Житейская правда разведки

– выявление на территории иностранных государств контрреволюционных организаций, ведущих подрывную деятельность против нашей страны;

– установление за рубежом правительственных и частных организаций, занимающихся военным, политическим и экономическим шпионажем;

– освещение политической линии каждого государства и его правительства по основным вопросам международной политики, выявление их намерений в отношении России, получение сведений об их экономическом положении;

– добывание документальных материалов по всем направлениям работы, в том числе таких материалов, которые могли бы быть использованы для компрометации как лидеров контрреволюционных групп, так и целых организаций;

– контрразведывательное обеспечение советских учреждений и граждан за границей.

Как видно из приведенного выше документа, работе по проникновению в зарубежные контрреволюционные организации, которые проводили подрывную деятельность против Советского государства, отводилось в то время первостепенное место.

Кроме того, в Москве учитывали, что в случае новой войны в Европе под знаменами противников СССР могут выступить и полки бывшей Добровольческой армии, структура которой сохранилась и в эмиграции. Белые офицеры считали себя находящимися на военной службе, проходили переподготовку, изучали боевые возможности РККА.

Нейтрализация Кутепова

Сложившиеся обстоятельства, связанные с активизацией антисоветской деятельности РОВС, поставили перед руководством ОГПУ вопрос о проведении операции по нейтрализации Кутепова.

На основе собранных через надежную агентуру сведений об образе жизни генерала, его привычках, принимаемых им мерах личной безопасности в Москве была разработана операция по его похищению, осуществление которой было поручено Особой группе при председателе ОГПУ и ряду нелегалов, действовавших в то время во Франции. Проведение операции было намечено на воскресенье 26 января 1930 года, так как по полученным разведкой достоверным данным Кутепов в этот день должен был в 11 часов 30 минут утра присутствовать на панихиде по барону Каульбарсу в Галлиполийской церкви на улице Мадемуазель в двадцати минутах ходьбы от его дома.

Накануне, 25 января, Кутепову одним из сотрудников опергруппы была передана записка, в которой ему назначалась важная кратковременная встреча на его маршруте к церкви. При этом учитывалось, что Кутепов на важные встречи, связанные с агентурной и боевой деятельностью РОВС, всегда ходил один. Прождав некоторое время «курьера» на трамвайной остановке на улице Севр, Кутепов продолжил свой путь к церкви. На улице Удино он был перехвачен опергруппой, представившейся сотрудниками французской полиции, и увезен за город на автомашине. Однако доставить его в Москву и, как планировалось, предать суду не удалось, так как по дороге Кутепов скончался от сердечного приступа.

Осуществленная ОГПУ операция по похищению Кутепова нанесла тяжелый удар по РОВС. Депрессия, панические настроения, недоверие к руководителям, взаимные подозрения в сотрудничестве с органами госбезопасности СССР были характерны не только для членов Русского общевоинского союза, но и для поддерживавшей его части белой эмиграции на протяжении ряда лет после исчезновения Кутепова.

Преемник Кутепова

Преемником Кутепова на посту председателя РОВС стал генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер, кадровый военный, окончивший в 1892 году Академию Генерального штаба. С 1898 по 1907 год он находился на военно-дипломатической работе в Бельгии, Голландии и Италии. Участник Первой мировой войны. С первых дней войны возглавил штаб 5-й армии. В 1915 году был произведен в генерал-лейтенанты. В январе 1917 года назначен командиром 26-го армейского корпуса.

В августе 1917 года Миллер был направлен в Италию представителем Ставки Верховного главнокомандующего при итальянском Главном командовании. Здесь его и застала Октябрьская революция. Активный участник Гражданской войны в России. В январе 1919 года прибыл в оккупированный англичанами Архангельск и был назначен главнокомандующим войсками контрреволюционного «правительства Северной области» эсера Чайковского. В феврале 1920 года его части были разбиты, а их остатки отправились в изгнание.

После эвакуации английских войск из Архангельска Миллер уехал в Финляндию, откуда перебрался в Париж, где сначала состоял при штабе Врангеля, а затем находился в распоряжении великого князя Николая Николаевича. В 1929 году был назначен заместителем председателя РОВС.

Будучи заместителем Кутепова, Миллер не был допущен к боевой работе РОВС и не был информирован об этой стороне секретной деятельности организации. Поэтому, вступив в должность ее председателя, генерал сразу же отправился с инспекционной поездкой в Югославию, Чехословакию и Болгарию, чтобы на месте разобраться с практической деятельностью РОВС и оживить разведывательную работу. Это обусловливалось и тем, что многие генералы и старшие офицеры РОВС считали Миллера кабинетным работником, не способным к решительной борьбе с советской властью. Однако по мере вхождения в дела организации Миллер, назвав мелкими булавочными уколами различного рода «бессистемные покушения, нападения на советские учреждения и поджоги складов», поставил перед РОВС стратегическую задачу – организацию и подготовку крупных выступлений против СССР всех подчиненных ему сил. Не отрицая важность проведения террористических актов, он обращал особое внимание на подготовку кадров для развертывания партизанской войны в тылу Красной Армии в случае войны с СССР. С этой целью он создал в Париже и Белграде курсы по переподготовке офицеров РОВС и обучению военно-диверсионному делу новых членов организации из числа эмигрантской молодежи.

Противодействие разведки

Следует подчеркнуть, что планы и практические шаги по их реализации генерала Миллера и его сподвижников своевременно становились достоянием советской разведки. Благодаря полученным через агентуру данным в 1931–1934 годах удалось обезвредить семнадцать террористов РОВС, заброшенных на территорию СССР, и вскрыть одиннадцать их явочных пунктов. Большой вклад в эту работу внесли разведчик-нелегал Леонид Линицкий, а также сотрудники парижской и берлинской резидентур ИНО ОГПУ. Им, в частности, удалось предотвратить готовившиеся РОВС террористические акты против наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова в Европе и его заместителя Л. М. Карахана в Иране.

В начале тридцатых годов советская разведка установила технику слухового контроля в штаб-квартире РОВС в Париже, которая с мая 1930 года располагалась на первом этаже дома № 29 на улице Колизей, который принадлежал семье надежного агента парижской резидентуры Сергея Третьякова.

Семья Третьякова занимала второй и третий этажи дома, а его личный кабинет располагался как раз над помещениями первого этажа, арендованными штаб-квартирой РОВС. Это позволило парижской резидентуре установить микрофоны прослушивания в кабинетах Миллера, начальника 1-го отдела Шатилова и руководителя канцелярии РОВС Кусонского. Аппаратура приема информации была размещена в кабинете Третьякова. Начиная с января 1934 года заработал технический канал получения информации, обернувшийся для Третьякова годами тяжелейшей работы. Почти ежедневно, пока Миллер, Шатилов и Кусонский находились на работе, он, надев наушники, вел записи разговоров, происходивших в их кабинетах. Поступавшая от Третьякова информация, носившая кодовое наименование «Информация наших дней», позволила разведке и контрразведке ОГПУ, а затем НКВД более полно контролировать и пресекать подрывную деятельность РОВС против СССР.

Исключительно важная информация по РОВС поступала в парижскую резидентуру и от ближайшего соратника Миллера, отвечавшего за разведывательную работу, генерала Николая Скоб лина, сотрудничавшего вместе с женой – известной русской певицей Н. В. Плевицкой – с советской разведкой с 1930 года. По оценке ИНО ОГПУ Скоблин являлся одним из лучших источников, который «довольно четко информировал Центр о взаимоотношениях в руководящей верхушке РОВС, сообщал подробности о поездках Миллера в другие страны». Гастроли его жены Плевицкой давали возможность Скоблину осуществлять инспекторские проверки периферийных подразделений РОВС и обеспечивать советскую разведку оперативно значимой информацией. В конечном счете Скоблин стал одним из ближайших помощников Миллера по линии разведки и его поверенным в делах центральной организации РОВС. В конечном счете это обстоятельство было использовано, когда встал вопрос о проведении острой операции по Миллеру после получения данных о том, что он через своего представителя в Берлине генерала Лампе установил тесные контакты с фашистским режимом в Германии. «РОВС должен обратить все свое внимание на Германию, – заявлял генерал. – Это единственная страна, объявившая борьбу с коммунизмом не на жизнь, а на смерть».

Нейтрализация Миллера

22 сентября 1937 года по приглашению Скоблина Миллер направился с ним на виллу в Сен-Клу под Парижем, где должна была состояться организованная Скоблиным встреча руководителя РОВС с немецкими представителями. На вилле Миллера ожидала оперативная группа чекистов, которая захватила его и через Гавр переправила на теплоходе в СССР.

Акция чекистов завершилась, казалось бы, благополучно. Однако перед тем, как пойти на встречу, организованную Скоблиным, генерал Миллер оставил генералу Кусонскому конверт с запиской и попросил вскрыть его, если с ним что-нибудь случится. Как только окружению Миллера стало ясно, что он пропал, Кусонский вскрыл конверт с запиской следующего содержания:

«У меня сегодня в 12 час. 30 мин. дня встреча с генералом Скоблиным на углу улицы Жасмен и Раффе, и он должен везти меня на свидание с немецким офицером, военным агентом в прибалтийских странах – полковником Штроманом и с господином Вернером, состоящим здесь при посольстве. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, на всякий случай оставляю эту записку. Генерал Е. Миллер. 22 сентября 1937 г.».

Кусонский немедленно предпринял собственное расследование. Опасаясь разоблачения и ареста, Скоблин вынужден был скрыться. Принятые полицией меры по его розыску результата не дали. Генерал был нелегально переправлен парижской резидентурой на специально зафрахтованном самолете в Испанию. По имеющимся сведениям, он погиб в Барселоне при бомбежке франкистской авиации. Плевицкая была арестована как соучастница и осуждена парижским судом к 20 годам каторжных работ. 5 октября 1940 года она скончалась в Центральной тюрьме города Ренн.

Сергей Третьяков продолжал сотрудничать с советской разведкой до оккупации гитлеровской Германией Франции. В августе 1942 года фашистская газета «Локаль-анцайгер» и эмигрантская газета «Новое слово» опубликовали сообщение о том, что Третьяков был арестован гестапо. В 1944 году его казнили как резидента советской разведки в Париже.

Сегодня в российской прессе можно встретить всякие суждения относительно чекистской операции по нейтрализации Миллера. Кое-кто пытается представить генерала, прославившегося кровавыми злодеяниями на территории России, «невинной жертвой» НКВД.

А вот что писал во французской газете «Информасьон» за 24 апреля 1920 года о деятельности генерала Миллера на Севере ее корреспондент в Архангельске, близкий друг Керенского эсер Борис Соколов:

«Я был свидетелем последнего периода существования правительства Северной области, а также его падения и бегства генерала Миллера со своим штабом. Я мог наблюдать разные русские правительства, но никогда раньше не видел таких чудовищных и неслыханных деяний. Поскольку правительство Миллера опиралось исключительно на правые элементы, оно постоянно прибегало к жестокостям и систематическому террору, чтобы удержаться наверху. Смертные казни производились сотнями, часто без всякого судопроизводства.

Миллер основал каторжную тюрьму на Иокангском (Кольском) полуострове на Белом море. Я посетил эту тюрьму и могу удостоверить, что таких ужасов не было видно даже в царское время. В бараках на несколько сотен человек размещалось свыше тысячи заключенных. По приказанию Миллера начальник тюрьмы Судаков жестоко порол арестованных, отказывавшихся идти на каторжные работы. Ежедневно умирали десятки людей, которых кидали в общую могилу и кое-как засыпали землей.

В середине февраля 1920 года, за несколько дней до своего бегства, генерал Миллер посетил фронт и заявил офицерам, что не оставит их. Он дал слово офицера позаботиться об их семьях. Но это не помешало ему закончить приготовления к бегству. 18 февраля он отдал приказ об эвакуации Архангельска 19 февраля к двум часам дня. Сам он и его штаб в ночь на 19 февраля тайно разместились на яхте “Ярославна” и ледоколе “Козьма Минин”. Генерал Миллер захватил с собой всю государственную казну, около 400 000 фунтов стерлингов (10 миллионов рублей золотом), которые принадлежали Северной области.

Утром 19 февраля население узнало об измене и бегстве генерала Миллера. Много народу собралось возле места якорной стоянки “Козьмы Минина”, в том числе солдаты и офицеры, которых Миллер обманул. Началась перестрелка. С кораблей стреляли из орудий. Было много убитых.

Вскоре “Козьма Минин” ушел из Архангельска…»

Вот такой портрет генерала Миллера нарисовал эсер Борис Соколов, далекий от симпатий к большевикам. К этому можно добавить, что по законам Российской империи присвоение казенных денег считалось тягчайшим преступлением.

Похищение Миллера и тайная переправка его в Москву связывались в первую очередь с организацией широкомасштабного судебного процесса над ним. Этот процесс призван был разоблачить связи белогвардейцев с нацистами. Миллер был доставлен во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке, где содержался как заключенный № 110 под именем Иванова Петра Васильевича до мая 1939 года. Однако к тому времени уже явственно чувствовалось приближение новой мировой войны. К маю 1939 года Германия не только совершила аншлюс Австрии, Судетской области, но и полностью оккупировала Чехословакию, несмотря на гарантии ее безопасности со стороны Англии и Франции. Разведка НКВД располагала информацией о том, что следующей целью Гитлера будет Польша.

11 мая 1939 года нарком внутренних дел Берия подписал распоряжение о расстреле экс-председателя РОВС, осужденного Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания. В 23 часа 05 минут того же дня приговор был приведен в исполнение.

После похищения Миллера руководителем РОВС стал генерал Абрамов, которого через год сменил генерал Шатилов. Никому из них не удалось сохранить РОВС как дееспособную и активную организацию, ее авторитет в белой среде. Последняя операция советской разведки, связанная с похищением Миллера, способствовала полному развалу РОВС. И хотя окончательно РОВС как организация прекратил свое существование с началом Второй мировой войны, советская разведка, дезорганизовав и разложив РОВС, лишила гитлеровскую Германию и ее союзников возможности активно использовать в войне против СССР около двадцати тысяч членов этой организации.

Глава 2. По морям, по волнам…

Как мы отмечали выше, сразу же после Октябрьской революции 1917 года советская власть была вынуждена отражать мощные удары внешних и внутренних врагов, отстаивая право на существование и территориальную целостность молодого государства. Со своей стороны, ведущие европейские капиталистические страны предпринимали активные усилия с целью добиться дипломатической и экономической изоляции на международной арене Советской России, сумевшей утвердить свою независимость в условиях иностранной военной интервенции и Гражданской войны.

Наглядно это проявилось в начале 1920-х годов, когда западные страны развернули яростную пропагандистскую кампанию против СССР, грубо искажая его внутреннюю политику, приписывая агрессивный характер его внешней политике, призывая к политической и экономической изоляции Советского Союза на международной арене. Все это наносило заметный ущерб международному престижу СССР, мешало развитию его внешних связей, торгово-экономических отношений. В организации и проведении этой кампании ведущую роль играли спецслужбы западных стран.

Особенно усердствовали в этом Англия и Франция, которые стремились создать вокруг Страны Советов так называемый «санитарный кордон» из стран «малой Антанты».

Угрозы введения экономической блокады Советской России открыто звучали и в ходе работы международной Генуэзской конференции (10 апреля – 19 мая 1922 года, Генуя). Представители 28 капиталистических государств оказывали на советскую делегацию в Генуе постоянное давление с целью добиться от Москвы значительных уступок по основным обсуждавшимся экономическим и финансовым вопросам. Одновременно любые предложения советской стороны, затрагивавшие политические проблемы, наталкивались на глухую стену непонимания и намеренного умолчания.

К чести советской делегации, ей удалось сорвать планы Антанты по дипломатической изоляции нашего государства. 16 апреля 1922 года в Рапалло (пригород Генуи) представители советского правительства подписали с Германией договор об установлении дипломатических и экономических отношений.

Подписанием этого договора Германия разорвала внешнеполитическую изоляцию, в которой она оказалась из-за навязанной ей Антантой версальской системы. Для Советского государства в то же время Рапалльский договор означал первое официальное признание великой державой.

Под крышей диппредставительства

После открытия в Берлине официального советского дипломатического представительства была создана и первая совместная «легальная» резидентура ИНО ГПУ и Разведупра РККА в Германии. Ее возглавил сотрудник военной разведки Артур Сташевский. Но уже в феврале 1923 года его сменил на этом посту опытный работник ИНО ГПУ Бронислав Бортновский.

Берлинская резидентура ИНО становится опорным пунктом активной работы закордонной разведки органов госбезопасности в Европе. С позиций Берлина советские разведчики действуют по нелегальным каналам в сопредельных европейских государствах. В берлинскую резидентуру начинает поступать важная политическая и экономическая информация из Франции, Англии, Италии и ряда других стран, которая, в свою очередь, немедленно переправляется в Центр. Германия является также страной, из которой в Москву в большом количестве направляются образцы современной техники.

Между тем прорыв политической блокады СССР уверенно продолжался. В середине 1924 года лейбористское правительство Великобритании объявило о признании де-юре Советского Союза. 28 октября того же года о признании СССР и установлении с ним дипломатических отношений заявила Франция. Примеру ведущих европейских государств последовали правительства и ряда других стран. К 1926 году Советский Союз вступил в нормальные политические и экономические отношения с 13 государствами. Советские полпредства (до мая 1941 года дипломатические учреждения СССР за границей назывались полномочными представительствами, возглавляли их, соответственно, полпреды; в мае 1941 года полпредства стали называться, как принято во всем мире, посольствами во главе с послами. – Авт.), а следовательно – «легальные» и нелегальные резидентуры – начали действовать на разных континентах земного шара.