Зой рок

– Сколько?

– Она не сообщила, а я не допытывалась, так как не привыкла считать чужие деньги. Это неэтично, – заметила провизор. – Но знаю, что большую часть долларов она потратила на сооружение мраморно-гранитного памятника на могиле сына. Мошенники ее обманули, поэтому памятник ей обошелся в два раза дороже реальной стоимости.

– Какие ювелирные изделия она носила?

– Золотую цепочку с крестиком, серьги с топазом, перстень и наручные часы "Чайка", а остальные украшения хранила в шкатулке.

– Где находится шкатулка?

–В ящике книжного шкафа.

– Что в ней находилось?

– Помню, что два обручальных кольца, которые Светлана покупала для будущих молодоженов, то есть для сына и его избранницы, золотая цепочка с кулоном, две броши, одна с янтарем и валюта, – сказала провизор .Журавина выдвинула ящик и, действительно, увидела шкатулку, осторожно открыла ее и показала.

– Пусто. Значит, здесь побывали грабители, при чем знавшие, где, что лежит, —сделала вывод следователь. Взяла с полки альбом с фотографиями хозяйки и ее сына.

4

В последнюю квартиру на первом этаже, начав опрос жильцов с пятого, Максим Ясень позвонил, пребывая в пасмурном настроении. Было чему огорчаться. Во всех квартирах проживали престарелые пенсионеры и инвалиды, которые рано ложились спать и поздно вставали. Да и то сказать, не село ведь, где привыкли подниматься с первыми петухами. По поводу исчезновения Даркиной никто ничего не смог пояснить.

Напротив, для них весть о том, что провизор, снабжавшая их лекарствами, странным образом пропала, была, как снег на голову. Они сами допытывались у лейтенанта, когда и как это произошло, а потом, истосковавшись по внимательному собеседнику, принимались рассказывать свою боевую биографии и обижались, когда он обрывал.

"Старое, героическое поколение доживает свой век, забытое Отечеством, которое они защищали и которое, спустя сорок шесть лет после Победы перестало существовать, – с грустью подумал Ясень. – Правители постсоветских республик вспоминают о старых воинах лишь в праздничные дни, стеная о том, что "государство перед своими защитниками и освободителями в неоплатном долгу".

И так из года в год бесконечная песня нанайца, пока последний воин Великой Отечественной не отойдет в лучший из миров. И в этой квартире живет одинокий ветеран и опять ударится в воспоминания. Собственно и обижаться не следует, ведь не зря говорят, что старый, что малый. Возраст у них не тот, чтобы бродить по ночам в поисках приключений, разве кого могла одолеть бессонница, вышел на площадку покурить?"

Максим нажал на кнопку электрозвонка, услышал шаги. Понял, что его рассматривают через "глазок", показал удостоверение и попросил:

– Откройте, милиция. Проверка паспортного режима.

Бодрый старик в байковой пижаме открыл дверь.

– Милицию я почитаю. Иван Ильич Сиротин, полковник в отставке, – представился ветеран. – Воевал под Москвой, участвовал в Сталинградской битве, освобождал Прагу, имею семнадцать боевых наград…

– Спасибо вам, Иван Ильич за мужество и отвагу, но я пришел по другому случаю, – прервал его лейтенант.

– Какой еще может случай? У меня гости редко бывают, давайте я вас угощу коньяком, пять звездочек. Я его в маленьких дозах принимаю для нормализации давления, а вы парень молодой, можно и сто пятьдесят граммов, здоровью не повредит, – предложил полковник.

– Нельзя, я при исполнении, – отказался Ясень. – А случай такой. Со вчерашнего вечера куда-то исчезла Даркина.

– Светлану Евгеньевну я знаю, щедрой души человек, – оживился он. – Приветливая, заботливая, всегда поможет и медпрепаратами, и полезными советами. Куда же она могла исчезнуть?

– Это мы и пытаемся выяснить. Скажите, в котором часу вы вчера легли спать и когда проснулись?

– В девять вечера лег, в семь утра встал. У меня такой режим.

– Вечером или ночью выходили в подъезд покурить?

– Не курю, мне нет надобности по подъезду блуждать, – ответил Сиротин и, заметив разочарование на лице молодого офицера, посетовал. – У нас квартиры в подъезде все равно, что дом престарелых, богадельня.

– Всех опросил, никто ничего не видел, не слышал и не знает, словно сговорились, – пожаловался Ясень. – Все ночью дрыхли, словно сурки.

– А что нам еще остается делать? Спать в ожидании смертного часа, – вздохнул Иван Ильич. – Так ты говоришь, что всех опросил?

– Да, побеседовал, но бесполезно.

–В подвале дома был?

– Нет.

– Там тоже жилец Сидор.

–Кто он такой? Фамилия, адрес прописки?

– Фамилия? Не знает, бездомный, бомж по кличке Хорь, потому что от него за версту несет. Его правильно было бы назвать Скунсом, занимающим первое место по вонючести, – ответил полковник. – Наверное, судьба-злодейка сильно намяла ему бока своими жерновами. Странный мужик какой-то, не от мира сего, с причудами. Вдруг он что-нибудь видел на своем "боевом" посту?

– Спасибо вам, Иван Ильич, за информацию, – поблагодарил лейтенант и с надеждой покинул квартиру, вышел во двор. Пробрался вдоль обшарпанной, с выцветшей желтовато-бурой поверхностью стены. Нашел слегка прикрытый листом ржавой жести лаз в подвал. Сгруппировался и пролез в низкое помещение и сразу же ощутил в полумраке сырость, прель и зловонный запах.

– Гражданин Сидор! Хорь! – крикнул Максим, но никто не ответил. Из оконцев, словно прожектора, темень пересекали лучи солнца. Глаза привыкли к мраку и лейтенант различил трубы. Над одними с ветхой изоляцией исходил теплый пар, другие– холодного водоснабжения были покрыты конденсатом. Из неплотных соединений на стыках труб и в местах изъеденных коррозией сочилась вода. Почва под ногами была липко– вязкой и противной, словно испражнения. Сверкнув зелеными зрачками, прошмыгнула в оконце испуганная бездомная кошка.

– Сидор, Хорь! – снова позвал Максим, но никто не отозвался и тогда, пригибаясь, чтобы не набить шишки о трубы, он направился в дальний угол, где по его предположению могло находиться лежбище бомжа. Вдруг Ясень споткнулся о черный и потому неприметный куль. Едва удержался на ногах и вспомнил о зажигалке. Щелкнул и вспыхнул оранжевый огонек.

Куль был развязан, сбоку висело стальное кольцо. Ясень, не подумав, опрометчиво сунул в него правую руку. Наткнулся пальцами на что– то вязкое и тут же ощутил приторно-сладкий запах человеческой плоти. Брезгливо одернул руку и увидел на пальцах багрово-студенистую массу с прилипшими ворсинками волос.

– Черт подери, ведь это же кровь! В пакете мясо. Откуда оно здесь? – пронзил его сознание вопрос. Он приблизил зажигалку к пакету и с ужасом увидел окровавленную женскую голову с оскаленным в страшной гримасе лицом. А рядом две руки с бледно-синими пальцами. Догадался, кому могут принадлежать фрагменты и попятился назад к светлому проему лаза.

"Так вот почему здесь не оказалось Хоря. Действительно, если верить Сиротину, то странный, с причудами тип и, возможно каннибал", – подумал Ясень, не сомневаясь в том, что найденное, когда-то было частью Даркиной.

Он поспешно, словно его кто-то незримый преследовал, выбрался наружу и, не сбавляя прыти, перескакивая через две ступени, поднялся на четвертый этаж.

– Марина Юрьевна, товарищ майор, сверлите дырку в погоне для большой звезды, а мне может очередная маленькая перепадет! – в запальчивости сообщил лейтенант. – Нашел я в подвале, нашел…

– Не гони лошадей, остынь, лейтенант, – слегка охладила его пыл следователь.– Расскажи все по порядку. Что нашел, почему полез в подвал, говори внятно?

– Опросил я почти всех жильцов, а среди них, как назло лишь глухие и полуслепые ветераны, инвалиды войны и труда. Они рано ложатся спать и поздно просыпаются, поэтому ничего не знают, забодали меня своими воспоминаниями о войне и вопросами. Совсем отчаялся, думал делу – труба, ни грамма ценной информации.

В последней квартире на первом этаже навестил полковника в отставке Сиротина. Он тоже ничего не смог сказать по поводу исчезновения Даркиной. Вот я при нем не выдержал и посетовал, что мол, всех жильцов опросил и никакого проку. Тогда Иван Ильич мне подсказал, что в подвале обитает странный мужик, бомж по имени Сидор с кличкой Хорь. Я сунулся туда, но бомжа не нашел, а наткнулся на развязанный большой черный пакет и сгоряча сунул туда руку. А там мясо и кровь… Вытер ладонь о тряпки и мигом к вам, чтобы доложить.

Ясень с брезгливостью поглядел на пальцы правой руки.

– Что конкретно находилось в пакете?

– Отрезанные женская голова и руки. Мне, кажется, что Даркиной, но надо провести опознание.

– Господи, помилуй! – воскликнула, услышав эту весть, Шилова.

– Прошу вас без паники и истерики, – потребовала следователь и обратилась к Луцкой. – Вы могли бы опознать свою сотрудницу?