскликнула Валерия. – Их надо лечить…

– Не лечится…

– Не верю…

Саныч пожал плечами и промолчал. Что толку доказывать, если человек еще не понял, где он находится. Ее разум отказывается верить в то, что видели глаза, и говорит ей, что этого не может быть.

– А кто убил того зверя? – спросила Валерия.

– Это не зверь. Это хорошо развившийся зараженный, он сожрал много людей и стал топтуном. Его убил я, ломиком. Вышло, можно сказать, случайно, непроизвольно. Я был на крыше сарая, а он заскочил ко мне и провалился сквозь крышу по плечи. Ну, я и ударил гвоздодером по споровому мешку на затылке. Это смертельное для них место, там вызревают спораны, которые так нужны иммунным. И попал. Иначе мы бы с вами сейчас не говорили, я стал бы для него обедом.

– Да? А я думала, вы из центра. Накачанный. Вам, Маугли, сколько лет?

– Шестьдесят пять.

– Сколько? – снова удивилась женщина. – Вы хорошо сохранились. Выглядите на пятьдесят пять… – Валерия задумалась. – А как можно вернуться обратно, домой?

– Никак. Тут дорога в один конец, обратно никто не возвращается. Мы тут навсегда. И еще ходит молва, что если тебя не сожрут мутанты и не убьют люди, то можно жить вечно. И молодеть. Как видите, тут есть свои прелести.

– Да уж… И как тут живут… Если ваши слова не глупая шутка и не вымысел… чтобы попугать меня.

– Не живут, Валерия, выживают. Ведут борьбу за выживание. Я пойду, у меня уха варится. Вы отдыхайте, потом еще поговорим. И надо будет сплавать к центру и трофеи набрать.

– Какие трофеи?

– Все, что осталось полезного после мародерства арийцев. Потом тут появятся мутанты и доступ на берег временно будет закрыт.

Саныч оставил притихшую, задумчивую Валерию и вернулся к костру. Он сварил уху и поставил ее остывать, зашел в вагончик. Женщина лежала и плакала. Саныч успокаивать ее не стал.

– Я на другой берег, – сообщил он. – Вы в каком номере жили? Я привезу ваши вещи.

– В четырнадцатом, – всхлипывая, тихо ответила женщина. Уже когда он вышел, крикнула ему в спину: – Зачем вы меня спасли?.. Лучше бы я утонула…

Саныч вернулся. Недовольно покачал головой.

– Дело в том, что умереть вы всегда успеете. За этим дело не станет. А спас, потому что тут существует правило – помоги новичку. Я помог. Дальше уже вы сами. Река рядом… Так вещи везти или уже не надо?

– Везите…

Саныч обстоятельно обследовал центр. На первый взгляд он был похож на тот, что исчез. Но за ним была прилегающая большая автостоянка с машинами, которые Саныч никогда не видел.

«Капиталисты», – зло подумал Саныч. Ненависть к буржуям ему привили с детства. Воспитали и гордость за все родное – ракеты, танки, водку и балет.

Саныч вернулся к центральному входу и направился в столовую. Первым делом набрал продукты, которые остались. Растительное масло – две пятилитровые пластмассовые бутылки, минеральная вода, кола, соки из фитобара, ящик сладких батончиков, десяток банок спортивного питания, разные консервы… Не рассматривая, что берет, все выгреб из склада. Эти продукты почему-то не стали брать мародеры арийцев. Сетка лука. Крупы, гречка и рис. Таскал и таскал.

Саныч, как и все люди его поколения, радовался халяве. Его заскорузлая душа, вечно жившая в недостатке, буквально пела от вида изобилия бесплатных ништяков.