Одиночка

– Сибо! – пролепетал Мишка.

Мальчишки дружно рассмеялись.

– Гриша, ну что же вы стоите в дверях? – воскликнула Лиза. – Проходите.

Ярик дёрнул Лизу за рукав и шепнул:

– Мам, а почему ты не спросила, кто там?

Лиза задумчиво посмотрела на него и, пожав плечами, призналась:

– Забыла.

Гриша с коробкой в руках прошёл на кухню следом за Лизой.

– Гриша, пообедаете с нами? – спросила она.

– С удовольствием.

– Я сейчас быстренько макароны сварю. Вы любите макароны?

– Обожаю. А мы пока с ребятами вашу тахту починим.

– Да что вы! Не стоит.

– Стоит, а то у неё скоро ножки совсем отвалятся. На чём спать будете?

Лиза пожала плечами.

– А это вам, – добавил Гриша, – как обещал.

Он поставил на стол коробку. Лиза оторвалась от готовки и заглянула внутрь.

– Гриша! Ну, зачем?

– А что там? – воскликнул, вбегая на кухню, Игорёк. – Можно посмотреть?

Не дожидаясь позволения, он сунул нос в коробку и вытащил яркую цветастую чашку.

– Ух, ты!

– А мне? Я тоже хочу! – закричал Славик, влетевший на кухню вслед за братом.

– Тут на всех хватит, – успокоил его Гриша. – Ну, или почти на всех. Сервиз на шесть персон. Кому-то придётся довольствоваться старой чашкой.

– Ну, это уж мы как-нибудь переживём, – отозвалась Лиза. – Славик, осторожно, не разбей! Спасибо вам, Гриша.

– Да не за что. Кстати, я по поводу вас с начальником ДЭЗа договорился.

– Как, уже?

– С завтрашнего дня выходите на работу.

– Гриша. Я даже не знаю, как вас благодарить.

– Ну что вы!

Гриша изобразил улыбку, больше похожую на оскал, и вышел, а Лиза вернулась к плите.

– Людоед, – усмехнувшись, сказала она.

Народу в ресторане было немного. Обеденное время уже прошло, а до ужина оставалось ещё часа три-четыре. Небольшой уютный зал был обставлен добротной мебелью: дубовые столы, покрытые белоснежными скатертями, элегантные стулья «а ля Людовик XIV». Стены украшали произведения современного искусства, о значимости и ценности которого не спорит сегодня лишь ленивый.

За столиком у окна сидели две женщины. В первой можно было сразу узнать школьного завуча, хотя появление её в таком фешенебельном месте казалось весьма странным. Напротив завуча, спиной к выходу, сидела дама в элегантном тёмном платье. Обнажённую шею украшало дорогое монисто, на руках переливались богатые украшения: перстни, браслеты. Женщины пили кофе.

– Это просто уникальная находка, – тараторила завуч. – Я вам точно говорю. Такое встречается… я не знаю… в общем, редко встречается. Представляете, целых семь детей! И все мальчишки! Погодки, кроме самого младшего – там два года разница. И живут без отца!

– Бросил? – спросила женщина в тёмном.

– Нет. Он вроде как умер, я ещё не до конца выяснила. Но факт в том, что детей воспитывает одна мать. А она сама ещё девка молодая. Я поначалу даже не поверила, что у неё семеро по лавкам, пока она мне документы не показала.

– Выходит, одиночка?

– Вот именно!

– А другие родственники?

– Похоже, что никого. Да и знакомствами ещё не успели обзавестись – они только на днях из деревни приехали.

– Из деревни?

– Ну да. И здесь их никто пока не знает. Так что если вы поторопитесь…

– Я сама знаю, что мне делать.

– Да, конечно, но… Могу я рассчитывать?

– Можешь.

Женщина в тёмном достала из сумочки конверт и бросила его на стол. Завуч схватила конверт и заглянула внутрь. Пальцы её судорожно пересчитали лежащие в конверте купюры, и на лице возникло выражение облегчения. Она залпом допила кофе.

– Составь подробную справку: адрес, имена и прочее – сама знаешь, – сказала женщина в тёмном.

– Завтра же сделаю, – заверила завуч. – Как только…

– Сегодня, – оборвала её женщина в тёмном.

– Как скажете, Ада Георгиевна. Ну, так я побегу?