Древние славяне и домонгольская Русь

…Приоткрывая прошлое забвенье:

Переселения народов и племён,

Расцвет ремёсел и страданья поколений.

    Леонов Юджин. Археология.

Идя на судне вдоль юго-западного побережья Ладоги, там где, поутру, в тихий погожий день, как россыпь позолоченного серебра тянутся к берегу блики играющего света, трудно не думать о далёком прошлом сего благословенного края. И молочная дымка туманов, чуть проглядывающего берега, создаёт налёт задумчивости и обострение вспыхнувших чувств.

Кто любит древнюю историю, – тем это знакомо…

Южное Приладожье. Устья рек: Волхов и Свирь. Хочется назвать это место «Столицей северо-западной археологии».

Конечно, есть и другие, хранящие уйму средневековых древностей, яркие здешние края. Но по обилию древних памятников и плотности скопления их, пожалуй, нет здесь сему месту равных…

И грезятся дали прошлого. А с этим трудно не думать об археологах, – увлечённых старателей древностей сей земли.

Вспоминаются оригинальные мысли Дмитрия Алексеевича Мачинского, потомственного археолога, крупного специалиста, хоть и не имевшего учёного звания, но прочно связанного с большой наукой. Принципиальный исследователь, он всегда имел и отстаивал свою точку зрения, как бы она не расходилась с установившимися взглядами.

На его же взгляд, гонимый едва ли не всеми авторитетными учёными, был в истории древнерусской государственности период, не замеченный летописцами. А именно, что в Поволховье, не позднее конца VIII века, родилось государство с центром в Ладоге. В него входили такие поселения, как Алаборг, Холопий городок, Любша и другие.

Были и ещё оригинальные мысли известного археолога.

Столь же независим и оригинален был и другой исследователь сей земли – Валентин Васильевич Седов. В отличие от Мачинского, он не имел в роду профессиональных династий, но обладал обилием в своём послужном списке ярких, почётных званий.

По его мнению, столь же не приветствуемому многими учёными, одной из самых заметных основ славянских культур была раннесредневековая пшеворская культура…

Это примеры о современных и сравнительно недавних исследователях. Ещё же раньше, в первой половине ХХ века вёл здесь раскопки, по национальности поляк, но житель нашей прошлой страны, – Зориан Доленга Ходаковский. Или, по настоящему имени, – Адам Чарноцкий; – человек необычной судьбы и множества, в большинстве связанных с историей, интересов. Не познавший специального исторического образования, учёный-самоучка, внёс он весомый в науку, вклад. Сопки и жальники у Ладоги, новгородские памятники в Бежецком уезде, – вот исследуемые им северо-западные археологические объекты. С большой теплотой писал о Зориане известный советский и российский археолог, историк и искусствовед А. А. Формозов:

«Его работы интересны для нас и потому, что в них едва ли не впервые в русской литературе археологические памятники рассматриваются как полноправные исторические источники».

Думаю, приладожская земля должна быть благодарна учёному за его открытия. Как, впрочем, и земля белорусская. Ведь постигал он науку и в тех, родных его сердцу, краях…

Спешат мои мысли и чувства в сторону запада и юга, куда, как указатели дорог, что частые стрелки бегут белёсые гребни волн, и откуда, скорее всего, пришли в приладожский край славянские народы.

В Белоруссии начинал свою археологическую деятельность Зориан. Исследовал же он городища в Витебске, Полоцке, Турове, в Бобруйском уезде, Бресте, Могилёве. Провёл раскопки двух поселений в Гомеле…

Я стараюсь представить ту местность. И видится она мне сквозь волны Ладоги, озёрной, да болотистой, да речной, каким, конечно же, и есть тот, преимущественно, северный край Белоруссии…

В Киеве открыл и исследовал древнее славянское городище не менее значимый учёный старого времени, – великий Викентий (Викенс) Вячеславович Хвойка, – археолог украинский, хотя и чешского происхождения. Учёный самоучка, увлечённый самородок, внёс он тоже немало в любимую науку: поселения зарубинецкой, позднезарубинецкой, пражской культур – тщательно исследуемые им объекты.

Особенно же примечательным и сенсационным стало его открытие на Старокиевской горе центра княжеского престола, где жил легендарный Кий, основатель города Киева. Где есть участок, возвышающийся над легендарной речкой Почайной, когда-то хранившй древнее святилище, и откуда были сброшены в реку деревянные с позолотой идолы, – боги древних славян.

И в потоке пляшущих ладожских волн грезится то киевское место, и маячит табличка, гласящая: «Здесь в 988 году в слиянии волн Днепра и Почайны Крестилась Русь»…

Но об этом ещё будет разговор. Пока же поговорим о самой археологии.

Взгляды многих знаменитых археологов, посвятивших труд славянским древностям, весьма разнятся с видами авторов вышеназванных древних текстов. Археологи видят первые намётки славянства в куда более северных местах. Несколько расходясь в частностях, отдельные учёные находят их в землях к северу от Карпат и в довольно раннее время, – далеко до рубежа нашей эры.

Многие же из археологов полагают, что весьма заметные истоки славянства надо видеть ближе к границе эр, – в культуре зарубинецкой, пролегшей большей частью по землям Среднего Поднепровья и частично по территориям Нижнего Поднепровья, Верхней Припяти и Нижней Десны. Отдельные памятники культуры известны на берегах Сулы, Южного Буга и Сейма.

Хотя культура эта, как полагают исследователи, всё же является полиэтничной, немалый пласт в ней представлен славянским компонентом. Особенно в правобережной лесостепной части Среднего Поднепровья.

Культура была обнаружена и открыта киевским археологом В. В. Хвойкой в 1889 году в Киевской губернии около села Зарубинцы (ныне Переяслав – Хмельницкий в Украине), где он обнаружил и раскопал остатки могильника с характерным инвентарём. После сего, им же и другими археологами, были открыты схожие памятники в других, близких к тем землям, районах. В частности, в Верхнем Поднепровье, в Припятском Полесье, на большом протяжении вдоль правого берега Днепра и в других близлежащих местах. В настоящее время насчитывается очень много памятников такого типа, из которых многие же тщательно исследованы.

Из обнаруженных и неплохо изученных известно две группы поселений. В первую входят, обычно, укреплённые и высоко установленные посёлки: на возвышенностях, на высоких плато, на речных мысах. Во вторую – поселения на низких местах, на невысоких речных берегах.

Поселения обычно окружались мощными укреплениями: рвами, валами, частоколами, с прилаженными к ним, плетнями.

Внутри укреплений располагались жилые дома. Как правило, они были небольших размеров, с двухскатными, покрытыми камышом или соломой, крышами, с бревенчатыми стенами. Домам сопутствовали небольшие хозяйственные постройки.

Основным погребальным обрядом являлось трупосожжение. Погребение было как безурновым, так и урновым (с помещением останков в сосуды).

В могильниках и на поселениях археологи находят обычные для той культуры предметы. Из украшений это бронзовые и железные кольца, поясные наборы, подвески, браслеты, серьги и прочие вещи, характерного вида. А также керамические хозяйственные изделия, оружие, присущих данному населению образцов и многое другое.

Однако далеко не все исследователи соглашаются дать зарубинецким памятникам чётко славянское или раннеславянское определение. Например, в начале ХХ века немецкие археологи посчитали их германскими, видя некое сходство зарубинецких похоронных традиций с германскими из районов Повисленья в бассейне Одера. Или вышеупомянутый, известный современный советский и российский исследователь Д. А. Мачинский, считавший, что все группы зарубинецких памятников бассейна Днестра и Прута восходят к разным памятникам поморской культуры и вряд ли их стоит безоговорочно связывать со славянами. Определённое время остро отвергал славянскую версию и В. В. Седов. Однако, в последующие годы он, несколько изменив первичные взгляды, принял другое, более мягкое к сему вопросу отношение. А именно, что в зависимости от обстоятельств зарубинецкие племена могли стать как балтским, так и славянским народом.

Зато П. Н. Третьяков определённо отнёс это население к праславянам. Подчёркивая особенность зарубинецкой культуры, её чёткое отличие от, смежных по времени и расположению, культур, исследователь утверждал о её местном, праславянском происхождении. Продолжателями тех культурных традиций считал он и население, сменившей её культуры, – позднезарубинецкой, что создали всё те же зарубинецкие племена, отойдя к северу и северо-востоку, от нашествия агрессивных готов и сарматов.

Сложилась же позднезарубинецкая культура в первом веке нашей эры на пространствах от Южного Буга на западе до течения Оскола на востоке и являет она собой комплекс археологических памятников связанных с весьма быстрыми миграциями зарубинецкого населения.

И надо сказать, что не все исследователи связывают эти памятники с зарубинецкой культурой. Но всё же в науке главенствует мнение о создателях их именно населением сей культуры, так как близость меж собой этих двух групп памятников, – зарубинецких и позднезарубинецкких, у большинства исследователей не вызывает больших сомнений.

В первую очередь она заметна в домостроительстве. Совпадают размеры построек, величина их заглублений в грунт, устройство очагов. Пожалуй, единственным существенным отличием будет каркасно-плетневой способ устройства стен с глиняной их обмазкой в традициях зарубинецкой культуры. Для развитого же периода позднезарубинецкой культуры такое не характерно. Также на части памятников позднезарубинецкой культуры, в частности, на поселении Лютеж, что около Припяти, находимы предметы, относимые к новшеству, – изделия металлургического производства.

И ещё: на отдельных поселениях заметны некоторые отличия в предметах быта. Но в целом, как видим, есть все основания считать эту культуру продолжением зарубинецких культурных традиций, и налицо приметы массового исхода людей в более северные и восточные районы и почин ими там нового основательного заселения.

Какими причинами было вызвано перемещение? Сложный вопрос. На сей счёт существуют разные предположения. Есть мнение, что народ переместился под давлением сарматских или готских племён. Однако у тех взглядов есть заметные минусы. А именно: меж временем схода позднезарубинецкой культуры и появлением в тех местах готов существует заметный разрыв. К тому же сарматское проникновение известно далеко не на всей территории зарубинецкой культуры.

Неким продолжением позднезарубинецкой культуры части исследователей видится культура пшеворская, что известна на территории южной и центральной Польши и западных областей Украины. Культура названа по имени города Пшеворск в Польше. Памятники датируются II – Y веками нашей эры. Поселения, состоявшие из небольших однокамерных построек столбовой конструкции, представлявших как жилые дома, так и хозяйственные объекты имели вид наземных и полуземляночных строений. Такие селения обычно располагались группами, с малым удалением друг от друга. Ставились возле речек и ручьёв на обращённых к солнцу оврагах, на песчаных мысах долин. Со временем стали чаще располагаться выше по склонам, на чернозёмных почвах. Это объяснимо всё возрастающей сельскохозяйственной деятельностью жителей.

Близки к зарубинецким и некоторые предметы деятельности пшеворского населения. В частности, – керамика той и другой культур в памятниках Поднестровья и западной Волыни. Схожи приёмы и элементы домостроительства.

И всё же пшеворская культура несёт значительные отличия. Её материалы намного разнообразнее. К тому же она весьма различна в разных регионах распространения.

Распространение же её колоссально. Со временем ареал культуры медленно расширяется на юго-восток. Ко второй половине II века влияние её доходит к северу до Днепра, объекты её в заметном количестве образуются у притоков Припяти.

В этническом плане культуру считали и кельтской и германской, а также связывали со славянами. С периодом новых открытий, её всё больше считают сложным образованием, на которое отложилось весьма различное культурное и этническое воздействие.

Что же до межэтнических связей, то тут следует сказать, что особенно велико влияние на местных жителей соседних кельтов, имевших в то время более высокий уровень развития. Например, под воздействием кельтов менялись похоронные традиции (установка в погребениях оружия. Правда, у себя кельты со временем изжили такой обычай.).

Влиянием же кельтов объяснимо и развитие железоделательного производства в отдельных местах пшеворской культуры. Оно известно на территориях нынешних Польши и Украины, – кельты были большими умельцами в металлургическом деле.

Одна из гипотез гласит, что славянский этноним «венеты» стал самоназванием, обитавших на берегах Вислы и затем отступивших на земли современной Польши, кельтов, где они покорили проживавших там славян и дали им своё название. Другие же исследователи полагают, что это был этноним какого-то иного неславянского племени, со временем, покинувшего сей край и оставившее местным славянам своё имя.

В общем, вопросы по этнической принадлежности «пшеворцев» и влиянию на них других народов неимоверно сложны и ждут немалого к себе приложения.

Столь же трудны вопросы с другой, многими исследователями относимой к славянской, археологической культуре киевской.