Каникулы Петрова и Васечкина

– А вот вы что здесь делаете? – спросил Васечкин.

– А, Инна Андреевна? – наступал Петров.

– Я тоже отдыхаю, – вздохнула Инна Андреевна. – Исполняю обязанности начальника лагеря.

– Понятно, – сказал Васечкин. – А ля гер, как а ля гер?

– Сэртэнман, – улыбнулась Инна Андреевна. – Разумеется. А как, кстати, ваш французский? Научились сажать капусту?

– А как же! – ухмыльнулся Петров.

Они переглянулись с Васечкиным, и оба загорланили уже известную нам по предыдущим историям народную французскую песню «Саве ву плантэ ле шу?» («Умеете ли вы сажать капус ту?»).

У Бобкиной и Добкиной, наблюдавших из-за кустов всю эту сцену, округлились и без того достаточно круглые от ужаса глаза, и они, не сговариваясь, помчались прочь.

– Трэ бьен! – сказала Инна Андреевна. – Я вами довольна. Молодцы!

Друзья просияли.

– Говорят, – сказал Васечкин, – к вам какой-то хулиган приезжает?

– Да ну? – испугалась учительница. – Этого только не хватало! Пойду узнаю!

– Да вы не бойтесь, Инна Андреевна, – сказал Петров. – Если что, мы поможем!

Глава 3. Чрезвычайное происшествие

В пионерскую комнату, где всё ещё заседали члены совета дружины, влетели запыхавшиеся Добкина и Бобкина.

– Чрезвычайное происшествие! – закричала с порога Бобкина.

– Неожиданное известие! – поддержала её Добкина.

– Что, что такое? – Все вскочили.

А Бобкина и Добкина, не в силах сдерживаться, вдруг запели, перебивая друг друга, о том, что они видели собственными глазами. В основном, разумеется, о том, как вёл себя Гусь, причём пели они со всевозможными подробностями и преувеличениями.

ДОБКИНА. Чрезвычайное происшествие!
БОБКИНА. Неожиданное известие!
ДОБКИНА. Такой большой!
БОБКИНА. Глаза горят!
ДОБКИНА. А нрав! А поведение!
БОБКИНА. Колотит, дразнит всех подряд!
ДОБКИНА. Ломает…
БОБКИНА. Насаждения!
Я первая увидела!
ДОБКИНА. Я первая заметила!
БОБКИНА. Я умоляю, не кричи!
ДОБКИНА. Ты, Оля, просто вредина!
БОБКИНА. Сама ты, Оля, вредина!
(Изо всей силы наступает Добкиной на ногу.)
ДОБКИНА. А ну-ка, замолчи!
БОБКИНА и ДОБКИНА. Короче, ясно, это Гусь!
АЛИК. Ребята, я его боюсь!
АРТЁМ. Мы все с тобою, ты не трусь!..
ЛЁША. А встреча? Не успели.
АНТОН (подводя черту).
Он здесь уже, тем лучше!
Пусть!
Я вскоре за него возьмусь.
Ну, что за птица, этот Гусь,
Ведь не орёл же, в самом деле!
ДОБКИНА. В общем, жуткое происшествие!
БОБКИНА. Потрясающее известие!
ДОБКИНА. Привёз сообщника с собой…
БОБКИНА. И тоже хулигана!
ДОБКИНА. Их испугался бы любой.
БОБКИНА. Дерутся и горланят!
ДОБКИНА. Я первая увидела!
БОБКИНА. Я первая заметила!
ДОБКИНА. Я умоляю, не кричи!
БОБКИНА. Ты, Оля, просто вредина!
ДОБКИНА. Сама ты, Оля, вредина!

БОБКИНА. Ах вот как? Получи!
ВСЕ (хором). Короче, ясно, это Гусь!
АЛИК. Всё больше я его боюсь!
АРТЁМ. Да говорю тебе, не трусь…
ЛЁША. Жаль встретить не успели!
АНТОН. Пока похулиганит пусть.
А там я за него возьмусь.
Ну, что за птица этот Гусь,
Ведь не орёл же, в самом деле!

Антон замолчал и погрузился в раздумье, потом спросил:

– И давно он здесь?

– Да с час уже! – хором ответили Бобкина и Добкина.

– Где же он?

– В столовой.

– Целый час! – возмутился Антон. – А у нас ещё ничего не готово к встрече. Позор!

– Что ж, Антон? – спросил Артём. – Идти всем в столовую?

– Нет, нет! – испугался Алик. – Вперёд пустить председателя совета дружины, спортинструктора, боксёрскую секцию…