Ночной мотылек

– Я тут, это… в общем… – пролепетал он.

– Ну, если в общем, присоединяйся, – сказал Завадский и пошёл по направлению к кустам сирени, возле которых стояли двое медиков, наблюдая за сидевшим на корточках небритым криминалистом.

Чайкин подошёл поближе и отшатнулся. Он так и не научился с безразличием взирать на покойников, хотя и старался сохранять самообладание, прячась за маской циника. Но вид практически обнажённого тела красивой мёртвой девушки с ножом в груди поколебал его стойкость.

– Это же Алиса! – прошептал кто-то у него за спиной.

Чайкин резко обернулся и увидел свою покинутую спутницу. Лицо её было бледным, глаза округлились, губы слегка дрожали.

– Ты чего здесь? – так же шёпотом спросил Чайкин и, схватив её, потащил прочь.

– Ты унёс мою сумку, – сказала она.

– Ах, да. А как ты сюда прошла?

– Я сказала, что с тобой.

Чайкин снял с плеча сумочку и протянул ей:

– Ты иди, ладно? Извини, я не смогу тебя проводить. Мне тут нужно…

– Куда это «иди»? – раздался совсем рядом резкий голос Завадского.

Чайкин вздрогнул и обернулся.

– Сан Саныч, это… – начал он.

– Я понял, кто это. А ты, кажется, ещё нет. Ты почему отпускаешь важного свидетеля?

– Да какой она свидетель… Ах да, что-то я и не подумал.

– Не подумал он, – проворчал Завадский. – Вы, девушка, пожалуйста, никуда не уходите. Когда мы тут закончим, поедем в отдел – нужно задать вам несколько вопросов.

– Сан Саныч, а зачем в отдел? – спросил Чайкин. – Я могу и здесь опросить. Ира после работы, устала.

– Чайкин, я сказал в отдел – значит, в отдел. Где мы тут будем опрашивать? Гляди, сколько народу кругом, а скоро вообще не протолкнуться будет. Так что ждите.

Завадский направился к медикам, грузившим на каталку продолговатый чёрный полиэтиленовый мешок.

– Вот ты где!

Чайкин снова вздрогнул и уставился на грозно подбоченившуюся двоюродную бабушку.

– Тётя Катя? – растерянно пробормотал он.

– Нет, Президент Российской Федерации! – ответила Екатерина Андреевна. – А теперь поясни, что всё это значит?

– Здесь совершено преступление.

– Это я и без тебя поняла. Что здесь делаешь ты? И почему не ночевал дома? – спросила Романова, косясь на смутившуюся Ирину.

Чайкин сложил губы трубочкой, намереваясь что-то ответить, но раздумал. Екатерина Андреевна продолжила нападение:

– Может, ты нас познакомишь?

– Ирина, – представилась девушка.

– Очень приятно, – буркнула Екатерина Андреевна.

Чайкин встрепенулся:

– Это тётя Катя… то есть Екатерина Андреевна.

– Мне тоже приятно, – Ирина улыбнулась. – Андрюша, я подожду у входа.

– Да, конечно, – ответил тот. – Я сейчас.

– Я повторяю свой вопрос, – сказала Екатерина Андреевна, когда Ирина отошла. – Что всё это значит?

– Тёть Кать, ты ставишь меня в неловкое положение. Я взрослый человек.

– Какой ты взрослый! – воскликнула Екатерина Андреевна и щёлкнула его пальцем по носу.

Чайкин схватился за нос и посмотрел обиженно.

– Да, я взрослый, – прогудел он в нос. – И вправе делать то, что хочу.

– О правах вспомнил? А об обязанностях поговорить не желаешь, взрослый? Ты когда последний раз в своей комнате уборку делал? А стирал, гладил? Я уже не говорю о готовке и мытье посуды! Или ты полагаешь, быть взрослым – это значит ночь напролёт шляться в компании с какими-то подозрительными девицами?

– Тёть Кать, мы не шлялись… Она… Ира работала…

– Что?!

– Она работает в ночном клубе.

– Где?!

– В клубе. Ночном. Официанткой.

– То есть ты был в ночном клубе?

– Ну да.

– О горе мне, горе! Кого я воспитала!

– Ну, тёть Кать, это вполне приличное место.

– Вполне? Хочешь сказать, что там голые девицы на сцене не пляшут?