Коварный дуэт

– Нет у меня детей, дочерей и сыновей, – вздохнула Розалия Ефимовна.

– Почему? Такая породистая, темпераментная, сладострастная женщина и вдруг осталась без детей?

– Рано, в шестнадцать лет, я забеременела от своей первой школьной любви, – призналась она. – По нынешним временам это в порядке вещей, а тогда – скандал, позор. В раннем возрасте сделала аборт и после этого, где только не лечилась. К знахаркам ходила, лечебной грязью мазалась в санаториях Евпатории и Пицунды, на озере Чокрак, что вблизи Керчи, разную минеральную воду пила. Кучу денег потратила и все бесполезно.

Лишь на миг в ее глазах промелькнула грусть. Встрепенулась и потребовала:

– Пей, пей коньяк! Этого и других крепких напитков у меня много. Бывший супруг Яша, царство ему небесное, большую коллекцию вин и коньяков собрал. Давай раскрепостимся, чтобы нас ничего не смущало. Я глубоко убеждена, что естественно, то не безобразно, а прекрасно, доставляет райское наслаждение.

– Душечка, не форсируйте события.

– Ох, Семен, Сенечка, давайте немного отдохнем, переведем дух, – предложила утомленная юбилярша и за руку провела его в спальную с плотно зашторенными окнами. Два бра у изголовья широкое ложа с балдахином излучали красновато-бордовый цвет, создавая таинственно-интимную обстановку. Она села на край ложа, а он рядом. Положила ладонь на его колено и Дубняк ощутил, как мелко вздрагивают ее тонкие пальцы. Женщина ждала его ответного жеста, нежности, поцелуев, но Семен был пассивен и холоден, словно статуя. Тогда она взяла инициативу в свои руки – властно положила его широкую ладонь на свое худое, острое колено и простонала.

– Что с вами, Розалия Ефимовна?

– Ой, Сеня, мне жарко, изнемогаю от чувств и страсти.

– Опасаюсь, что после пляски вы простудитесь. Не хочу, боюсь брать грех на душу, – заметил гость.

– Нет, нет, не простужусь, я выносливая. Не робей, Сеня. Вы же знаете, что в шоу-бизнесе много супружеских пар, когда поп-звезда в два-три раза старше своего избранника или наоборот, он годится ей в дедушки. Любви все возрасты покорны, – напомнила она, поощряя Дубняка к активным действиям.

– Для шоу-бизнеса это типично, игра на публику ради популярности и многомиллионных гонораров, – прикинулся он недотепой. – После показательно-помпезных свадеб они устраивают чес по городам и весям России, Украины и дальнего зарубежья. А затем вкладывают капитал в роскошную недвижимость и в прибыльный бизнес.

– Сеня, все у меня есть, и хоромы, и валюта, и драгоценности, лишь не хватает крепкого мужского плеча, надежной опоры, – пожаловалась она и положила голову со сбившимся набок париком на его плечо, обняла шею длинными, как плети, руками. «О, Господи, избавь меня от искушения и соблазна», – мысленно попросил он и, освобождаясь из объятий Блинкиной, сказал. – Не будем торопить события.

– Сеня, Сенечка, у нас и так лимит времени. Сколько той жизни осталось? Разве вы не хотите меня изнасиловать? – неожиданно спросила она. – Это так азартно и приятно, ощутить силу, страсть настоящего мужчины…

– Розалия Ефимовна, душечка, у меня и в мыслях такого не было. Ведь я не маньяк, отдаю отчет своим действиям. Вы меня ошеломили, ценю вашу дружбу и доверие, – ответил он и почувствовал во всем ее облике огорчение и обиду из-за того, что он ею пренебрег. «Черт меня дернул сюда придти, размечтался найти клад с сокровищами. Баба осторожная, предусмотрительная, притащила эту рябую кобылу, чтобы в случае чего был свидетель. И этот план потерпел фиаско. Однако, какие же бабы, хитрые и коварные существа. Старая клизма, еще на что-то надеется».

На личном опыте он убедился, что существуют женщины, испытывающие особый восторг, когда ими овладевают грубой силой. Кричат, визжат, стонут, дают волю зубам и рукам, кусают и царапают партнера. Похоже, что и Блинкина из категории таких темпераментных с психическими отклонениями особ. Не хватало, чтобы она своими зубами и когтями впилась в мою кожу и покусала уши или шею. Нет, нет, никаких соблазнов и искушений. Если, даже один раз проявлю слабость, уступлю ее домогательствам, то она потом не слезет, станет везде и всюду преследовать.

– Что же ты, Сенечка, молчишь или я не в твоем вкусе? Ты же, как врач, знаешь, что не прихоть, а физиологическая потребность.

– Я смущен и озадачен. Никогда не мог подумать, что вы, Розалия такая страстная, без острых шипов.

– А разве это плохо для тебя?

– Слишком доступны. Обычно приходится покорять.

– Только для тебя, а других не подпускаю к себе на пушечный выстрел. Я – не гордая, но цену себе знаю, – заявила она и в знак готовности прижалась к нему грудью, обдав дорогими французскими духами. – Ты при первой же встречи пронзил мое сердце стрелами Купидона, воспламенил любовь. Поэтому и пригласила в гости. Признайся, Сенечка, в твоем роду были евреи?

– Упаси, Господь, мешать кровь с вашим племенем, – признался Дубняк, вспомнив о хитром и коварном дантисте Штуцере. Увидел, как потускнела черная вдова, собрав морщины на лбу в гармошку.

– Напрасно. Наш народ много страдал, был бит и гоним, а теперь среди евреев много богатых людей, в том числе олигархов.

Из ее признания он решил извлечь пользу.

– Розалия Ефимовна, душечка, вы состоятельная дама. Одолжите мне для реализации бизнес-проекта пятнадцать тысяч евро или двадцать тысяч долларов, за мною не заржавеет, – попросил он.

– В наличии у меня такой суммы нет. В банке на депозите лежат сорок тысяч долларов, – призналась она и призадумалась. – Согласись стать моим мужем и тогда все мои богатства будут в семейном распоряжении. Другого варианта не приемлю. От тебя требуется только одно – любить, ласкать меня, исполнять все пожелания и капризы.

Она снова обвила его шею руками.

– Интересное предложение, – почесал он бычий затылок, осознавая, что опасность такого брачного союза таится в ее желаниях и капризах. – Я подумаю над ним. Это весьма серьезное предложение, хотя, душечка, вам больше подошла бы роль любовницы. Будем встречаться один, два раза в месяц.

Дубняк предложил более-менее терпимый для себя вариант.

– Нет, нет и нет! – возразила она. – Мне нужен официальный брак и постоянный муж для полноценной жизни, а не «ночной мотылек». Не хочу на старости лет прослыть женщиной легкого поведения. Известно, что по медицинским показаниям занятия любовью продлевают жизнь, предохраняют от неврозов и других болячек, позволяют пребывать в бодром настроении.

– В вашем возрасте сердце может не выдержать больших физических и эмоциональных нагрузок, – предупредил стоматолог.

– Я выносливая, уже семерых мужиков пережила, восьмой тоже не дождется моей кончины. У меня характер нордический, а темперамент – восточный.

Он решительно поднялся и направился в гостиную. Огорченная женщина последовала за ним.

– Сенечка, ты во всех отношениях приятный, душевный человек. Можно сказать, идеальный, если бы ни один недостаток.

– Недостаток?

– Досадный недостаток. Ты совершенно равнодушен к женскому полу. Уж и не знаю, как и чем соблазнить, на какой козе подъехать?

– Розалия Ефимовна, я одержим работой, поэтому не хочу осложнять свои отношения с пациентами. Их ведь у меня много. Если начну кому-нибудь из них оказывать знаки внимания, то другие приревнуют, обидятся и перестанут обращаться за помощью. Хозяин поликлиники меня выставит за порог, оставит без хлеба насущного. Потому и хочу открыть свою стоматологию, чтобы ни от кого не зависеть. Дайте мне деньги в кредит, желательно без процентов и через год я им верну.

Блинкина задумалась и, что не упустить потенциального супруга, предложила:

– Я готова вам одолжить валюту, но при условия, что эта операция будет оформлена нотариусом.

– Душечка, зачем вам эти формальности, лишние затраты на нотариуса? – с досадой произнес гость, осознавая, что занимаешь деньги чужие, а отдавать придется свои. До слез обидно расставаться с купюрами.

– Я должна быть уверена, что деньги не пропадут.

Заведомо зная, что эти условия для него опасны, ибо на руках у Розалии останется документ, улика, Семен Романович уклончиво ответил:

– Любезная, я подумаю над вашим заманчивым предложением.

– Мы же с тобой здесь одни, одинешеньки, – напомнила она. – Никто не помешает предаться сжигающей страсти.

– Розалия, вы же знаете, что язык без костей. Нет гарантии, что нечаянно не расскажите об интиме подруге Клаве, а та еще кому-то и пошло-поехало. Опозорят и вас, и меня на весь белый свет. Я очень дорожу и вашей, и своей репутацией.

– Сенечка, ты же врач и обязан знать, что в организме все функции, будь то кровообращение, дыхание, пищеварение, психика, в том числе и сексуальные органы, должны действовать слаженно, гармонично, без сбоев и осложнений. Это является основой крепкого здоровья, отличного настроения, высокого тонуса, гарантией активного долголетия, а не прозябания возле «утки» или «судна».

– Вы попали в «яблочко». С вами при наличии таких фундаментальных энциклопедических познаний в области медицины не поспоришь.

– Не пытайся мне возражать. Женщина всегда права! – властно заявила она и посетовала. – За плечами семьдесят лет радостей, тревог и забот, а такое впечатление, что и не жила. Годы пролетели в один миг, а как хочется еще испытать земных радостей. Запомни: умный мужчина никогда не будет перечить своей возлюбленной, зная, что она щедро его вознаградит любовью и ласками. Недаром говорят, что ласковое, послушное теля двух маток сосет.

«В смысле физиологии, обновления крови и омоложения, она рассуждает вполне разумно, здраво. Но уж слишком до неприличия раскованная, на грани пошлости и вульгарности, без тормозов. – подумал Дубняк. – Наверное, по молодости и зрелости лет привыкла, что ей все позволено и доступно, а может из-за отсутствия постоянного партнера слишком изголодалась, поэтому без стыда предлагает свои услуги. Впрочем, не буду ссориться, сжигать мосты, мало, что старухе в маразматическом возрасте в голову взбредет? Оставлю Розу в качестве «запасного аэродрома» на случай, когда другие варианты обогащения будут исчерпаны. Тем более что я «засветился» в глазах Рябоконь. Черт принес ее, всю малину испортила, а Блинкина еще пригодится, рано ей на погост».

– Розалия Ефимовна, если мне не изменяет память, а я к счастью не страдаю склерозом, то вы давеча говорили о бескорыстной материнской любви, платонической, бестелесной.