Горячая версия

– Сейчас, родной, я тебя буду потчевать.

Зотов вошел в ванную, помыл руки и направился на кухню, но жена пригласила его в гостиную. Он увидел красиво сервированный стол, ощутил вкусно пахнувшее жаркое, маринованные грибы, салат, нарезанные кольцами и ломтиками колбасу и сыр.

Все это она заранее приготовила. Ирина грациозно подошла к музыкальному центру «Soni» в нише мебельной стенке и нажала на кнопку и в тот же миг Сергей услышал пронзительно-светлую мелодию белорусского композитора Евгения Доги из кинофильма «Мой ласковый, нежный зверь» и на сердце потеплело, овеяло волной грусти и нежности.

– Ириша, по какому случаю этот сюрприз? – удивился он.

– Надо хотя бы один-два раза в месяц устраивать себе праздник, скрашивать серость и монотонность будней. Ведь когда исчезает романтика, яркость и трепетность отношений, то это чревато отчуждением, разрывом брачных уз.

– Нам это не грозит, родная. Ты у меня умница и знаешь, как и чем очаровать мужчину, – заверил Сергей.

– Конечно, женские чары и ласки действуют безотказно, – кокетливо заметила Ирина. – Но на жене свет клином не сошелся. У меня тоже могут быть соперницы в лице молодой и красивой любовницы, ведь, как подметила одна из поэтесс, в слабости женская сила.

– Ириша, я так загружен работой, что у меня для амурных и гламурных забав не остается времени.

– Наверное, хотел бы на стороне позабавиться? – пристально поглядела она на супруга и снисходительно продолжила. – Можешь не отвечать. Как медицинский работник, я знаю, что при виде юной и красивой девушки, нормальный мужчина испытывает к ней вожделение. Вопрос в том, насколько он управляем своими чувствами и сексуальными желаниями?

– Я владею своими чувствами.

– Чтобы в этом удостовериться, необходимо испытать себя в ситуациях. У тебя были в жизни такие ситуации?

– В студенческие годы, еще до наших свиданий.

– Тогда все ясно, – рассмеялась она.

За вальсом Доги зазвучала медленная мелодия танго

– Сережа, приглашаю тебя на белый танец, – Ирина наклонилась и он уловил тонкий запах духов, а в глубоком декольте увидел ее упругие, смуглые от загара груди.

– С чего ты вдруг?

– Представь, что мы в ресторане или банкетном зале и ты очарован своей женой, – нарисовала она картину и посетовала. – Мы с тобой совсем одичали. Давно не были ни в ресторане, ни в театре или концерте. Каждый день один и тот же маршрут: «Дом – работа, работа – дом». Гляди, и танцевать разучимся.

– Это у тебя, Ириша работа, а у меня – служба, – уточнил он. – Вальс, ламбада для меня, что высшая математика, а вот медленный танец, нечто вроде танго, еще могу изобразить…

– Так что же ты сидишь, заставляешь даму волноваться? – упрекнула она. Зотов встал, обнял жену за талию, а Ирина положила руки на плечи. Прильнула к его груди и он ощутил близость ее тела.

– В театр, на концерт и в ресторан тебя не вытащишь, поэтому в домашних условиях устроила рандеву. Надеюсь, ты не против пиршества?

– Не против. Даже очень романтично, как в юности, в дни наших любовных свиданий, – ответил Зотов.

– И это еще не все. Наш романтичный ужин пройдет при свечах. Жаль, что нет старинных канделябров.

– При свечах, как в церкви?

– Какое неудачное сравнение. У меня аж мурашки по коже, – призналась она. – В церкви перед алтарем зажигают свечи за упокой рабов божьих, а мы будем зажигать и пить за здравие. Пусть Господь сделает так, чтобы мы долго шли по жизни, не размыкая горячих рук, чтобы наши сердца стучали в унисон. А рядом с нами всегда была Юлечка – цветок нашей нежной любви, отрада и надежда.

– Ириша, ангел мой, как ты красиво говоришь, – охваченный приливом теплых чувств, он бережно обнял жену за плечи и, когда угасли последние звуки, произнес. – Музыка прекрасная, а вот финал фильма трагичен…

– Милый, не придавай этому значения, – промолвила она, уловив в его голосе печальные нотки. – Лучше вспомни, как молоды мы были, как искренне любили. Бард Градский в ту пору был кумиром молодежи, хотя пальмой первенства владел Владимир Высоцкий.

–Помню, но мы и сейчас в расцвете сил и о старости еще рано размышлять и на себя ее навлекать, – заметил Зотов.

– Да в расцвете, но искренне-наивного восторга юности, трепета первых свиданий уже не вернуть, – вздохнула женщина.

– Ничто не вечно под Луной, – напомнил Сергей и, окинув взором столик, изрек. – Ну, что же приступим к нашей тайной вечере. Чем ты меня потчевать будешь?

–Не к вечере, а к романтическому ужину, – загадочно улыбнулась Ирина и вышла на кухню. Принесла три свечи, установила их в узкие горлышки керамических черно-лаковых ваз и зажгла. Затрепетали, слегка потрескивая, оранжевые язычки пламени. Сергей выключил свет. Сервированный столик был освещен, а в углах комнаты затаился полумрак, на мебели и стенах проявились тени.

– Ужин при свечах. Таинственно и романтично, – прошептала Ирина.

–Театр двух актеров, – пошутил он. – Только для Юли не нашлось роли в этом мини-спектакле. Кстати, где наша шалунья?

– Ушла к подруге Зое Масловой на день рождения, – сообщила жена и неожиданно предложила. – Может, выпьешь, согреешься с мороза? Обычно он сам принимал решение по части спиртного. Не злоупотреблял, лишь иногда, по меткому выражению коллег, принимал “на грудь” граммов сто для снятия стресса или по случаю праздника, семейного торжества.

– Коль женушка рекомендует, то я не прочь, – пошутил Зотов и с радостью ощутил на своей руке ее теплые длинные, как у пианистки, пальцы. – Слово опытного педиатра для меня – закон.

– Прямо – таки закон? – отозвалась она. – К сожалению, ты не всегда прислушиваешься к моим советам. Для тебя весь свет застят УК и УПК и прочие юридические постулаты.

В ее голосе Сергей уловил капризные нотки и это его насторожило. Он, как камертон, реагировал на настроение жены, понимая, что без веских причин она не станет огорчаться. Значит, ее что-то тяготит? Ирина налила в хрустальный стаканчик коньяк/

– Может, и ты выпьешь?– спросил он.

– Нет, я обойдусь чашечкой кофе, – отказалось она.

– За твое здоровье, милая.

Он выпил и с улыбкой заметил:

– Ириша, я подозреваю, что ты сознательно отправила Юлю в гости к Масловым, чтобы девочка нас не смущала, не мешала…

– Какой же ты, Сереженька, проницательный. От тебя ничего не скроешь, – усмехнулась она.

– Профессия, должность обязывает быть проницательным, словно лучи рентгена.

Пятьдесят граммов коньяка «Коктебель» согрели и взбодрили, Зотов почувствовал, что действительно, проголодался. В течение дня за текучкой дел не успел плотно пообедать, ограничившись бутербродом и стаканом чая. Женщина, наблюдая, как он, работая желваками, усердно уминает пищу, терпеливо дождалась окончания трапезы. Вместе выпили по чашечке ароматного бразильского кофе.

– Сережа, мне кажется, у тебя неприятности на работе?– то ли спросила, то ли сообщила она, доверчиво глядя ему в глаза.– Только не лги, я ведь вижу, что ты не в своей тарелке.

– А в чьей я тарелке? – иронизировал он.

– Не знаю, но вижу, что похудел, осунулся, стал раздражителен. Он помедлил с ответом, следя за тревожным выражением ее лица. Понял, что этот вопрос не случаен, не ради праздного любопытства. За ним обязательно последует очередной, ведь Ирина не просто терапевт, а психотерапевт, обладающий аналитическим складом ума. Уйти от ее прямых и косвенных вопросов будет трудно. Сергей всегда старался оградить ее от своих служебных проблем, чтобы не омрачать и без того нелегкую жизнь. Что может быть интересным для хрупкого нежного создания в этих бесконечных криминальных историях с убийствами и изнасилованиями, когда реальная жизнь стала самым захватывающим детективом. Но дай Бог оказаться его участником и жертвой.

– С чего ты взяла, то у меня неприятности? – все же попытался он уклонится от ответа. – Просто я устал, много работы. Следователей не хватает, зарплата низкая и ту инфляция съедает. Вот опытные, да и молодые юристы, уходят в разные коммерческие структуры, ибо в адвокатуру обслуживать богатых клиентов. У тебя в медицине, наверное, тоже самые процессы происходят. Нагрузка большая, поджимают сроки следствия. В общем, будь спокойна, родная, все в порядке и нет повода для тревог.

– А мне, кажется не все в порядке,– возразила жена. – Сережа, ты же знаешь, что я не проявляю навязчивого любопытства к твоей работе, окутанной следственной тайной. Довольствуюсь тем, что ты считаешь нужным сообщить. Но мне стало известно, что ты ведешь следствие по делу о той страшной автомобильной катастрофе. Я боюсь за тебя, родной…

– От кого известно? Я тебе ничего не говорил. Откуда этот беспричинный страх? – обрушил он на нее залп вопросов. Она стушевалась, отвела взгляд в сторону, плотно сжала капризные губы. Зотов с запоздалым сожалением подумал, что начал забывать вкус ее нежных губ, теплоту смуглой кожи. К своему стыду не смог вспомнить, когда последний раз дарил цветы. “Жена моя родная, терпеливая, как мало я ценю каждый миг жизни рядом с тобой. Прости. ” – повинился он, но не решился произнеси это вслух, чтобы не выглядеть в ее глазах жалким и плаксивым.