Ради жизни на земле. Литературный альманах. Выпуск 23, 2020 г.

Для тебя же я всегда мальчишка,
Беспокойству не видать конца,
Но не зря упрямством твой сынишка
Так похож на своего отца.

В море – не дома

Ночь сама укачалась, видно,
И, отдав свою вахту дню,
На глазах уползала бесстыдно,
Торопясь отойти ко сну.
Мы десятый раз провожаем
И встречаем десятый раз
Утро дня, вечер ночи чаем
И обрывками крепких фраз.
Но ни жалобы нет, ни стона,
Знают все, что такое шторм —
Это тридцать градусов крена,
Это сила – измор на измор.
И неправда, что в море – дома,
Это вздор! А точнее – лгут!
Здесь работают до излома,
Даже в койке не отдохнут.
И, конечно, хочется очень
Вместо пены видеть цветы,
И к утру провожать не ночи,
А девчонку своей мечты.

Удержать непослушный штурвал

Ради жизни на земле.

Ветер-пахарь вспахал океан

Ветер-пахарь вспахал океан,
Не оставив тропинки даже…
Тридцать дней господин ураган
На пути нашем петли вяжет.
Тридцать дней, тридцать жутких ночей
Нас таранил он в хвост и в гриву,
И не смог я понять ни тогда, ни теперь,
Как остались мы всё-таки живы.
Захватил нас в капкан – не уйти,
Жизнь морская издевкой богата…
Только ту, что прижалась к груди,
Защищать для мужчины – свято.
Уберечь, не оставить одну —
Гибли те, кто бросал корабли…
Триста метров пути ко дну…
Триста миль до желанной земли…
Триста миль – это так далеко,
Чья-то вечность, и чей-то финал…
Если б знали вы, как нелегко
Удержать непослушный штурвал.

Борьба за жизнь со взбунтовавшимся океаном

Под прикрытием тумана взбунтовался океан,
Сильным залпом урагана был разбужен капитан.
Вышел в рубку, оглянулся, пару слов таких «загнул»,
Что девятый вал споткнулся на крутых обводах скул.
Шлюпки в щепки превратились, мачты, точно захмелев,
То вставали, то ложились, то ревели, словно лев.
Капитан, качаясь, тоже пнул цензуру сапогом…
Кто годами помоложе, речь его поймут потом.
Ну а те, кто в жизни дрался, знают с опытом бойца —
Редко подвиг совершался без солёного словца.
Всё, держись, ввязались в драку, ну посмотрим, кто кого…
Дрожь прошла по штаг-карнаку аж до киля самого?.
Судно сильно накренилось, вот теперь уж точно всё…
Как шальное, закрутилось рулевое колесо.
Слышу в шуме чью-то фразу, не сказать такое рту:
«Руль заклинило – заразу, где-то «право на борту!»
Но с эМО доклад почище, легче в пиллерс головой:
«Через кап водища хлещет, струи – в руку толщиной!»
Бой тревоги, всё в привычку, с бо?рта мчатся тучи крыс…
Двигатель, глотнув водички, раза три чихнул и… скис.
«СРТ, браток, дружище, ой, родимый, выручай,
Не суши стальное днище, метацентр, не подкачай!»
Быть бы нам мормышкой в рыбе, с поворотом оверкиль,
Но с ударом новой глыбы ship встаёт на ровный киль.
Быстро парус смастерили, развернулись по волне,
Жадно «Приму» закурили – «На войне, как на войне!»
Моряки боролись стойко – успокоен океан,
Выбились из силы только ураган и капитан.
Вот такие были Были, что ни случай – чистый SOS.
Как смогли, как починили покуроченный штуртрос?
До сих пор в плену момента, тридцать лет в кошмарном сне:
Я держу куском брезента судно носом по волне.

Утверждение жизни смерти вопреки

А море берёт нас всё глубже в капкан,
Звенят и рвутся новенькие тросы,
На палубе судьбу клянут матросы,
Но видя, как спокоен капитан,
До минимума сокращают брань.
Читатель милый, на минуту стань
Хоть мысленно за рукоять штурвала,
И ты поймёшь с движением руки,