Ходовая часть состояла из пяти катков большого диаметра с полупневматическими шинами и индивидуальной пружинной подвеской, четырех поддерживающих катков, гусениц оригинальной конструкции и прикрывалась бронеэкранами. На танк планировалось установить специальный танковый двигатель воздушного охлаждения конструкции Гроте мощностью 250 л.с., но в конце концов использовали авиационный М-6. Управление осуществлялось от штурвала «по типу самолетного» через пневматические сервоприводы. Боевая масса – 25 тонн, радиус действия – 350 км, экипаж состоял из 5 человек.
На испытаниях ТГ продемонстрировал скорость 34 км/ч, очень мягкий ход, неплохую проходимость, маневренность и множество конструктивных недоработок, вполне естественных для опытного образца. Однако дальнейшие работы были прекращены ввиду немыслимой для отечественной промышленности сложности серийного производства и чрезвычайно высокой стоимости машины, обошедшейся казне в полтора миллиона рублей – стоимость 25 «бэтушек». От услуг конструктора Гроте отказались, а танк Гроте отправили на склад.
К счастью, поляки на «отечество рабочего класса всех стран» не напали.
Действительно, в августе 1931 года они закупили в Англии 38 машин типа 6-тонный «Виккерс». Но, не владея секретами организации социалистического соревнования и стахановских методов труда, серийный выпуск собственного варианта танка под названием 7ТР смогли наладить только в 1935 году и до начала Второй мировой войны построили всего-навсего 135 единиц в двухбашенном пулеметном и однобашенном пушечном (37-мм «Бофорс») вариантах. Кстати, с 6-цилиндровым дизельным двигателем марки «Заурер» мощностью 110 л.с. Быстроходных танков у них не было вовсе, поскольку меркантильный Кристи заломил такую цену, что польские представители вынуждены были аннулировать сделку и откланяться. Раздобыть побольше денег путем применения дармового труда своих граждан или распродажи картин из Бельведера польское правительство не додумалось.
Не очень-то в Кремле и боялись пресловутой «интервенции». Все страшилки о внешней угрозе предназначались для внутреннего употребления и обоснования теории обострения классовой борьбы. Так, в 1932 году с легкостью начали снимать с вооружения все – почти тысяча единиц – танки МС-1, в том числе образца 1931 года. С них демонтировали пушки Гочкиса и установили их на Т-26. Часть машин, сняв двигатели, использовали в укрепленных районах в качестве неподвижных огневых точек. Между тем во Франции до середины 30-х годов основу танкового парка составляли различные модификации «Рено» FT-17, и даже к началу Второй мировой войны они имелись в войсках в количестве 536 штук. По состоянию на 22 июня 1941 года наши историки ни одного «малого танка сопровождения» на вооружении Красной Армии не числят, хотя все румынские «Рено» старательно приплюсовывают к «фашистским полчищам».
А воевать все-таки пришлось – как обычно, с собственным народом. В 1932–1933 годах в СССР произошло более двух тысяч вооруженных выступлений против принудительной коллективизации, подавленных железной рукой. Из деревни хлеб выгребли подчистую, в районах, не выполнивших план хлебозаготовок, отбирали сало, лук, свеклу и соленые огурцы. В результате очередной устроенной большевиками вивисекции в стране начался смертный голод.
Доведенные до отчаяния хлеборобы, съев все, «чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой», злостно воровали ими же выращенный урожай. Власть ответила «законом о трех колосках» от 7 августа 1932 года; за первые полтора года осудили 125 тысяч «расхитителей колхозной собственности» и расстреляли каждого пятого. Поля и зернотоки изукрасились традиционными принадлежностями советского пейзажа – заборами, вышками и фигурами «человека с ружьем». Охранять приходилось не только хлеб от колхозников, но и самих крестьян, которые, спасаясь от голодухи, в нарушение сталинско-молотовского постановления от 22 января 1933 года: «Подыхать на местах!», контрреволюционно поползли из карантинных зон в города, прорываясь через оцепление войск ОГПУ. А «Советское грабительство» отправило на экспорт 34 миллиона центнеров зерна, десятки тысяч тонн рыбы и мясомолочных продуктов.
В своем ответе писателю М.А. Шолохову Сталин сам назвал творившийся в стране беспредел «войной», в которой приняли активное участие и Рабоче-Крестьянская Красная Армия, и «легендарные полководцы» Гражданской войны – С.М. Буденный, И.Э. Якир, И.П. Белов, И.Ф. Федько, Н.Д. Каширин.
В войне 1929–1933 годов полегли миллионы. Только на Украине погибло до 20 % сельских жителей, вдвое сократилось население Казахстана, еще страшнее было в Средней Азии, огнем артиллерии и воздушными бомбардировками были разрушены десятки «злостно-бандитских» аулов Чечни и Дагестана.
Ничто не могло помешать движению «на всех парах по пути индустриализации». Однако Сталин все же понял, что 40 000 танков в год – это слишком, можно и надорваться. Поэтому стали делать по 3000–4000, не забывая при этом о неукоснительном обеспечении условия, чтобы «Красная Армия смогла бы вести борьбу с любой коалицией мировых капиталистических держав и нанести армиям этих держав решительное поражение» и «закреплении за РККА первого места в мире по всем решающим видам средств борьбы».
В 1933 году численность состоявших на вооружении РККА танков БТ была доведена до 624 единиц, из них на 208 установили долгожданную 37-мм пушку «большой мощности» Б-3 (5К) с начальной скоростью снаряда 800 м/с и дальностью прицельной стрельбы 600 метров. Остальные были оснащены спаренной пулеметной установкой ДА-2. Летом того же года харьковчане начали устанавливать на корпус БТ увеличенную башню с новым 45-мм полуавтоматическим орудием 20К («К» – Калинин) с прицельной дальностью стрельбы 1200 метров и спаренным с ней пулеметом ДТ. Клепаная башня – изделие Ижорского завода – имела цилиндрическую форму и кормовую нишу, в которой на командирских танках размещалась радиостанция, а на линейных – часть боекомплекта. Вокруг башни командирского танка устанавливалась поручневая передающая антенна, как выяснилось в реальных боевых условиях, делавшая такой танк первоочередной целью для артиллерии противника. Конструкция ходовой части осталась без изменений. Боевая масса увеличилась до 11,5 тонны. Машина получила наименование БТ-5 и за последующие полтора года была растиражирована в количестве около 1900 экземпляров.
Такой же башней, несколько смещенной влево, вооружался Т-26. Кстати, С.А. Гинзбург с самого начала предлагал сделать танк однобашенным, считая такую схему более предпочтительной с точки зрения массы, стоимости и маневра огнем, но военачальникам очень нравилась именно возможность палить во все стороны одновременно.
Ижорцы, наконец, наладили выпуск качественной 13-мм брони марки «ПИ» (затем «ИЗ»). Масса танка при этом выросла на 1200 кг, его двигатель модернизировали, увеличив мощность до 95 л.с. Скорость машины осталась прежней, а запас хода вырос почти вдвое. Двухбашенный вариант продолжали производить до конца 1933 года, всего построили 1722 единицы. Еще полсотни машин выпустили в химическом (огнеметном варианте): сняли левую башню, а в правой установили огнемет, спаренный с 7,62-мм пулеметом.
Танк БТ-5
Танк Т-26 образца 1933 года
Кроме того, в 1933 году Красная Армия получила на вооружение боевые машины новых типов – плавающие, средние и тяжелые танки.
Первый в мире действительно плавающий так был разработан и построен фирмой «Виккерс-Армстронг» в 1931 году. Плавучесть танка обеспечивали малая масса и корытообразная форма корпуса с бальсовыми поплавками, укрепленными над гусеницами. Ходовую часть взяли от 3-тонного трактора той же фирмы. Катерный мотор «Медуза» мощностью 90 л.с. позволял машине развивать скорость на суше до 64 км/ч, на плаву – 9,5 км/ч. Вооружение состояло из одного пулемета, установленного в смещенной к левому борту башне, позаимствованной у 6-тонного танка. Военное министерство Великобритании отказалось от покупки амфибий, а вот наркомат обороны СССР приобрел восемь машин.
К этому времени, основываясь на добытой из-за рубежа информации, у нас уже был построен опытный образец плавающего танка Т-33, представлявшего собой практически точную копию английского прототипа, благо и точно такой же трактор производился в Советском Союзе. Однако в серию он не пошел, так же как и спроектированный конструкторским бюро 2-го завода ВАТО танк Т-41. Параллельно под руководством М.П. Зигеля на заводе имени Ворошилова был создан опытный образец Т-37 с ходовой частью, скопированной с «трактора» фирмы Крупп (по две двухкатковых тележки с пластинчатыми рессорами с каждого борта). Он вышел на испытания в июле 1932 года. Как раз очень кстати в июне 1932 года из Англии прибыли плавающие «виккерсы».
Обобщив все имеющиеся материалы, Управление механизации и моторизации приняло решение о разработке на смену танкетке Т-27 нового плавающего танка, по компоновке аналогичного Т-41, но с подвеской от Т-37, и немедленно приняло виртуальную машину на вооружение РККА. Организовать выпуск должен был 2-й завод ВАТО (№ 37); главным конструктором назначили Н.Н. Козырева. План по производству танка типа Т-37А на 1933 год, спущенный заводу «Спецмаштрестом», предписывал построить 1200 машин. Однако сделать смогли только 138 экземпляров. Причины все те же – недопоставки от смежников, допотопное оборудование, отрабатываемый на ходу технологический процесс, плохая организация, брак. Ввиду неудовлетворительного качества изготовления и множества технических недоработок вся первая партия машин была направлена в учебные учреждения.
Корпус танка T-37A имел клепано-сварную конструкцию. Толщина брони колебалась от 4 до 8 мм. К бортам крепились поплавки, правда заполненные не дорогостоящей бальсой, а пробкой. Позднее их стали делать пустотелыми, так вышло еще дешевле. Во вращающейся цилиндрической башне, смещенной к правому борту, был установлен пулемет ДТ в шаровой опоре. Двигатель «Форд-АА», он же ГАЗ-АА, мощностью 40 л.с. размещался вдоль правого борта, трансмиссия располагалась в передней части. Гусеничная цепь изготавливалась из ковкого чугуна. Движение на плаву обеспечивалось гребным винтом с поворачивающимися лопастями, это позволило отказаться от механизма реверса для обеспечения заднего хода; поворот осуществлялся с помощью руля. При боевой массе 3,2 тонны танк развивал скорость на суше 38 км/ч, на плаву – до 6 км/ч. Запас хода достигал 230 км. Экипаж – 2 человека.
Всего за 1932–1936 годы было изготовлено 1909 линейных и 643 радийных танка Т-37А. Говорят, был еще и «химический» вариант.
Во время второй поездки в Англию С.А. Гинзбург, действуя, словно заправский Штирлиц, «срисовал» на полигоне опытный образец 16-тонного трехбашенного танка А6 фирмы «Виккерс» и агентурным путем добыл его основные характеристики. Продать машину бритты категорически отказались, но наши военные уже загорелись желанием иметь подобную машину «для преодоления сильно укрепленных оборонительных полос противника».
Компоновка амфибии «Виккерс»
Советский малый плавающий танк Т-37А
«Нетрудно понять, – убеждал Тухачевский, – что двухбашенная и трехбашенная схемы потому и приняты англичанами, что очень перспективны и наиболее выгодны для преодоления вражеской обороны среди своей пехоты». К июлю 1931 года Танко-тракторно-конструкторское бюро под руководством Гинзбурга разработало проект 16-тонного танка Т-28 с большим радиусом действия, по компоновке аналогичного английскому образцу, с использованием идей, заложенных в машинах Кристи, «Виккерса» и немецких «гросстракторах».
После утверждения проекта за работу над Т-28 принялся коллектив Опытного конструкторского машиностроительного отдела завода № 174 – бывшее АВО-5. Его начальником стал Н.В. Барыков, набиравшийся опыта у Эвальда Гроте, ведущим конструктором – талантливый инженер старой школы Н.В. Цейц. Достаточно сказать, что Николай Валентинович умел пользоваться логарифмической линейкой: «Внешне это был человек среднего роста, чуть больше пятидесяти лет от роду. Очень интеллигентный, скромный. Он никогда не грубил, говорил очень тихо, с улыбкой, и его улыбка всех очаровывала. Часто садился рядом с разработчиком и анализировал его конструкцию не только с точки зрения теоретической механики и сопротивления материалов, но и рассматривал возможные физические явления и тепловые процессы в узле или агрегате. При этом всегда приводил расчетный анализ. Редко пользовался справочниками. При рассуждении сам выводил простую и удобную для расчета формулу и ею пользовался».