Меня считал он конкурентом
И в телевизор не пускал
А сам базарил на экране
И нёс пургу про Шукшина
Не забывал он и про прочих
Про них он тоже нёс пургу
Но иногда тащил и ересь
А также чушь и чепуху
Нелепость вздор абсурд и дичь
Я выгнал бы его с эфира
Но он подлец не уходил
А впрочем был он классным парнем
И дельно каждый день вещал
Два раза в сутки он эфирил
А я не мог и в месяц раз
Но знал я как найти лазейку
И через что пролезть в экран
Пошёл к начальникам большим
И предложил свои услуги
Таким макаром жизнь сложилась:
Увлёкшись с боем я пробился
В региональный телезомбоящик
И стал кумиром тысячи девиц
И также сотни бравых молодцов
Вы не подумайте чего-то не того
Те молодцы все были пацанами
А не какими-то не теми
Не содомитами не геями совсем
Хотя нередко пидарасами бывали
Когда подруги их ко мне сбегали
Ловить пытались эти пацаны меня в подъездах
А также в разных тёмных подворотнях
Но я все подворотни огибал
Любил ходить по улицам широким
И ярко новогодне освещённым
Ведь дома часто я не ночевал
Чтоб лишний раз в подъезд не заходить
…А бывшего кумира моего
Из зомбоящика попёрли очень быстро
Я знал что делал донося наверх
Из нафталина он достал Варфоломея
И мне решил устроить подлый ночь его
Его – то значит что Варфоломея
Во Франции любили эту ночь
Но я знаток истории был славный
И принял приглашение поесть
И выпить грамм по сто а то и больше
Мы выпили по сто и сто и сто
Потом ещё по столько и вот столько
Потом опять и снова и опять