Монеты потратил все подчистую.
Не в чем ходить на работу нынче.
Босой – и в обутке новой нуждаюсь.
Старик – и поэтому стал я гибче:
Как сделал дело, уже не каюсь.
Амфибрахий, хорей и анапест таят тоску
Михаил Гундарин
Дактилически длиться / ямбически биться о
Повсеместное небо, рёбра его и грани,
Во Времена Империй было Большой Игрой,
А сегодня я просто иду в ларёк без названия,
Чтобы взять там бутылку белого, как снега
Той далёкой зимы, плюс золотые шпроты.
Это Солнце Атлантики, мёртвые берега,
Передышка во время Большой Работы!
Владимир Буев
Амфибрахий, хорей и анапест таят тоску,
Что имперское небо было для них закрыто.
Дактиль и ямб истерик ждали, а их к ларьку
Я сегодня отправил в отместку как фаворитов
Тех далёких времён, что растворились в прошлом.
Эта двойка теперь под латвийские шпроты
Пусть станцует изысканно, красиво, не пошло:
Исчерпалась на небо у пары квота.
Такая сильная любовь
Михаил Гундарин
Нелегко уходил – тяжелей вернулся.
Остальное – не повод для разговора.
Облака разбегаются в ритме пульса,
как хорошие люди от прокурора.
Можно стать таксистом, пойти в охрану,
повезёт раскрутиться – открыть «качалку»
Или просто видеть с большого крана
каждый день слева мэрию, справа свалку.
Уходил/увидел: одно и то же.
Даже звёзды в небе и те под током.
Он идёт по проволоке и коже
от моей вины до страны далёкой.
Владимир Буев
ТАКАЯ СИЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ
Облака разбегаются в ритме пульса –
позабыли кудрявые ритмы вальса.
Был я юным и гордым, но нынче сдулся.
На коленях приполз к тебе седовласым.
Коль не примешь обратно, то прокурору
я пожалуюсь. Он устроит взбучку.
Иль товарищу из ФСБ майору
пошепчу – он устроит тебе трясучку.
А не то напущу на тебя министра.
Озадачена? Хочешь спросить какого?