Трапеза в Ливадии. Сборник рассказов

– Это не ответ. Вы тщетно пытаетесь отвести от себя подозрение, чтобы избежать наказание. Все улики свидетельствуют о соучастии в злодеянии. Дело в том, что прошлой ночью в селе Уютное и поселке Родники совершены кражи на крупную сумму из отмеченных в вашей статье магазинов. В первый магазин воры проникли с тыльной стороны, проломив кувалдой тонкую стену, а во второй – через входную дверь, сбив ржавые амбарные замки.

Они воспользовались вашими рекомендациями. Эти действия квалифицируются по статье 140 (кража) Уголовного кодекса. Заранее предупреждают, что незнание законов не освобождает от ответственности, в том числе уголовной, за их нарушение. Также имейте в виду, что за дачу заведомо ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. А за чистосердечное признание и раскаяние – смягчение наказания на условное, то есть без лишения свободы и с шансом амнистии, – с важным видом менторским тоном, как будто с кафедры юрфака, отчеканил лейтенант.

– Спасибо за бесплатный ликбез, можете не просвещать, в вузе изучал основы правоведения, – вставил я реплику.

– Предупреждаю, так положено, чтобы потом не возникло претензий. Итак, вы рекомендовали…

– Никому, ничего не рекомендовал, – возразил я, понял у чему клонит сыщик.

– Как же не рекомендовал, в газете черным по белому напечатана информация о слабых, особенно уязвимых местах зданий магазинов. Вы это сделали сознательно по сговору с преступниками, отвечайте!

– Это ваши досужие измышления. Считаете меня соучастников?! – возмутился я.

– Должен отработать эту версию, не исключена ваша связь с криминалом.

– Очень оригинальная версия: журналист наводит воров на магазины. Сюжет для крутого детектива. Странная логика.

– Ничего странного, в реальности бывают истории покруче, – возразил он. – Недаром говорят, что чужая душа – потемки. Я доверяю не эмоциям, а фактам. Суть их в том, что воры действовали по вашей инструкции.

– Случайное совпадение.

– В случайности не верю. Весьма очевидна причинно-следственная связь между содержанием статьи и свершившимся преступлением, – блеснув философским термином, констатировал Краб. «Да, действительно, краб, Если вцепиться клешней, то не отпустит, ведь на кону поощрение по службе, очередное звание, премия, – с грустью подумал я. – Надо выдержать этот психологический прессинг, проявить силу духа и твердость характера». Сдерживая эмоции, я спокойно произнес:

– Если следовать вашей логике, то журналисту лучше не вскрывать недостатки, не критиковать начальство, а сочинять дифирамбы, панегирики, слагать оды и баллады. Если бы чиновники из управления торговли оперативно отреагировали на публикацию статьи и устранили недостатки, наладили сигнализацию, то воры не рискнули бы посягнуть на народное добро.

– Если бы, да кабы. в саду выросли грибы, – ухмыльнулся Борис Савельевич. – Факты – упрямая вещь. Сушите сухари и готовьтесь к встрече со следователем капитаном Рубакиным. Он уголовные дела щелкает, как белка орешки. На время расследования вы будете отстранены от работы и подвергнуты аресту.

Напоминание о сухарях не добавило мне оптимизма, я посетовал:

– Почему арест, за мною вины нет, поэтому не собираюсь скрываться?

– Так положено, чтобы используя служебное положение, связи, не смогли повлиять на ход следствия, – самодовольно пояснил Краб.

– Лейтенант, – я сознательно упустил слово «товарищ», – По вашей логике председатель и инспектор комитета народного контроля тоже наводчики?

– Статью написали вы, у председателя и без того гора неотложных дел, – напомнил блюститель. В этом он оказался прав, ведь так повелось, что статьи пишут журналисты, а начальники после прочтения дают «добро» на публикацию, как в данном случае.

– Они вне подозрений, так как не являются заинтересованными лицами, – продолжил он.

– В чем же тогда мой интерес?

– Будем разбираться, хотя интуиция мне подсказывает, что без личной корысти не обошлось. Наверняка, получили свою долю из похищенных из сейфов денег, а также товары.

Я представил себе хождения к следователю для дачи показаний или хуже того арест и заключение в СИЗО. Такая незавидная участь выбила бы меня из привычной колеи, парализовала бы работу и подорвала безупречную репутацию. Надо срочно искать выход из скверной ситуации.

Лейтенант перевел дыхание и, дабы застать меня врасплох, резко спросил:

– Где вы находились и чем занимались в момент кражи?

Если я отвечу, что находился дома, то последует следующий вопрос: значит, вам известно, в какое время и кем были совершены кражи?

– В какое время были совершены кражи? – предугадав его хитрость, задал встречный вопрос.

– Именно это я и хочу узнать, – настаивал Краб.

– Я не занимаюсь частным сыском, у меня другая профессия, – этим ответом, избежав коварной уловки, я огорчил лейтенанта. Тогда он зашел с другой стороны.

– Назовите фамилии лиц, с которыми общаетесь?

«Этого не дождешься. Не хватает прослыть стукачом, чтобы моих приятелей и приятельниц затаскали на допросы», – твердо решил я ответил:

– Друзьями не обзавелся, а с коллегами сугубо служебные отношения.

– Напрасно их покрываете и бравируете, – посетовал офицер и снова обратился к тексту статьи. – Вот еще один эпизод: «В селе Речное на здании магазина «Весна» прохудилась крыша, ветром сорвало шифер. На окнах нет стальных решеток. Этот объект, де торгуют промышленными товарами и продуктами питания, может стать легкой добычей для джентльменов удачи». Это же прямая наводка для налетчиков.

– Воздействуйте на управление торговли, чтобы усилили охрану магазина, – предложил я.

– Это не в компетенции милиции.

– Тогда устройте засаду.

– Мы сами с усами, – Краб разгладил ладонью рыжевато-медные усы, – Знаем, что делать, в советах не нуждаемся.

Он потребовал написать объяснительную записку, но я отказался, а твердо заявил:

– Что бы мне инкриминируете, нет ни состава, ни признаков преступления. Где доказательства?

– А вот это! – он потряс газетой. – Что написано пером, не вырубишь топором. Проведем лингвистическую экспертизу и пойдешь по этапу. Как сказал капитан Глеб Жеглов, «Вор должен сидеть в тюрьме!» Наказание за злодеяние неотвратимо.

– Не там ищите, не получится из вас ни Жеглов, ни Шерлок Холмс, – уязвил я самолюбие Краба. Тогда он велел никуда из места жительства не отлучаться, а ждать повестки от следователя Рубакина. Я понял, что дело приобретает крутой оборот. Однако, памятуя поговорку о том, что поспешишь, людей насмешишь, решил выждать время, редактора и председателя комитета народного контроля в ситуацию не посвящать.

Проблема разрешилась с благополучным для меня результатом. Через три дня после встречи с Крабом, устроив засаду в магазине «Весна» села Речное, оперативники задержали троих иногородних злоумышленников-гастролеров с поличным, которые произвели «ревизию» в сельских магазинах. В качестве орудия преступления у них были изъяты: «Жигули» седьмой модели, кувалда, две финки, фомка, «гусиная лапа» и набор отмычек, похищенные деньги и товары.

В группе действовал опытный «медвежатник», вскрывавший сейфы, как консервные банки. На допросе выяснилось, что газет они не читают, статью «Стены тонкие, замки ржавые» в глаза не видели. Объекты для грабежа намечали после тщательной разведки в роли покупателей. Выясняли, есть ли ночной сторож, работает ли сигнализация, насколько прочны стены, кровля, двери, окна и замки. Краб, по милости которого я чуть не угодил на нары, за участие в успешной операции получил очередные звездочки на погоны.

Такая история произошла на заре моей журналистской карьеры. Впоследствии я более четырех лет прослужил заместителем начальника городского отдела милиции. Жестко требуя от подчиненных сотрудников, следователей, сотрудников угрозыска, ОБХСС, участковых, работников ГАИ, ДПС, ППС, медвытрезвителя и других подразделений за законность бороться культурно, не нарушать права и свободы граждан. За этот период с моей подачи за нарушение дисциплины и аморальное поведение из органов МВД было уволено более двадцати человек, в основном офицеры, теперь уже бывшие.

В конечном итоге уволили и меня за то, что уличил начальника в растрате бюджетных денег на строительство бани-сауны для личных потребностей. У него оказались влиятельные покровители в обкоме партии и в главке милиции. «Чистка» милицейских рядов от оборотней в погонах для меня тогда вышла боком. Могли бы отправить на нары года на два-три за «клевету» на честного и порядочного члена партии. Но у партфункционера, определявшего мою участь, очевидно, сохранилась совесть, поэтому не влепили срок, а пощадили. Я возвратился на круги своя, в прессу.

Спустя четыре года после увольнения, узнал, что начальник ГОВД был арестован и погиб в СИЗО при загадочных обстоятельствах. Эта драматическая история послужила сюжетом для автобиографического романа «Саркома». Так что, как говорят: нет худа, без добра.

Как человек, служивший под знаменами советской милиции, отмечаю, что тогда не было таких порочных фактов, как ныне, когда полицейские и прочие силовики подбрасывают, так называемым, политически неблагонадежным гражданам, наркотики, патроны, порнографию, чтобы надолго упрятать за решетку.

Как сложилась судьба старшего лейтенанта Краба? Меня этот вопрос не интересовал. Но при его цепкой хватке, наверняка, дослужился до полковника, возможно, до генерала? Ведь он из категории тех служак, которые ради карьеры, расталкивая соперников локтями, идут по трупам. Главный критерий службы блюстителя – количество арестантов, особенно по политическим мотивам, отправленных на нары. Чем больше людей посадят за «колючку», тем больше почестей и благ. О, времена, о нравы!

Рогатый Геракл

– Добрый день! – председатель колхоза «Победа» Валерий Павлович по телефону, поприветствовав редактора районной газеты «Приазовская звезда», попросил. – Полина Иннокентьевна, срочно пришлите корреспондента с фотоаппаратом…