Утаить в мешке нельзя.
Что при всей семье, нескромно,
Начал ты открыто речь,
Уважаю тоже – больно
По сердцу пришлось! Но сечь
Стану знатно, если в шутку
Обратить решишь, хоть кем
Будь ты: принц раз-эт-Гарудский,
Фараон де ибн Хотем…
– Бать, меня ж ты знаешь!
– Тихо!
Цыц, сказал! Не прерывай,
Раз добавил пищи духу,
Не пищи! Ты видишь, хай
Все раззявили? Вон, матка
До сих пор молчит, язык
Лишь висит! Пока что набок.
Ну, а как заговорит?
Мне потом бы слово вставить!
Так что, дай скажу! Да. Что ж,
Рад я, Ваня! Что добавить?
Если честно, ты похож
На меня в былые годы –
Понесёт, так понесёт…
Ну, а Настя что нам молвит?
Мил, али не мил?
– Урод! –
Отвечала твёрдо Настя.
Побледнев, как полотно,
Ваня встал, оправил платье,
Поклонился:
– Что ж, умно!
Только непонятно что-то,
Глуп, наверно! – вышел вон,
Сам лицо отёр от пота
И побрёл домой пешком.
* * * * *
Ох, и горько было Ване…
«Думал, любит! Думал, ждёт!
Отчего же нынче сани
Стали «задом наперёд»? –
По дороге шёл попутной
Добрый молодец, горя
Всей душой, и всё же дурнем
Ощущал себя.
Но зря!
На дороге пыль взметнулась
Позади его. Гонец
Прискакал, крича:
– Вернуться