«Призраки», захлопнув дверцы, укрылись во внедорожнике. Напротив фар золотилась легкая дымка. Когда же «японец» развернулся и помчал по косогору, глазищи задних фонарей долго краснели в темноте, сея безотчетный страх…
12
Они шли к старому мосту вдоль берега, скользя на глинистой тропе. Слева, в ясном небе, горела ущербная луна, особо таинственная и волнующая на исходе ночи. Заметно потеплело. И в низинах, куда сбегала дождевая вода, белели чубчики тумана. Женя, думая о чем-то своем, точно не замечала спутника. А тот, отягощенный ношей, – домкратом еще советского производства, – время от времени останавливался. И девушке поневоле приходилось тоже делать передышку. Странное ощущение незримого присутствия кого-то не оставляло Андрея Петровича. Он был взволнован до крайности, и никак не мог отрешиться от смешанного чувства: радостного смятения и тревоги за Женю. Ситуация, на самом деле, была опасная. И в сознании не гасла мысль, что в этот час всю ответственность за внучку несет именно он и, прежде всего, перед Мариной. И казалось – это она здесь, рядом…
Вдруг в камышах раздался проломный треск, стихнувший где-то в непролазных дебрях. Потянуло запахом ила. Женя замерла.
– Неужели кабан? Я его на свекольном поле видела. Нужна картечь!
Андрей Петрович тоже остановился. И, положив домкрат на траву, укоризненно заметил:
– У Есенина есть строки:
Счастлив тем, что целовал я женщин,