Юная Кармен

P.S. Из истории известно, что были три попытки переселения зубров в леса Крымского полуострова: первая – в 1913, вторая – в 1937 и третья – в 1972 году (очевидно, Демон из того племени) и все они не увенчались успехом. Некоторых животных уничтожили браконьеры, а тех, что сохранились, в 1980 году переселили в Херсонскую область, где для них больше простора и меньше встреч с человеком. Впоследствии эксперименты с переселением зубров из Белоруссии в Крым не проводились.

Что написано пером…

Редактор районной газеты «Слава труду» Юрий Павлович Чернов первым из сотрудников спозаранку приходил в редакцию, размещенную на третьем этаже здания. На двух нижних этажах находилась типография. По пути в кабинет он взял в типографии несколько свежих, пахнущих краской, экземпляров.

– Тираж уже отправлен? – поинтересовался у вахтера.

– Да, погрузили в почтовый пикап, – ответил тот.

Юрий Павлович пребывал в приподнятом настроении, так как ему в статусе делегата предстояло участвовать в районной отчетно-выборной партийной конференции. Поэтому накануне он посетил парикмахерскую, постригся, побрился, почувствовал приток свежих сил. Утром, перед тем, как отправиться на работу облачился в новый стального цвета костюм с ромбиком о высшем образовании, депутатским значком и юбилейными медалями, в том числе за доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина. Заботливая супруга повязала шелковый галстук и пожелала удачи:

– Ни пуха, ни пера!

– К черту! – ответил он, с теплотой вспомнив студенческие ритуалы и обычаи. Однако, с юмором добавил:

– Пух мне вроде бы ни к чему, не из семейства пернатых, а вот перо – главное оружие журналиста, всегда в боевой готовности.

По традиции номера газеты, посвященные событиям, отмеченным красными датами календаря, таким, как День международной солидарности трудящихся – 1 Мая, а также День победы над немецко-фашистскими захватчиками – 9 Мая, очередная годовщина Великой Октябрьской социалистической революции – 7 ноября, печатались в красно-черном цвете. Исключение составляли новогодний и праздничный женский номера, частично напечатанные в голубоватом или зеленом цветах. Для этого полиграфистам, работавшим на машинах плоской печати, следуя технологии, приходилось несколько раз пропускать тираж через чрево машины. Впоследствии на втором этаже типографии была установлена машина для офсетной печати.

Войдя в кабинет, расположившись в кресле за письменным столом, Чернов взглянул на первую страницу газеты и замер, будто манекен. Сверху над названием издания крупным шрифтом «агат» красным цветом напечатано: «Пламеннный привет делегатам районной партийной конференции!»

«Откуда вылезла третья буква н? – вопрос острой занозой застрял в сознании. – Эх, недоглядел. Наверное, глаз от усталости замылились. Куда смотрела корректор? Как я мог, перед тем, как подписать номер в печать и свет, проглядеть эту простую ошибку? Придется, кроме корректора назначать «свежую голову», чтобы отлавливал «блох».

«Блохами» редактор называл мелкие грамматические и пунктуальные ошибки, в том числе наличие или отсутствие точек, двоеточий, тире, дефисов, кавычек, скобок, а «свежей головой» – зоркого и опытного филолога, который бы замечал и устранял вездесущих и досадливых «блох».

«Пожалуй, скандала и вызова на «ковер» не избежать, – продолжил он размышлять над ситуацией, – Хуже того, на конференции предстоят выборы членов бюро и райкома партии, в том числе секретарей, заведующих отделами и назначение редактора газеты. Эх, не было хлопот, купила баба порося. Так и с этим лозунгом грядут неприятности. Что же делать?

Газета уже поступили в райком партии, к секретарю по идеологии, к заведующему отделом пропаганды и агитации, не говоря уже о первом секретаре. На изъятие тиража, исправление ошибки нет времени. Более восемнадцати тысяч экземпляров разошлись по почтовым отделениям города, поселков и сел».

В ожидании звонка из райкома, редактор с тревогой смотрел на телефонный аппарат черного цвета. «Сейчас они заняты подготовкой к партконференции, еще не обратили внимания на ошибку, – предположил Юрий Павлович. – Может самому позвонить куратору Анатолию Васильевичу, объяснить, мол, из-за суеты недоглядел, готов покаяться? Нет, не годится паниковать, раньше времени будоражить начальство. Есть риск, что инициатива выйдет боком. Следует сохранять спокойствие, авось, обойдется без взбучки. Хотя такой «ляп» сразу бросается в глаза. Крутой разговор неизбежен».

Он кожей почувствовал приближение разноса и старался отдалить неприятную процедуру воспитания.

В районном Доме культуры, распложенном в ста метрах от редакции, Чернов появился за десять минут до открытия конференции. В фойе и зале, заполненных делегатами, было шумно, как на пасеке с гудящими пчелами. У стола регистрации миловидная комсомолка вручила ему мандат красного цвета, проекты решений и… экземпляр родной газеты с ярким «пламеннным приветом».

Изобразив нечто похожее на улыбку, он поблагодарил девушку. Не общаясь со знакомыми делегатами, поспешно занял место в зале. Уткнулся взглядом в проекты документов. Отыскал в числе коммунистов, рекомендованных в состав райкома партии, свою фамилию, а также на должность редактора газеты. Претендентов на его кресло не было. «Они, как черт из табакерки, могут появиться, как только разразится скандал», – с досадой подумал он. Утешало то, что ошибка не политическая, а грамматическая.

– Юрий Павлович! – услышал он громкий голос второго секретаря райкома, жестом руки пригласившего его подойти. Редактор приблизился к длинному, покрытому кумачом столу, за которым расположились члены бюро райкома, представители Крымского обкома КПУ.

– Вам, что требуются курсы ликбеза? – секретарь указал на три литеры н, окольцованные фломастером синего цвета. – Русский язык, правила грамматики не знаете? Может в редакции увлеклись крепкими напитками, вином «Бахчисарайский фонтан», потеряли зоркость и бдительность?

– Анатолий Васильевич, я объясню…

– Делегатам объясните! – резко осадил главный идеолог района. – Я устал отвечать на их вопросы. После доклада предоставлю вам трибуну, приготовьтесь.

Понурив голову, Чернов возвратился на место. «Судя по негативной реакции секретаря, неприятности впереди», – предположил он, размышляя над оптимальным выходом из ситуации. В ходе прений Анатолий Васильевич предоставил слово редактору. Взойдя на трибуну, Юрий Павлович без дрожи в голосе, уверенно произнес:

– Некоторые делегаты недоумевают, почему слово «пламеннный» напечатано с тремя н? В данном контексте это не ошибка, а творческий замысел, подчеркивающий искренность и пламен-н-ность нашего приветствия! Я уверен, что нашему примеру последуют коллеги из других газет. Недаром у ленинской «Искры» был девиз: «Из искры возгорится пламя». Именно пламя, а не дымный костер…

Зал взорвался аплодисментами. Несколько делегаток заразительно рассмеялись

– Товарищи, здесь ни театр, ни цирк, прошу сдерживать свои эмоции, – велел второй секретарь и, обернувшись к редактору, дружелюбно заметил. – Знаю, что творческие люди изобретательны, находчивы, в карман за словом не полезут, но не до такой же степени?…

После добродушной реакции зала и реплики секретаря Чернов понял, что гроза прошла стороной. Он остался членом райкома партии, сохранил кресло редактора.

В очередном номере газеты в крохотной поправке, набранной петитом, извинились перед читателями за ошибку. Если бы поправка была набрана бисером, то читателям пришлось бы ее читать с помощью лупы или микроскопа.

Вскоре и со мной произошла история, сулившая большие неприятности. После публикации очерка «Рабочая династия» о передовиках цементного завода комбината «Стройиндустрия» меня срочно вызвали на «ковер» в райком партии.

– Что в редакции происходит? То в лозунге допускаете нелепую ошибку, то сектантов прославляете? – едва я переступил порог кабинета, прокурорским тоном спросил Анатолий Васильевич.

– Простите, о чем речь? – не понял я. Он предложил присесть к столу и продолжил:

– Кто вам позволил опубликовать материал со снимком о семье баптистов пятидесятников, работающих на цементном заводе?

– Баптистов? – удивился я. – Даже в мыслях не было их прославлять.

– Это политически неблагонадежное семейство, – подтвердил идеолог. – Глава династии является пресвитером, руководит сектой. У него налажены зарубежные связи, получает валюту, запрещенную литературу, проводит культовые мероприятия. Одним словом, ярый антисоветчик, находится под контролем офицеров КГБ. Кто вам заказал очерк?

– Редакционное задание. Портрет главы рабочей династии занесен на Доску почета предприятия. О нем и его сыновьях рекомендовал написать председатель профкома завода. Представил их, как ударников коммунистического труда, победителей соцсоренования, – выложил я аргументы.

– Странно, очень странно? – призадумался партийный функционер. – Разберусь с председателем профкома, утратившим политическое чутье. Советую вам, впредь будьте бдительны, тщательно проверяйте кадры и факты в парткоме. Имейте в виду, что кроме баптистов, в городе и районе подпольно действуют адвентисты седьмого дня, свидетели Иеговы, опекаемые и финансируемые спецслужбами США и Западной Европы.

Это идейные враги, ловко манипулирующие сознанием и настроениями советских людей для разжигания классовой борьбы, подрыва устоев социализма и реставрации капитализма. Они стремятся превратить нашу страну в сырьевой придаток с дешевой рабсилой, чтобы оставить ее на обочине прогресса.

В который раз я убедился, насколько весомо и значимо печатное слово. Действительно, все, что написано пером, точнее, напечатано на бумаге, не вырубить топором.

Летучая пробка

– Любезная Алла Константиновна, вы бы аккуратнее…, – переступив порог фотолаборатории, попросил директор типографии Евгений Цаль.

– О чем речь? – женщина отвела взгляд от фотоувеличителя, не дав посетителю договорить.

–Вы случайно, а возможно и намеренно, ранили мою работницу из печатного цеха, – продолжил директор, но она снова прервала.

– Странно, чем я могла ее поранить? – удивилась Алла Константиновна. – Нет у меня ни пистолета, ни кинжала и прочего оружия. За последнюю неделю ни с кем их ваших работниц я не общалась, поэтому претензии абсурдны, неуместны. Тем более, что я не отличаюсь вспыльчивым характером, не закатываю истерик, держу себя в руках.

– Ранили, точнее, больно ударили по голове пробкой из-под вина «Бахчисарайский фонтан», «Искристое» или из-под шампанского, – в подтверждение Цаль достал из кармана белую эластичную пробку и пояснил. – Когда верстальщица Светлана проходила во двор под окном фотолаборатории, то получила удар пробкой.

– Мг, пробка не бутылка, – усмехнулась фотокор.– Откуда мне знать, может ваши печатники на чердаке или крыше устроили пикник, «обмывали» новую машину для офсетной печати?

Она нашлась с ответом, ибо накануне, действительно произошло это приятное для полиграфистов событие. Они на втором этаже смонтировали современную на тот период машину.

– Зачем им такие сложности, чтобы на чердаке или покатой крыше, распивать вино? – возразил директор. – Среди печатников нет отчаянных верхолазов.

– Ради спортивного интереса и чтобы не обвинили в нарушении трудовой дисциплины и не лишили премии, – аргументировала Алла Константиновна.

– Не было оснований, так как по случаю события состоялся официальный банкет.