Душа мне больше не нужна.
За упокой души мятежной
Хочу, чтоб вновь орган играл
И звуков океан безбрежный
Собора своды сотрясал.
Страданий чашу рок осушит,
Любовь и горе – всё молчит.
Я хороню сегодня душу —
Пусть реквием над ней звучит…
Ну что, хорош ли стих на данный случай,
Иль он похож на глупую брехню?
Так вот, душа, молчи, меня не мучай!
А то продам иль впрямь похороню.
Воспоминание
Не так давно всё это было,
А кажется – давным-давно.
Полгода медленно проплыло,
Полжизни время унесло.
Спускался вечер мне на плечи,
И в летней синей вышине,
Чуть-чуть мерцая, звёзды-свечи
В глаза смотрели молча мне.
Ложилась лёгкая прохлада,
Июльский день ушёл в закат,
Но в тишине печальной сада
Я даже звёздам был не рад.
В тот вечер, с нами расставаясь,
Ты покидала милый край,
И я сказал, руки касаясь,
Не «до свиданья», а «прощай».
Тоска мне сердце вдруг сдавила,
Я в пустоту отвёл глаза.
Черты лица, что мне так мило,
Мешала разглядеть слеза.
Умчало время безвозвратно
Твоё лицо, прощальный взгляд…
И тихо я побрёл обратно
В свой опустевший грустный сад.
На крыше домика, как прежде,
Я долго недвижим лежал.
В душе ни капельки надежды —
Как по тебе я тосковал!
Огромный купол неба тьмою
Укутал бережно меня,
Но не было тебя со мною,
И долго молча плакал я.
Сейчас, об этом вспоминая,
Тогда я многого не знал…
Так почему ж, не понимаю,
Тебе «прощай» тогда сказал?
«Нет, нет, не те уже желанья…»
Нет, нет, не те уже желанья,
Давно не тот накал страстей,
Печать прохлады, увяданья
На жизнь ложится всё сильней,
И не вернуть ушедших дней.
В минуту страстного волненья,
Когда чего-то сердце ждёт,
Приходит вдруг успокоенье,
И равнодушие, как лёд,
Внезапно грудь мою зальёт.
Привычкой стала боль глухая,
И к одиночеству привык.
Так, постепенно затихая,
Умолк иссякнувший родник,
Даривший счастья светлый миг.
Так почему ж, когда мерцает
В ночи всполохов алых пыл,
Вдруг память сердца вспоминает
То, что я сам давно забыл,
Что потерял, хоть и любил…
«Какой-то бешеной вертушкой…»
Какой-то бешеной вертушкой
Кружит одна и та же мысль,
И жизнь становится ловушкой,
И я теряю её смысл.
И мне не вырваться из круга,
Не разорвать её кольца,
Та мысль – назойливая муха,
Жужжит и кружит у лица.