Дерсу Узала

– Моя раньше такой люди, – он указал на жука, – много посмотри нету; один-один каждый год найди… Как его там много собрался?

Я поймал одного жука и позже узнал его научное название – гигантский усач. Он является представителем фауны, оставшейся в Уссурийском крае в наследие от третичного периода. Жук был коричневого цвета, с пушком на спине, с сильными челюстями, загнутыми кверху, и очень напоминал жука-дровосека, только усы у него были покороче. Длина тела его равнялась 9,5 сантиметра, а ширина – 3 сантиметрам.

Небольшие глаза треугольной формы были расположены по сторонам головы; они были темного цвета и как бы прикрыты мелкой сеткой.

Долго мы провозились с жуками и успокоились только после полуночи.

Глава 5

Наводнение

Река Билимбе. – Плохие приметы. – Чертово место. Ночная тревога. – Сихотэ-Алинь. – Непогода. – Зверовая фанза. – Тайфун. – Трехдневный ливень. – Разбушевавшиеся стихии. – Затопленный лес.

На другой день мы продолжали наш путь далее на север по хребту и часов в 10 утра дошли до горы Острой высотой 678 м. Осмотревшись, мы спустились в один из ключиков, который привел нас к реке Билимбе.

Погода все эти дни стояла хмурая; несколько раз начинал моросить дождь; отдаленные горы были задернуты не то туманом, не то какою-то мглою. По небу, покрытому тучами, на восточном горизонте протянулись светлые полосы, и это давало надежду, что погода разгуляется.

Накормив мулов травой, мы пошли вверх по Билимбе, которую удэгейцы называют Били, а китайцы – Бинь-лянь-бэй[20 - Бинь-лян-бэй – холодный, как каменотесный, памятник. Вероятно, сильно искаженное туземное слово.]. Она длиной около 90 км и берет начало с Сихотэ-Алиня. Перевалов с Билимбе будет три: один влево (если стоять лицом к истокам), на реку Санхобе, другой вправо, на реку Такему, и третий прямо, на Иман. Билимбе течет по сравнительно узкой долине и на всем протяжении принимает в себя только 4 более или менее значительных притока, по две с каждой стороны. Самый большой из них будет река Забытая. Она впадает в Билимбе слева (по течению), в 26 км от устья. Истоки ее находятся в горном узле, откуда берут начало реки Амагу и Кулумбе, о которых речь будет ниже.

В то время реку Билимбе можно было назвать пустынной. В нижней половине река шириной около 20 м, глубиной до 1,5 м и имеет скорость течения от 8 до 10 км в час. В верховьях реки есть несколько зверовых фанз. Китайцы приходили сюда в Санхобе зимой лишь на время соболевания. В этот день нам удалось пройти км тридцать; до Сихотэ-Алиня оставалось еще столько же.

Билимбе – царство растений. По обоим берегам реки лес растет так густо, что кажется, будто река течет в коридоре. Наклонившиеся деревья во многих местах перепутались ветвями и образовали живописные арки.

По берегам протоки растут кустарники, любящие свет и влагу. В собранном мною гербарии имеются: даурский шиповник, лишенный шипов, с опушенными мелкими листочками и цветами средней величины; розовая иволистая таволожка, образующая вместе с леспедецей густые заросли. Тут же можно было видеть серебристо-белые пушки ломоноса с мелкими листьями на длинных черешках, отходящих в сторону от стебля; крупный раскидистый гречишник, обладающий изумительной способностью приспосабливаться и процветать во всякой обстановке, изменяя иногда свой внешний вид до неузнаваемости; особый вид астры, растущей всегда быстро, и высокую веронику, выдающую себя большим ростом и соцветием из белых колосовидных кистей.

В 4 часа дня мы стали высматривать место для бивака. Здесь река делала большой изгиб. Наш берег был пологий, а противоположный – обрывистый. Тут мы и остановились. Стрелки принялись ставить палатки, а Дерсу взял котелок и пошел за водой. Через минуту он возвратился, крайне недовольный.

– Что случилось? – спросил я гольда.

– Моя думай, это место худое, – отвечал он на мой вопрос. – Моя река ходи, хочу вода бери – рыба ругается.

– Как ругается? – изумились солдаты и покатились со смеху.

– Чего ваша смеется? – сердился Дерсу. – Плакать скоро будете.

Наконец я узнал, в чем дело. В тот момент, когда он хотел зачерпнуть воды, из реки выставилась голова рыбы. Она смотрела на Дерсу и то открывала, то закрывала рот.

– Рыба тоже люди, – закончил Дерсу свой рассказ. – Его тоже могу говори, только тихо. Наша его понимай нету.

Только что чайник повесили над огнем, как вдруг один камень накалился и лопнул с такой силой, что разбросал угли во все стороны, точно ружейный выстрел. Один уголь попал к Дерсу на колени.

– Тьфу! – сказал он в сердцах. – Моя хорошо понимай, это место худое.

Стрелки опять стали смеяться.

После ужина я взял ружье и пошел прогуляться вблизи бивака. Отойдя с полкилометра, я сел на бурелом и стал слушать. Кругом царила тишина, только вверху, на перекатах, глухо шумела вода. На противоположном берегу, как исполинские часовые, стояли могучие кедры. Они глядели сурово, точно им известна была какая-то тайна, которую во что бы то ни стало надо было скрыть от людей. После теплого дождя от земли стали подниматься тяжелые испарения. Они сгущались все более и более, и вскоре вся река утонула в тумане. Порой легкое дуновение ветерка приводило туман в движение, и тогда сквозь него неясно вырисовывались очертания противоположного берега, покрытого хвойным лесом.

В это время я увидел в тумане что-то громоздкое и большое. Оно двигалось по реке мне навстречу медленно и совершенно бесшумно. Я замер на месте, сердце мое усиленно забилось. Но я еще больше изумился, когда увидел, что темный предмет остановился, потом начал подаваться назад и через несколько минут так же таинственно исчез, как и появился. Был ли это зверь какой-нибудь, или это плыл бурелом по реке, не знаю. Сумерки, угрюмый лес, густой туман и главным образом эта мертвящая тишина создавали картину невыразимо жуткую и тоскливую. Мне стало страшно. Я встал и поспешно пошел назад. Через 10 минут я подходил к биваку.

Люди двигались около огня и казались длинными привидениями. Они тянулись куда-то кверху, потом вдруг сокращались и припадали к земле. Я спросил Захарова, не проплывало ли мимо что-нибудь по реке. Он ответил отрицательно.

Тогда я рассказал им о видении и пробовал объяснить это явление игрой тумана.

– Гм , какое худое место, – услышал я голос Дерсу.

Я обернулся. Он сидел у огня и качал головой.

– Надо его гоняй, – сказал он и вслед за тем взялся за топор.

– Кого? – спросил я.

– Черта, – отвечал гольд самым серьезным образом.

Затем он пошел в лес и принялся рубить сырую ель, осину, сирень и т. п., то есть такие породы, которые трещат в огне. Когда дров набралось много, он сложил их в большой костер и поджег. Яркое пламя взвилось кверху, тысячи искр закружились в воздухе. Когда дрова достаточно обуглились, Дерсу с криками стал разбрасывать их во все стороны. Стрелки обрадовались случаю и прибежали ему помогать. Они крутили горящими головешками и бросали их кверху. Красивую картину представляет собой такая вертящаяся ракета, разбрасывающая во все стороны искры. Два полена упали в воду. Они сразу потухли, но долго еще дымились. Наконец костер был уничтожен. Разбросанные в лесу головешки медленно гасли одна за другой. После этого мы принялись за чаепитие, а затем стали укладываться на ночь. Я хотел было почитать немного, но не мог бороться со сном и незаметно для себя заснул. Мне показалось, что спал долго. Вдруг я почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо.

– Вставайте скорее!

– Что случилось? – спросил я и открыл глаза.

Было темно – темнее, чем раньше. Густой туман, точно вата, лежал по всему лесу. Моросило.

– Какой-то зверь с того берега в воду прыгнул, – ответил испуганно караульный.

Я вскочил на ноги и взял ружье. Через минуту я услышал, как кто-то действительно вышел из воды на берег и сильно встряхивался. В это время ко мне подошли Дерсу и Чжан Бао. Мы стали спиной к огню и старались рассмотреть, что делается на реке, но туман был такой густой и ночь так темна, что в двух шагах решительно ничего не было видно.

– Ходи есть, – тихо сказал Дерсу.

Действительно, кто-то тихонько шел по гальке. Через минуту мы услышали, как зверь опять встряхнулся. Должно быть, животное услышало нас и остановилось. Я взглянул на мулов. Они жались друг к другу и, насторожив уши, смотрели по направлению к реке. Собаки тоже выражали беспокойство. Альпа забилась в самый угол палатки и дрожала, а Леший поджал хвост, прижал уши и боязливо поглядывал по сторонам.

Но вот опять стала бренчать галька.

Я велел разбудить остальных людей и выстрелил. Звук моего выстрела всколыхнул сонный воздух. Гулкое эхо подхватило его и далеко разнесло по лесу. Послышалось быстрое бренчанье гальки и всплеск воды в реке. Испуганные собаки сорвались со своих мест и подняли лай.

– Кто это был? – обратился я к гольду. – Изюбр?

Он отрицательно покачал головой.

– Может быть, медведь?

– Нет, – отвечал Дерсу.

– Та к кто же? – спросил я нетерпеливо.

– Не знаю, – ответил он. – Ночь кончай, след посмотри, тогда понимай.

После переполоха сна как не бывало. Все говорили, все высказывали свои догадки и постоянно обращались к Дерсу с расспросами. Гольд говорил, что это не мог быть изюбр, потому что он сильнее стучит копытами по гальке; это не мог быть и медведь, потому что он пыхтел бы.

Посидели мы еще немного и наконец стали дремать. Остаток ночи взялись окарауливать я и Чжан Бао. Через полчаса все уже опять спали крепким сном, как будто ничего и не случилось.