8, 9 – аут. Таинственная река

Я в японских ботинках
Разрисован, как картинка.
В русской шляпе большой!
И с индийскою душой.

Я в носках американских,
В узких брюках я в британских.
В русской шляпе большой!
И с индийскою душой.

Мур-мур-мур-мурмур-ки
Муру-муру-муру-ки.

Алексей погрозил пальцем певцу. Мол:

– Зачем халтуришь? Деньги-то за всё заплачены. Что это за мурлыканье?

Я качу на мерседесе
Не завидую принцессе
И по-прежнему пою:
Я в японских ботинках
Разрисована-а! Как картинка!
В русской! шляпе большой,
И с английскою душой!
– Я люблю дождь, лэдис энд джэнтльмэн.

В аэробусе лечу
И как раньше залечу:
И в Америку, как Чкалов,
И в Россию, как Хузалов.
Имеется в виду Говард Хьюз, Авиатор.

В перерыве Лишенная наследства подошла к музыкантам и спросила, кто заказал этот танец.

– А вы интересуетесь? – спросил бас-гитарист.

– Да, конечно, – ответила девушка.

– У нас за все платят, – сказала соло-гитара. – Ритм-гитара уже не успела ничего сказать, потому что Лишенная наследства перевернула стол, за которым коротали перерыв за бутылкой водки с закуской из помидоров и огурцов музыканты.

– Зачем вы это сделали?! – удивился руководитель оркестра. Его не было во время разборки. Он ходил для себя лично за оставшимся от обеда супом по системе Кремлевская диета, с креветками.

– Я боялась, что мне предложат расплатиться натурой, – ответила боксерша.

– И что бы тогда было? – все-таки смог вставить свое слов ритм-гитарист.

– Я бы вас всех убила.

– Как это? – решил уж сказать свое слово аккордеонист.

– А вот так. – И она ударила этого последнего члена оркестра, предварительно спросив:

– Он не очень вам нужен? – И получив утвердительный ответ, убила его. По крайней мере, парень не встал даже тогда, когда бой на ринге завершился.

Глава пятая. Рубиновые изумруды

Русалка, Лишенная наследства, Катя Русакова – одно и то же лицо. Я думаю, все это поняли. Она попала на Изумрудную Зону за убийство боксерши в финале. А именно, когда выступала во вторую пятницу на стороне Грибоедова, против Булгакова. А за Булгакова выступала Марго. Хотели переиграть ситуацию. Дело в том, что Лишенную наследства хотели арестовать сразу после боя с Зойкой, которую она выбросила за канаты в четвертом раунде. За что? За убийство аккордеониста. Но Грибоедов всех успокоил:

– Этого не может быть!

– Почему? – удивился стражник.

– Потому что этого не может быть никогда, – просто ответил владелец ресторана Содом. Или Содор.

– Но ведь он убит.

– Значит, это сделал кто-то другой. Боксерши обычно входят в состояние беркерсиерства только на ринге. А так-то, в обычной жизни, все ведут себя достаточно корректно. Обычно…

– Вообще-то меня не интересует, как они поступают обычно, – сказал страж. – Но я возьму это дело на заметку, и в случае чего расследую его.

– Да, да, конечно, – сказал Грибоедов. – Возьмите двести баксов.

– На похороны?

– Почему на похороны? На поминки.

– Этого не хватит не только на похороны, но и на поминки, тем более. Две тысячи.

– Да мы, что, английского короля хороним, что ли?! – возмутился владелец ресторана. Тем более, что это не мой ресторан. Пока еще. – В конце концов, они сложились с Булгаковым по тысяче, и освободились от назойливого стражника.

– Как репей, – сказал Саша.

– Как этот, как его? – спросил Миша.

– Рак?

– Лобстер.

– А какая разница?

– Лобстер вкусней.

– Чем он вкусней? Больше, только если.

– Вот именно. И да, – продолжил Грибоедов, – ты не очень волнуйся, когда проиграешь в пятницу. И знаешь почему?

– У тебя есть Марго, у тебя есть другие боксерши. Ты можешь потом поставить и их. Мне нужны люди.

– Да?