Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом

– Так это – же магазин Арбуза Беркута, – воскликнул Марек. – Этот хозяин родственник Колчака и живёт он в нашем доме, – тыкая Гошу в плечо, дополнил Марек.

Колчак, с трудом сдерживая смех, посмотрел на Гошу, и чтобы окончательно не рассмеяться, закрыв на половину лицо ладонями, сказал:

– Гоша ты на него не обижайся? У нас во дворе все пацаны и мужики с юмором. А вот гвоздями ты бы его никогда не накормил, он сам любого накормит. Тебе я могу пообещать только одно, если ты действительно хочешь устроиться в этот магазин, считай себя уже оформленным. Магазин этот не его, а матери. У неё их несколько. Но кадровые вопросы Арбуз решает. Меня он не зовёт к себе. Заработки там низкие, а в охрану я никогда не пойду, хотя платят там больше чем продавцам.

Гоша, услышав приятную информацию, сразу спрятал свой гнев, оставив на своём лице отпечаток услады.

– Ещё – бы вещи с деньгами возвратить, совсем бы хорошо было, – мечтательно произнёс он.

– Я думаю, найдём, – успокоил Вовка Гошу.

К их столику, уставленному бутылками пива, подошла, официант и поставила бутылку коньяка.

– Мы этого не заказывали, – выпучив на неё глаза, сказал Марек.

– Это вам просили передать с соседнего столика, – она кивнула на стол, где сидел Ланин со своей компанией.

Колчак бросил свой взгляд, на тот столик, где Ланин махал ему рукой, и как ему показалось, ехидно улыбался.

Вовка обратил внимание, что в центре их стола лежал ворох купюр, разных достоинств.

– Пижоны липовые, – скривив рот от злости, тихо произнёс он. – Я эти помои пить не буду, – сказал он своему другу, но Марек уже разливал коньяк в фужеры.

– Брось ты Вовка харчами перебирать, не всё – же ментам на наши деньги пить, и мы должны когда – то за их счёт выпить. Это даже очень аппетитно и приятно! Вот попробуй, – подвинул он фужер Колчаку. – Я уверен, – тебе понравится!

– Тогда повернись и мило улыбнись ему, он смотрит на наш столик, – взял в руку Колчак фужер.

Марек поднял фужер, повернулся к Ланину, зверски оскалился и выпил коньяк. Затем поцеловал фужер и нагло улыбнулся Ланину.

– Может бутылку молока ему заказать в благодарность, – съязвил он.

– Не надо грубить, он же не один сидит, – пресёк его Колчак.

Следом выпил коньяк Гоша.

– А ничего, вкусный, – оценил напиток Гоша, – где бы я ещё коньячку испил.

– Ты можешь его пить весь. Тебе его Ланин прислал, когда узнал, что ты подполковник УСБ.

Вскоре появились в зале кафе Чита и Крон, в руках у Крона был целлофановый пакет, в котором лежали все похищенные вещи Гоши. Он протянул пакет Колчаку, а Чита перед ним положил на стол золотую печатку и портмоне.

Гоша в первую очередь открыл кошелёк. Деньги оказались на месте. Гоша довольно хмыкнул.

Компания Ланина вместе с ним наблюдали за этой сценой.

– Присядьте вы, – показал Колчак им на свободные стулья, – не светитесь во весь рост, тут неподалёку менты отдыхают.

Гоша мигом нанизал на палец печатку.

– Теперь я спокоен, – обрадовано сказал он и подозвал официантку, заказав ей две бутылки коньяка и закуски.

– А где вы здесь ментов видите? – обвёл взглядом полупустой зал Крон.

– Вон видишь столик у стойки бара, где бабки, как навозная куча лежат, – не поворачиваясь в ту сторону, сказал Марек.

– Это не менты, я их почти всех знаю. То, что в белом свитере с залысинами, – это Владыка, – авторитет с областного центра. Рядом с ним, в очках Труба, – его правая рука, – он наш, со Стекольного микрорайона, а молодой парень это ветеринар Шахинёнок. У него своя частная ветлечебница на племенном заводе.

– А, что – это за Владыка? – Откуда такой авторитет взялся? – я вроде всех авторитетов в Нижнем Новгороде знаю, но о таком не слышал.

– Я сам толком не знаю, слышал, что он пятнашку за убийство отмотал. У него команда хорошая. Одни головорезы с битами и топорами орудуют, но заправляет всеми Труба. Они весь город под себя подмяли, двух директоров завода замочили, а на скамью подсудимых посадили вместо себя пушечное мясо. По правде сказать, и говорить про них страшно, – с опаской тихо прошептал Крон, – а четвёртого я не знаю. Репа знакомая, – а кто такой не помню.

– Четвёртый это мент поганый, по кличке, – как Гоша не скажет – Полевой Ворон, – внёс ясность Колчак.

– Не знаю! Чего не знаю, того не знаю, – замотал головой Крон, – всех больше я Трубу знаю, я с ним на пятой зоне вместе был.

– Давно?

– В начале века.

– И как он там жил?

– Срок у Трубы всего год был. Показать себя с дипломом финансиста он не успел. Хотя жить там можно было неплохо. Пахан зоны свой в доску был. Труба там мало находился, как и я тоже. Но слушок шёл что он отчёты в бухгалтерии колонии неоднократно помогал подбивать. Мы с ним оба под амнистию попали. И зону покидали вместе.

– Так, чего ты с ним не поздороваешься?

– Мы вместе с Читой пять минут назад с ним в туалете здоровались. Он даже нас к столику своему приглашал, но у меня нет никакого желания входить с ним в тесный контакт. Здравствуй и прощай вот и всё моё общение с ним.

– А на пятёрке, Жору Хлястика ты знал? – допытывался Колчак у Крона.

– Жора Хлястик и был паханом, – раздражённо отозвался Крон. – Что ты меня расспрашиваешь? Думаешь, я не знаю, что он твой родственник. Кроме этого я знаю, что ты тоже сидел до меня на пятёрке. В наших кругах мы все друг о друге знаем, даже пацанята школяра въезжают в биографии авторитетов.

– Вот это и плохо, что они кумиров ищут себе среди отрицательной публики. Не каждому дан талант блатовать. Когда начинают все изображать из себя блатарей, из нашего общества получается такая гремучая солянка. Смотришь, один беспредельщиком стал, другой со слабым сердцем дятлом заделался, а люди с фатальной начинкой, в жмурпоход отправились навечно. Ладно, не обижайся, давай выпьем? – предложил Колчак, – и вы расскажите, где пропажу нашли.

Гоша в это время незаметно уже переобувался под столом, оставив там свои шлёпки.

Когда они выпили, Колчак пригласил Мареку выйти в туалет.

– Слушай Саня, ты сидишь вполоборота, поглядывай за ними иногда. Они хоть и сидят тихо, но мне не нравится, что спину мою нагло прожигают.

– Я это заметил и сам косяки изредка на них бросаю. То, что они тебя фотографируют, это точно. Всех больше любопытства проявляет Труба. Я про него слышал, но вижу в первый раз.

– Да и я краем уха слышал. Если стекольный завод под ним, значит, за этим Трубой и Владыкой стоят плохие, но с мощными рычагами люди. Наверняка они знали Фуру и Боровика. Стёкла, они часто грузили с Лабы. Мне, откровенно говоря, не хочется в это говно лезть, но я не люблю людей блатней себя, которые явно хотят показать свой гонор. Вот теперь я понимаю покойного Луку, почему он кипешь, хотел навести в городе. Он знал много чего, просто не успел мне до конца всё рассказать. Жалко Юры Лба нет, он бы весь город за Луку вверх ногами поставил.

– Теперь – то ты понял, о чём мы с тобой говорили, когда ты освободился? – спросил Марек.

– Куда уж ясней, – но я остаюсь при своём мнении. Если наглядно будут при мне наглеть, заполучат скандал. Меня они никогда не посмеют тронуть, даже если их опекает милиция.

– Не только тебя, они всю нашу округу побояться задеть, несмотря, что у них все бритоголовые качки. А вот этого ветеринара, я не знаю, откуда он взялся.