Недосказанность

Путешествуя по большим городам, надо быть готовым, что ты превращаешься в невидимку. Городу и его жителям абсолютно все равно – есть ты или нет. Ты идешь в толпе, бродишь по музеям, таращишься на памятники – и толпе, и музеям, и памятникам ты безразличен. Кому нужны невидимки?

Это и хорошо, конечно. Никто не мешает погрузиться в философские размышления о следах, которые ты оставляешь, о всём преходящем и немного о вечности.

Ты становишься видимым, когда достаешь из кармана деньги, чтобы их потратить. Но это краткий миг твоей нужности. Потом до тебя снова никому нет дела. Ты опять невидимка.

Но вот ты уехал из города и…

«И Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто бы в нем его никогда и не было».

Хочу другой будильник

Я не люблю свой будильник.

Его звонок не предвещает ничего хорошего. Надо или на работу собираться, или думать о срочных неинтересных делах.

Хочу новый будильник.

А лучше три.

Позвонит первый, можно выключить компьютер, выйти в сад, посмотреть на звезды и, зевая, отправиться в спальню.

После звонка второго будильника можно забыть о повседневной суете, налить в термос горячий чай, положить в багажник газовую плитку, холодильник, набитый продуктами, и уехать на север. Там, между темными елями и красными кленами, моросит дождь, а земля пахнет грибами.

А если позвонит третий будильник, то надо все бросить, сесть в самолет, перелететь океан и приземлиться в городке, где в маленьких кафе неяркие лампы освещают белые чашки с кофе, пузатые бокалы с коньяком и женщин в теплых свитерах, обсуждающих свои нехитрые, но очень важные новости. А рядом между соснами гуляет мокрый ветер, прилетевший с холодного серого моря.

Коротко

Мужчины

– Ты знаешь в чем преимущество мужчин старшего возраста? Они лучше понимают, чего хотят.

– Стало меньше желаний?

– Желания все остались, но они более четко сформулированы.

Уходят женщины

– Напиши, как уходят женщины.

– Женщины никуда не уходят, просто ты вдруг понимаешь, что они не ждут твоего звонка.

Ясновидцы

Трагическая логика ясновидцев – они не могут предотвратить катастрофу и при этом оставаться ясновидцами. Если катастрофы не будет, то это значит, что они ошиблись в предсказании.

Одиночество

Если верить печатному слову, то в Нью-Йорке одна треть жителей живет в одиночестве. То есть за невестами надо ехать не в Иваново, а в Нью-Йорк. Но надо быть готовым, что замуж никто не пойдет – жить одному удобнее.

Франсуа Мориак утверждал, что «Париж – это населенное одиночество». О Нью-Йорке он бы написал так же.

Одиночество – это неизбежная плата за успех, власть, за путь наверх, если идти по головам. Но одиночество бывает и без этого. Так складывается, хоть косяки у дверей грызи.

Соцсети – спасение от одиночества. Пусть суррогатное, но общение. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что есть соблазн этим суррогатом и ограничиться.

Уильям Фолкнер говорил, что с одиночеством особенно опасно смешивать алкоголь. Но мало ли что говорили писатели, потягивая виски с содовой в барах Гринвич-Вилладжа.

Одиночество – это не только пустая комната, безлюдный парк или молчащий телефон. Это еще нереализованное желание рассказать кому-нибудь о красивых облаках или приготовить для него мясной рулет и вкусный соус.

«Одиночество в толпе», «одиночество вдвоем» и «одиночество в сети» – эти фразы стали заезженными. Но от этого они не стали слаще.

Чтобы спастись о одиночества ты идешь в клуб любителей выжигания по дереву, но встречаешь там таких же одиноких, которые не могут тебе помочь. Потом ты привыкаешь и говоришь, что одиночество – это неплохой собеседник. Он никогда не спорит, всегда рядом и даже по-своему любит тебя.

Молчание

Мы взрослеем и становимся молчаливее.

Парадокс? Ведь мы становимся немножко мудрее. Или хотя бы опытнее. У нас есть, что рассказать и даже, если набраться наглости, чему-то научить. Но мы говорим максимум десять процентов из того, что могли бы сказать.

Не хочется? Лень? И это тоже. Но главное – мы начали понимать, что нас не услышат.

Бесполезно рассказывать о печеных яблоках тому, кто их не любит. В ответ нам расскажут, что вино из яблок вкуснее и полезнее для промывки организма. А мы, в свою очередь, не услышим рассказ о яблочных винах и кальвадосе, как бы ни старался наш собеседник.

Что делать? Ведь так мало совпадений. Где найти того, кто любит печеные яблоки, брокколи в лимонном соке, пережаренные котлеты, поэзию Блока и дифференциальные уравнения второго порядка?

Вот нашли мы человека, любящего пережаренное мясо, а он возьми и ляпни, что ненавидит все дифференциальные уравнения, и особой ненавистью пылает к уравнениям второго порядка.

Ну и что, скажут некоторые. Говори с ним о мясе и забудь про уравнения.

Сказать легко. А что делать, если из глубины души рвется уравнение Лапласа в сферических координатах? Какое там мясо, когда на подступе уравнение Шредингера! Вот так, день за днем наступать на горло собственной мысли? И в одиночестве слушать на кухне шипение мяса на сковороде, а не волшебную музыку волнового уравнения для неоднородной среды.

Идут годы, и ты вдруг понимаешь, что большая часть твоих мыслей интересна только тебе. И проще разговаривать с самим собой. Ведь тот, кто внутри, так хорошо понимает тебя. Он слышит по утрам пенье ворон и радуется этому вместе с тобой. Ведь это означает, что пришел новый день, пусть даже с мокрым снегом, солеными лужами и холодным сиденьем в машине. И он, как и ты, уверен, что утренний душ придумали средневековые инквизиторы, а овсянку – безжалостные бунтари во главе с неподкупным Кромвелем, хладнокровно отрубившие голову Карлу I.

Можно, конечно, метаться среди равнодушной толпы в поисках человека, готового сегодня поговорить о загадках женской души, на следующий день искать того, кто разбирается в бинарных опционах, потом все бросить и отправиться на край света, чтобы поговорить о золотых рыбках, плавающих в теплых морях.

А можно просто молчать, спокойно обсуждая с твоим внутренним «я» проблемы больного зуба, трёхсложных стоп с ударением на втором слоге и таинства лунного света в майскую полночь. И свое мнение высказывать только тем, кто способен его принять.

Второе проще. Так мы и становимся молчаливее и загадочнее, хотя загадок у нас мало. Просто мы начинаем понимать, что безжалостно тикают часы, качаются маятники, течет вода, восходит и заходит солнце, возвращаясь на свои круги, которых осталось для нас не так много. И зачем тратить время на переубеждение непереубеждаемых, на беседы о сокровенном с равнодушными, на порывы, которые непонятны и раздражают вечно спешащих и опаздывающих?

А еще можно сесть за старый стол, покрытый зеленым сукном, зажечь свечу, обмакнуть в чернильницу гусиное перо и записать то, что волнует тебя сейчас, в надежде, что кто-то прочтет твои строки и скажет спасибо. Не за то, что ты чему-то научил, а сказал то, что он думал. Ведь нет одиноких душ, а есть души, которые еще не встретились.

Острова стабильности

В жизни всегда больше плохого, чем хорошего.

Больше скучного, чем радостного и веселого.

Хорошая погода – это между 18 и 23. И еще без дождя и сильного ветра. Много ли таких дней?