Кукла

Стук приближающихся каблучков поставил в дискуссии жирную точку. Открылась дверь и в проеме нарисовалась долговязая фигура Долли. Девушка забавно смотрелась в мини юбке с трехлитровой банкой соленых огурцов в обнимку.

«Да, что-то не клеится» – Кукольник вздохнул и надолго задумался.

Меж тем гостья успешно обживалась, что не замедлило сказаться на ее внешнем облике. Из потрепанной куклы с расхристанной прической и такой же всклоченной душой Долли превратилась в смешливую барышню-переростка, всюду сующую длинный с горбинкой нос. Непосредственность, с которой она задавала кучу вопросов, умиляла настолько, что даже строгий чиновник прощал вопиющую необразованность и терпеливо пускался в разъяснения. Мало-помалу роли репетиторов распределились следующим образом: Валентин Петрович обучал математике и русскому языку, ворон истории и обществоведению, собачка – навыкам послушания. Под нажимом общественности Фрау согласилась поделиться секретами хорошего тона (Лесник по причине нечастых посещений выполнял для них роль наглядного пособия). Общее руководство, естественно, взял на себя Кукольник.

Ученица выказала недюжинные способности. Однако бьющий через край темперамент не позволял надолго сосредоточиться на отдельной взятой теме. К тому же она была далека от обобщений, предпочитая сухую конкретику: кто, с кем, когда, почем и т. д. Таким образом, любимым предметов неизбежно стала история. Личная жизнь царей, императоров и прочих вождей интересовала Долли гораздо больше, нежели причины социальных и политических катаклизмов, в основе которых она усматривала неуспехи руководителей государства, опять же, на любовном поприще.

Как-то раз, протирая на полках пыль, девушка натолкнулась на фундаментальный труд о знаменитых женщинах различных эпох. С тех пор каждую свободную минуту она прилежно штудировала красочный фолиант, а предугадать ее поведение стало сравнительно легко – достаточно найти в книге закладку.

– Примеряет чужые сказки, – встревожился Кукольник, – а вдруг какая да подойдет?

– А ты на что надеялся? – Фрау отложила в сторону любовный роман французского автора, – С чего решил, что твоя будет лучше?

– Я этого никогда не утверждал. Просто, не хотелось бы ее терять. Но правило есть правило, и я стар что-либо в нем менять.

– Поэтому в нашем доме так пусто. Даже гости обходят стороной. Твой идейный эгоизм далеко не всем приятен, – Фрау сделала вид, что вновь углубилась в чтение.

– Нет, позволь, – старик вырвал книгу, – для кого стараюсь? Неужто прежняя жизнь вам милее? Ваши собственные фантазии не распространялись далее… Впрочем, извини, не хотел обидеть. Извини.

– Ладно, уж. Ты хороший сказочник. «Добрый», как сказал бы ворон. Главного он не упомянул, из чувства такта, наверное. Вот говоришь – старый, а давишь людей, словно пресс виноградный. Перелицовываешь под себя, – женщина улыбнулась, а затем, не сдержавшись, громко рассмеялась, – мы, все, даже говорим, как ты – из-ла-га-ем. Мысли наши и то подменил. До встречи с тобой в подобной ситуации я бы наверняка расплакалась, а сейчас смеюсь, и знаешь, почему?

– Знаю. Ты самая удачная из моих неудавшихся сказок.

– Дурак. Так и не научился понимать простых вещей. Пожалей девочку, не ломай, – пересушишь. Да и не по зубам она тебе.

В тот вечер Кукольник долго не ложился. Последняя фраза лишь укрепила его в желании вырвать куклу из прошлого и не с кем более не делить.

Глава третья

Иван Сергеевич выбрал профессию почтальона не ради денег. Какая у почтальона зарплата? – пшик и мелочью вдогонку.

Начнем с того, что Сергеич сменил работу, когда его попросили из судейского корпуса. Причиной для увольнения послужила склонность к вынесению неожиданных вердиктов. Да, да. Справедливость здесь не при чем: стареющим служителем Фемиды ни с того, ни с сего овладела тяга к острым ощущениям. Он начал проявлять нездоровое любопытство к реакции участников процесса на непредсказуемый результат. Впрочем, понять его не трудно. С женой познакомился на втором курсе института, дети разъехались, от дома до работы пять минут на трамвае – скука смертная. Отпуск и тот зарегламентирован донельзя: путевка в ведомственный санаторий либо ужение карасиков в дачном пруду. Вот и подался отставной чиновник в почтальоны: кому приглашение на свадьбу, кому – на похороны.

Чего греха таить, иной раз возьмет, да и нарочно перепутает телеграммы, а сам всматривается в глаза адресата – каково, мол? Ну, извинится потом, дескать, торопился, очки дома забыл… Начальство покричит, покричит, пар выпустит и успокоится. Все одно желающих грязь месить за копейки днем с огнем не сыщешь.

Со стариком Иван Сергеевич познакомился при довольно любопытных обстоятельствах. Прослышал на службе, мол, живет в его районе некий странный гражданин. С виду такой же, как все: две ноги, две руки, шляпа, калоши… вроде, не пришибленный… а ничем не проймешь. Уж, ему и хамили, и по-хорошему, нет! на контакт не идет, хоть ты тресни. В конце концов, плюнули, определив в городские сумасшедшие. Город не маленький – места хватало всем. Была своя филармония, библиотека. Среди прочих хозяйственных построек выделялось ветхое здание общественной бани. В отличие от частных сородичей, где мысли вертелись вокруг ежеминутных потребностей, монументальное сооружение навевало на граждан тоску по имперским амбициям. Еще свежи были в памяти времена, когда один гигантский кокон вмещал все население, рассаживал строго по разнарядке Главного Сказочника и карал за любые поползновения к сепаратизму. Тогда-то молодой, подтянутый, законопослушный юрист Ваня Громов и выбился в люди.

Нынче же мешковатый Сергеич искал предлог нагрянуть к «странному» субъекту, проживающему в «его районе». Случай долго не выпадал, ибо связь с внешним миром жилец поддерживал неохотно.

«Если гора не идет к Магомету…» – решил новоиспеченный почтальон и отправился по известному адресу, импровизируя на ходу возможные поводы для посещения.

Одноподъездный дом располагался в лесопарковой зоне в самом конце Лучевой просеки. Печная труба, резные наличники, увитые плющом стены выпадали из контекста современной городской застройки. Скромный палисадник и собачья будка дополняли картину таинственной обособленности.